Миллиардами против дронов: кто заплатит за «Панцири» для НПЗ

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

13% суммарной мощности работающих первичных установок нефтепереработки, накопленный аварийный простой в 3,5 миллиона тонн, что в 10 раз больше прошлогоднего, аварийный простой в полтора раза превысил плановые ремонты — таков физический урон, который украинские дроны нанесли российской нефтяной промышленности за неполные три месяца. Финансовый урон окончательно не посчитан, потому что из-за санкций никто не знает, сколько будут стоить запчасти, которые нескоро попадут на поврежденные заводы окольными путями. Правда, никто не скрывает, что расходы будут измеряться не одним десятком миллионов, и не рублей, а долларов.

На помощь российскому нефтяному сектору пришли заклятые враги — российские военные и ОПК, с одной стороны, и Соединенные Штаты Америки, с другой.

Пока Белый Дом безуспешно взывает к украинскому руководству перестать бомбить НПЗ, иначе цена на нефть в мире по 85 долларов за баррель покажется райской, в российском правительстве обсуждается привлечение Росгвардии к охране НПЗ.

«Пищаль-Про» и «Купол» против дронов с 2020 года

Корпорация Ростех выпускает антидроновое оборудование сразу на нескольких заводах. В их число входит знаменитый НИИ «Вектор» из Петербурга, ведущий свою историю от радиозавода, основанного 115 лет назад, и московская «Автоматика».

С 2020 года «Автоматика» оснащает антидроновым оборудованием российские предприятия. В их число входит Ярославский НПЗ «Славнефть-ЯНОС».

«Автоматика» выпускает мобильные комплексы противодействия беспилотным летательным аппаратам «Купол» и «Пищаль-Про». Эти устройства позволяют обеспечить эффективную защиту объектов от разведывательных и ударных дронов.

Начальник отдела по работе с ключевыми клиентами Концерна «Автоматика» (входит в холдинг «Росэлектроника» Госкорпорации Ростех) Юрий Белоусов так описывает «НИ» характеристики своей продукции:

— Комплекс «Купол» создает «непроницаемую» для беспилотников защитную полусферу над охраняемым объектом. Устройство способно противодействовать различным типам БПЛА, в том числе, FPV-дронам, подавляя каналы навигации, связи и управления беспилотников одновременно в десяти диапазонах частот. Дальность всенаправленного радиоподавления достигает 2,5 км. Оборудование обеспечивает стабильную работу в диапазоне температур от -40 до +60°С при воздействии атмосферных осадков, песка и пыли. Аппаратура может быть размещена как на стационарных, так и на мобильных объектах. В стандартном исполнении оборудование монтируется на опорные устройства, входящие в комплект поставки, и не требует выполнения строительно-монтажных работ.

Мобильный комплекс «Пищаль-Про» выпускается в виде ружья. Обучать оператора антидрона не требуется. Весит ружье 4,5 кг. «Пищаль-Про» действует в 5 диапазонах. Дальность подавления достигает 2,3 км, автономное время работы — полтора часа.

«Автоматика» поставляет нефтяным предприятиям в основном «Купол». Массовые поставки начались с 2023 года. Производители постоянно наращивают производство, однако понимают, что и дроны совершенствуются. Юрий Белоусов говорит:

— Ввиду постоянной модернизации дронов производители систем противодействия БПЛА также перманентно совершенствуют свои изделия и совместными усилиями могут защитить большое количество объектов.

В переводе с коммерческого на русский, это означает, что техника, выпускаемая на «Автоматике», может многое, но далеко не все.

Сможет ли Росгвардия защитить НПЗ?

По мнению военных, идея о том, чтобы Росгвардия защищала НПЗ, достаточно разумна. В народе росгвардейцы твердо ассоциируются с космонавтами, разгоняющими митингующих в столицах. Но у Росгвардии есть и другие задачи, например, охрана Крымского моста, и действуют эти подразделения не в одиночку, рассказывает военный эксперт, капитан первого ранга запаса Василий Дандыкин:

— У Росгвардии подразделений ПВО нет. Хотя сейчас все решается очень быстро. Но все эти средства находятся на вооружении российских вооруженных сил. Росгвардия — это тоже войска. У них военная служба, у них техника, у них есть тяжелые вооружения. У нас общие вооруженные силы, и по необходимости, эти комплексы могут передать со стороны ВС вместе с расчетами. Их передают во временное пользование, такое бывает. Если взять Крымский мост, то он находится в ответственности Росгвардии, но занимаются его охраной и обороной и ВМФ, и Погранохрана.

Военные эксперты скептически относятся к «малой механизации» в борьбе с дронами, хотя и не умоляют достоинств оборудования, которое закупают нефтяные компании. И все-таки более действенными, на их взгляд, будут не антидроновые ружья, а проверенные системы ПВО — «Тор» и «Панцирь-С». Например, для охраны такой территории, как Рязанский НПЗ, который испытал на себе налет дронов, нужно установить 4 зенитно-ракетных комплекса «Панцирь-С» по периметру, и этого будет достаточно для того, чтобы защитить завод от БПЛА, говорит капитан первого ранга запаса Василий Дандыкин:

— Дело не только в стоимости, их сначала нужно произвести. Установки ПВО нужны на фронте. Вопрос стоит в более глобальном смысле — как пресекать полет этих БПЛА средствами РЭБ на подлете. Сейчас рассматривается вопрос привлекать вертолеты, например, ночные охотники и так далее. Сейчас над этим вопросом думают. Ну, сколько несут украинские дроны? Ну, 5, ну 10 кг. Что они могут повредить? Здесь комплексная задача. Они летят очень долго, очень далеко, и вопрос стоит, как их отловить, как их обесточить, хотя в этом направлении много чего делается, и большинство из них не долетает.

Стоимость одной установки «Панцирь» колеблется от 13 до 15 миллионов долларов, Конечно, это цена, за которую производитель КПБ в Туле и «Рособоронэкспорт» продавали установки ПВО заграницей. Но теперь дело даже не в цене, хотя и в ней тоже. «Торы» и «Панцири» защищают не только и не столько здание Генштаба в Москве, сколько солдат на украинском фронте. И кто же заплатит за безопасность?

Военные и ОПК говорят — платите

Василий Дандыкин разделяет позицию немалого количества военных, которые считают, что безопасность НПЗ и другой инфраструктуры — это дело нефтяных компаний, поэтому за то, что армия им поможет, надо платить:

— На все про все нет возможности. Это частные предприятия, которые решают задачу в интересах государства, но они частные. Мы еще не видели, чтобы нефтяные предприятия сформировали танковую колонну или эскадрилью авиационную, как это было во время ВОВ, когда Большой театр фронту эскадрилью сформировал. Кто-то плетет сети. Если хозяев НПЗ волнует безопасность, вот пусть они этим и занимаются. Потому что они бабки получают с этого дела. Нужно понимание того, что есть общая задача. Поэтому пусть показывают деньги, покупают комплексы, если есть возможность, и все будет хорошо.

В нефтяной отрасли такой подход вызывает некоторое недоумение. Директор по исследованиям и развитию Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев выражает общую точку зрения нефтянки:

— Поставлять в виде благотворительности на СВО — это вопрос объемов и сроков. Долго и много — конечно, нет. Невозможно работать себе в убыток. На каком-то очень коротком промежутке времени в ограниченных объемах — это возможно. Но точно это не может быть общей практикой.

В отрасли напоминают, что в конечном счете, армия берет деньги из бюджета, а туда они попадают, в том числе, и от продажи нефти и нефтепродуктов на экспорт. И откуда тогда деньги? От тех же НПЗ. Хотя справедливости ради надо сказать, что войска получают солярку и дизель по коммерческим контрактам, а отнюдь не по благотворительности.

Росгвардия — это больше, чем только война против дронов

Военные еще напоминают о другой задаче Росгвардии — борьбе с диверсантами. В зоне СВО подразделения росгвардейцев зачищают территорию после того, как войска уходят вперед. Территории у НПЗ очень большие, поэтому эти войска должны предотвратить нападение диверсионных групп на земле. Для абсолютного большинства российского населения эти задачи ничего не значат, однако в Белгородской области и бизнес, и люди знают о диверсантах не понаслышке.

— Росгвардия не только защищает с воздуха. Основная задача — предотвратить нападение диверсантов на эти заводы. Вы знаете, что уничтожают релейные шкафы, отлавливают диверсантов по всей стране. У нас приличное количество мерзавцев. По периметру их должны охранять. Могут быть диверсии с земли, — предупреждает Василий Дандыкин.

Для нефтяников любое решение этого вопроса хорошо.

— Это ненормально, когда и если такую охрану осуществляли сами нефтяные компании. Хотя у нефтяных компаний есть на самом деле своя служба охраны. В данном случае, угроза носит более масштабный характер. Здесь без участия государства обойтись невозможно. Росгвардия или какие-то другие подразделения — это непринципиально, с точки зрения безопасности, — выражает общую точку зрения Алексей Белогорьев.

Если атаки на НПЗ продолжатся, а у нефтянки не будет достаточной защиты, почувствует это и войска. В конце концов, танки ездят не на воде, и войскам нужен постоянный запас ГСМ. Сети плести могут и старушки со школьниками, а солярка — дело государственной важности.