Байкальские крокодилы, или Почему в природе невозможна российская рок-музыка

В связи с присвоением Борису Гребенщикову* статуса «иностранного агента», в социальных сетях развернулась любопытная дискуссия не только о его вкладе в отечественную рок-культуру, но и о самом феномене «российского рока».

БГ* — это такой музыкальный Мичурин

Так, публицист Марк Шишкин отмечает, что несмотря на все несомненные заслуги БГ* перед российской культурой, его творчество было вторичным по отношению к западной рок-музыке:

«Если Борис Гребенщиков* и является иностранным агентом, то в том отношении, что лучше всех умел транслировать на поздний СССР самые свежие направления западной музыкальной культуры. Без БГ у советской молодёжи была бы сплошная „Битла“, а он принёс в мрачную страну панельных многоэтажек глэм-рок, новую волну и много-много всего.

У меня просто срывает крышу, когда я думаю, что «Электричество» с «Моим другом музыкантом», «Кто ты теперь?» и «Вавилоном» вышло в 1981 году. По стандартной схеме, годом выхода этого альбома должен был быть 1991 или 1996-й. Но нет. Вот Серж Генсбур пишет в студии с музыкантами Боба Марли, Джаггер тусуется с Питером Тошем, идёт вторая волна ска в Британии, примочки, созданные кингстонскими дамбанами, завоёвывают белых аранжировщиков, вся попса переходит на ямайский лаверс рок, и вот практически в реальном времени Гребень* транслирует это на неплохом языке русской поэзии.

«Русский альбом» я откровенно не люблю. Но и он хронологически совпадает с развитием дарк-фолка. «Тютелька в тютельку». При том, что что-то более-менее похожее на стабильную аудиторию Тибета и Пирса оформится в России только к нулевым годам. В этом смысле, признание БГ* иноагентом именно на 30 июня, смотрится чем-то глубоко продуманным на подвалах российского дипстейта.

БГ* — успешный пример модели догоняющего развития, которая была свойственна нашей стране на протяжении веков. Обучить мастеровых у немцев, посадить на суглинках культуру из тёплых стран, подсмотреть там модель автомобиля и тиражировать тут. Это музыкальный Мичурин, у которого буквально «в Байкале крокодилы, баобабы вдоль Волги реки». Все его нынешние перипетии стоит рассматривать именно в том контексте, что решили больше никого не догонять. Попал под эпоху.

И особенно интересно сейчас вспоминать, как ещё лет 10 назад демшиза пеняла Гребню* за лоялизм и нежелание гнаться за актуальной повесткой. БГ* по-прежнему никуда и не сдвигается. Другие сдвинулись».

Публицист Павел Пряников соглашается с тем, что БГ* представляет собой пример традиционного российского «догоняющего развития» только уже в рок-музыке:

«К Гребенщикову* я в юности оставался равнодушен (но слушал, конечно). Потому что рок я начал слушать в середине 1980-х сразу с западных групп и исполнителей. Сначала были „Пинк Флойд“ и „Лед Зеппелин“, потом „Кьюэ“, „Депеш Мод“, „Крафтверк“ и т. д. Видна была вторичность Гребенщикова* (мне тогда казалось, что наиболее близок он был к „Токинг хэдс“).

Но тем не менее вклад БГ* в развитие рока в ССС/РФ неоценим.

А из нашего я в юности любил «АукцЫон» и Мамонова («Звуки Му»). Мамонов вообще казался очень близким, так в Москве в то время вокруг кишели персонажи из его песен — спивающиеся полуинтеллигентные колдыри. Такой неореализм».

Мужская ориентация рок-культуры была и останется чужда России

Впрочем, о том, что у рок-музыки в России сложная судьба, и что в принципе рок в нашей стране невозможен, писал еще знаменитый отечественный культуролог, участник легендарных философских «Южинских кружков» Евгений Головин (напомним, что в эту группу входили кроме него выдающийся писатель Юрий Мамлеев, философы Александр Дугин и Гейдар Джемаль, журналист Игорь Дудинский и писатель и публицист Александр Проханов). Вот как объясняет Головин свою позицию:

«Поскольку социальный прессинг у нас куда сильней, нежели в странах Запада, возможна ли в России рок-музыка — явление специфически англо-американское? Рок-музыка требует вольного дыхания и психологической раскованности. Откуда их взять в стране, где страх основополагающ, где люди бледнеют даже от пустякового визита в милицейское отделение, ибо за ним мерещатся бескрайние просторы лагерей, небезызвестных архипелагов, кошмарных принудительных дурдомов — пандемониум Совдепии.

В Совдепии молодёжная рок-культура не могла развиться по многим причинам и не только из-за официальных репрессий, и не только потому, что реализация рок-шоу требует больших денег. Даже отсутствие квалифицированных барабанщиков и джаз-пианистов, без которых трудно представить хорошую группу, не играет катастрофической роли. Дело в том, что изначально мужская ориентация рок-культуры была и останется чужда этой стране. Здесь мужчины, в основной своей массе, обладают пенисом, но не фаллосом, то есть, по определению Бахофена и Карла Юнга, они не активны, но реактивны.

В своём неспокойном отношении к Западу, русские в меценатстве, обычном денежном поощрении, склонны видеть рекламность, деловой подтекст и т. д. Аксиома: «просто так» ничего не происходит, «просто так» денег не дают. Страдательность, тревожность, тоскливое ожидание. Рабство имеет только одну альтернативу — разнузданность. Максимальная эксгибиция некогда запрещенного — уличной торговли, мата, женской наготы, азартных игр.

Но допустим, «детонатор идиллий» готов — группа в хорошем составе, деньги есть, помещение есть. Но ведь кроме детонатора необходима «взрывчатка», то есть благожелательная, потенциально готовая к рок-н-роллу аудитория. И дело совсем не в том, что пришедшие на концерт молодые люди неплохо информированы о достижениях в данной области. Событие рок-н-ролла не требует никакой информации. Русская публика идеальна для восприятия авторитетной классики, авторитетных исполнителей, но никуда не годится, когда речь идет о совместном с музыкантами создании художественного события. Поэтому рок-группа должна иметь свою аудиторию, своих «фанатов», на которых всегда можно рассчитывать в случае чего.

Но тогда это не рок-концерт, а обыкновенное эстрадное выступление, более шумное чем обычно. Потому что для рок-н-ролла нужна свобода, не разнузданность школьников во время отсутствия учителя. Это необъятное понятие в данном случае легко сузить: имеется в виду постоянство линии поведения. Человек должен одинаково свободно чувствовать себя, разговаривая со своими приятелями или ораторствуя на митинге; одинаково свободно беседовать с водопроводчиком и министром; «забывать» как он одет, и как выглядит со стороны. Условия трудно выполнимые у нас».

*признан иноагентом в РФ