День Высоцкого: почему народная любовь не стихает и через 43 года после смерти поэта

Антон Орех

Так ведь и Александр Сергеевич стал «нашим всем» далеко не сразу. А Высоцкому в этом году исполнилось бы всего 85! Кстати, день 85-летия стал мистическим рубежом. Ведь прожил он ровно сорок два с половиной года. И получалось так, что сорок два с половиной года он был с нами, и сорок два с половиной года его с нами нет. Высоцкий мог бы быть нашим современником — благо хватает тех, кто даже старше него, но всё еще активны и бодры. Жива его вдова Марина Влади, живы те, кто выходили с ним на сцену и снимались с ним в кино. Живы те, кто бывали на его спектаклях, хотя таких не так уже и много — ведь зал легендарного Театра на Таганке вмещал всего 640 человек, пускай почти на каждом спектакле труппы Юрия Любимова и были аншлаги!

А с другой стороны, Высоцкий — словно из другой эпохи, другой жизни, другого мира. И если Пушкина справедливо называют «энциклопедией русской жизни», то Высоцкого так же справедливо можно было бы назвать «энциклопедией советской жизни». Которая, впрочем, не отпускает нас. И чем больше ностальгия по тому времени среди отдельных категорий граждан, тем актуальнее многие песни Высоцкого.

Есть телевизор — подайте трибуну,
Так проору — разнесётся на мили!

****

Как убедить мне упрямую Настю?!
Настя желает в кино, как — суббота,
Настя твердит, что проникся я страстью
К глупому ящику для идиота.

Высоцкий написал всего чуть более четырехсот песен. А кажется, что спел обо всём и обо всех. Не случайно на концертах, да и не только, люди спрашивали, на каком фронте он воевал, где работал шофером, в каком лагере сидел, каким спортом занимался. Потому что он не только умел обо всем этом сказать, но и сделать это так, что фронтовики или лагерники, или спортсмены не чувствовали фальши.

Поэт ли Высоцкий? Или всё дело лишь в том, что голос его производил настолько магическое действие на аудиторию? Но если его песни знали наизусть десятками, если строки из них разошлись на сотни цитат — разве это не является ответом на вопрос? А разве не поэзия — вот эти четверостишия?

Кто сказал: «Всё сгорело дотла,
Больше в землю не бросите семя!»?
Кто сказал, что Земля умерла?
Нет, она затаилась на время.

Материнства не взять у Земли,
Не отнять, как не вычерпать моря.
Кто поверил, что Землю сожгли?
Нет, она почернела от горя.

Как разрезы, траншеи легли,
И воронки, как раны, зияют.
Обнажённые нервы Земли
Неземное страдание знают.

Она вынесет всё, переждёт,
Не записывай Землю в калеки!
Кто сказал, что Земля не поёт,
Что она замолчала навеки?!

Нет! Звенит она, стоны глуша,
Изо всех своих ран, из отдушин,
Ведь Земля — это наша душа,
Сапогами не вытоптать душу! Кто сказал, что Земля умерла?
Нет, она затаилась на время.

Владимир Высоцкий, как никто, смог найти нужные слова о войне. Ему было всего три года, когда она началась, и он сам говорил, что в своих песнях «довоевывал». Отдавая должное и тем, кто погиб, и тем, кто вернулся домой калекой, вспоминая своего отца и дядю — фронтовиков. Но все песни о войне у Высоцкого — это песни о людях. Не про безликие массы танков и браво марширующие шеренги. Такой войну стали описывать еще с середины 60-х. Не случайно же тогда Таганке пришлось пережить настоящую схватку с цензурой, выпуская спектакль «Павшие и живые» по мотивам произведений фронтовых поэтов. Война — это отвага и плечо друга. Но это и горе, и смерть. Тоска от потери, потому что «он не вернулся из боя». Ни в одной военной песне Высоцкого вы не найдете даже намека на мысль, что это «можно повторить».

Почему Высоцкий так дорог нам до сих пор? Наверное, и потому, что «покойников мы бережем». Что трагический уход поэта, музыканта, артиста, всегда в нашей стране (да и не только в нашей) создает вокруг него дополнительную ауру. Вспомним и Цоя, и Есенина, и Маяковского — и того же Пушкина! Когда 28 июля 1980 года хоронили Высоцкого, очередь на прощание растянулась на 9 километров! В Москве, которую «зачистили» на время Олимпиады. Несмотря на то, что по телевидению о смерти Владимира Семёновича не сказали ни слова, что в газетах была лишь пара маленьких некрологов в углу на последней странице. Не говоря уж о том, что не было ни интернета, ни соцсетей. Но про смерть Поэта узнали все, и шли бесконечной вереницей, стоя на жаре в очереди к Театру на Таганке. Стояли с зонтами в руках, но защищали от солнца не себя, а цветы, чтобы они не завяли.

Проститься успели далеко не все, и когда вереница автобусов двинулась в сторону Ваганьковского кладбища, люди реально бежали за колонной сотни метров — пока были силы бежать.

При жизни Высоцкого его ни раз не показали на центральном телевидении как автора собственных песен. Не вышло ни одной настоящей большой пластинки — только миньоны с песнями из кинофильмов. Не было ни одного поэтического сборника — а Высоцкий именно об этом мечтал всю жизнь. Только в 1981 году напечатали «Нерв». И это название идеально подходило и к поэзии Высоцкого, и к его жизни. Он поймал этот нерв эпохи незадолго до исторического перелома. Почувствовал настроение миллионов людей и пропустил его через себя, как электрический ток. И сам стал Нервом.

Самый полный и самый последний проект о творчестве и жизни Владимира Высоцкого- https://planeta.ru/campaigns/vvhistory