Этнические анклавы в России: страшилка от властей или реальность?

Елена Петрова, Наталья Сейбиль

Российский политический класс активно обсуждает проблему этнических анклавов. Не то чтобы и раньше не замечали, что на рынках страны торгуют и работают выходцы из Средней Азии и Закавказья, или московские и питерские дворы метут таджики. Кто же забудет знаменитое «Понаехали!»

Просто вдруг сейчас власть задумалась, а хорошо ли это, когда этот рабочий люд селится кучно, посылает своих детей учиться в районную школу и говорит на своем языке, так, что непонятно, Кузьминки это или далекий Душанбе. Раньше все от проблемы отмахивались, теперь вдруг она стала чуть ли не первоочередной в стране.

Сколько их в стране, не знает толком никто. В конце мая в Думе выступал глава профильного агентства по делам национальностей Игорь Баринов. Судя по его докладу, многие губернаторы не в курсе, что у них есть этнические анклавы. В Северо-Западном федеральном округе Игоря Баринова убеждали в том, что анклавов у них нет. Потом стали разбираться, и выяснилось, что уже в 2018 году их было 300. Как они разбирались, какие критерии чиновники устанавливают, что признать район анклавом, сказать трудно. Идет ли речь об одном доме, где мигрантам посчастливилось снять квартиры, или анклав измеряют квадратными километрами? Сколько человек должны жить в анклаве, чтобы ими нужно было заниматься с подключением дальних гарнизонов? Понять невозможно.

Теперь в историю с анклавами решил внести свою лепту Совет по правам человека при Президенте РФ. Оказалось, что эта институция уже два года работает вместе с МВД над тем, как сделать жизнь людей, приехавших работать и создавать вместе с россиянами ВВП, еще сложнее, чем она даже есть сейчас. Если учесть, что мигрантов сейчас в стране меньше, чем до пандемии, такая озабоченность СПЧ трудно объяснима.

В 2022 году патент, который дает право на работу в России, оформили 1,98 миллионов человек. Это на 120 тысяч меньше, чем в 2021-м. По оценкам исследователей РАНХиГС, доля мигрантов на трудовом рынке сократилась до 5% от общего количества работающих или даже меньше. Несмотря на это, за один 2022-й год за счет платежей по патентам региональные бюджеты получили 97 миллиардов рублей.

Отчего в высоких кабинетах началась такая суета вокруг мигрантов?

Экономисты подсчитали, что на рабочем рынке не хватает 3 миллиона человек. При этом около 3 миллионов мигрантов, которые трудятся в России, в этой цифре уже учтены. Если бы их не было, не хватало бы 6 миллионов. Однако член СПЧ Кирилл Кабанов заявляет, что в России достаточно рабочих рук. Может быть, господин Кабанов живет в какой-то другой России, где трава зеленее, СВО нет, а вместо воды из крана течет молоко? В той, другой России, где СПЧ все не нравится, работодатели рады каждой дополнительной паре рабочих рук. Доктор экономических наук Сергей Смирнов не видит другого пути, как привлекать мигрантов:

— И так наш вклад в мировой ВВП очень небольшой, но мы его начинаем опять сокращать. Нельзя в двух зайцев стрелять из одного ружья, а мы пытаемся это делать. Вот новые территории, вошедшие в состав РФ. Их тоже надо восстанавливать, это тоже рабочие места. Кто будет там работать? Туда поедут работники из Москвы? Я что-то в этом сомневаюсь. Люди оценивают риски. Поэтому без мигрантов нам никогда не обойтись. И в этом нет трагедии.

Правозащитники, которые всю свою жизнь занимаются мигрантами, как иноагент Светлана Ганнушкина, в отличие от СПЧ, не видят никакой угрозы со стороны мигрантов:

— Для того, чтобы не было анклавов, во-первых, искусственно их никто не создаёт. А если искусственно с ними бороться, я не понимаю, как. Надо просто добиваться, чтобы работодатели обеспечивали людей нормальными условиями существования, тогда не будет никаких анклавов, а люди будут находиться недалеко от мест своей работы. Анклавы возникают в результате того, что люди не могут общаться с местным населением. Для этого нужны встречные меры. Нужно, чтобы были языковые курсы, чтобы было доброжелательное отношение, чтобы детей брали в школы. Это зависит от принимающего общества. Оно должно уметь адаптировать тех, кто приезжает на время и интегрировать тех, кто приезжает совсем.

Вместо этого СПЧ в лице Кабанова предлагает еще более ужесточить условия пребывания мигрантов в России. Вместо регистрации, которая носит уведомительный порядок, предлагается ввести прописку, то есть, власти будут снова разрешать людям селиться там, куда они приехали. Или не разрешать. Чего кремлевские правозащитники, видимо, не знают, это и так де-факто действует по всей стране. Просто росчерком пера самоуправство местных властей станет нормой закона. Стоило ли ради этого отменять прописочное рабство, как это было в Советском Союзе? Людей не регистрируют в помещениях, в которых они живут, арендодатели не хотят давать и регистрацию, рассказывает Светлана Ганнушкина, иноагент. Поэтому многим приходится её покупать в тех помещениях, в которых они не живут. И это искусственно созданная ситуация, которая зависит не от мигрантов, а от того, что это не делают арендодатели, хозяева помещения:

— Почему они это не делают, у меня ответ только один: они хотят минимизировать свои отношения с государством. Это наши граждане, никакие не мигранты. Они воспринимают своё собственное родное государство как репрессивное и хотят минимизировать с ним свои отношения. Иначе почему не дать человеку зарегистрироваться там, где он снимает помещение? Мне обычно отвечают, что это потому, что люди не хотят платить налоги. Но налог очень небольшой. Каждый готов компенсировать этот налог за то, чтобы не иметь никаких неприятностей с полицией и вообще с окружающим миром.

Введение прописки для мигрантов по советскому образцу приведет к еще большей коррупции, которая из-за чрезмерного ужесточения требований к вновь прибывшим и так цветет пышным цветом. Возмущенные граждане жалуются, что там, где компактно проживают мигранты, российской власти нет, полиции не дождешься, и все решается по понятиям. И мало кто задумывается, что если полиция приезжает по вызову через два часа, так может быть, она и не должна туда приезжать? Коррупция — это такое же преступление, как и самоуправство или отрицание правил и законов страны, в которой ты живешь. Может быть, СПЧ заняться нарушением прав граждан на защиту со стороны полиции и невыполнения ее своих обязанностей? Пользы было бы значительно больше.

Между тем, демографические опросы, которые с удовольствием цитируют чиновники, говорят о том, что 80,7% россиян довольны уровнем межнациональных отношений в стране. Тогда непонятно, зачем власть вынимает эту неновую страшилку и размахивает ею. Глава ФАДН Игорь Баринов в Думе рассказал, что правительство на реализацию 3-летней программы «Реализация государственной национальной политики» выделило 8,65 миллиардов рублей. Их и надо потратить на адаптацию мигрантов, а никак не на борьбу с новой фата морганой российской власти — этническими анклавами.