Екатерина Максимова
Накануне Минфин озвучил предварительную оценку доходов и расходов госбюджета по итогам первых пяти месяцев года. Доходы сократились на 19% к аналогичному периоду прошлого года (только нефтегазовые доходы рухнули на 50%). Расходы выросли на 27%. Дефицит бюджета превысил годовой прогноз и составил 3,4 трлн рублей.
Игорь Липсиц отмечает, что вынужденный бросок в объятия восточных партнеров не спас российскую экономику. Кассовый разрыв бюджета поначалу может быть закрыт, например, за счет Фонда национального благосостояния.
«Фондов капитального ремонта жилья или даже Фонда кино — всё это запасы, сделанные в прошлые годы, и они будут проедаться», — отмечает Липсиц. «Под нож» государство пустило даже свою главную «кормилицу» — нефтяную промышленность.
«У крупного бизнеса отнимают деньги за счет налога на сверхприбыль. Делается это по топорному принципу — „Большой? Отдай! Больше миллиарда? Отдай!“. Откачивают деньги и с фондового рынка через продажу облигаций федерального займа. Для этого государству приходится повышать предлагаемую доходность этих ценных бумаг. Она итак уже близка к 11% годовых и будет расти дальше», — продолжает Липсиц.
И, как уже прогнозировал экономист, дальше государство, по мере оскудения казны, начнет занимать у рядовых россиян.
«Уровень жизни будет падать, вложения в гражданскую экономику — сокращаться, многие бизнесы станут убыточными и закроются. Экономика будет ветшать, но на армию, военную технику и силовые ведомства деньги всё равно найдутся. И оплачивать всё это будет именно население России самым непосредственным образом — через налоги, инфляцию и девальвацию рубля. Что, собственно, уже происходит», — таков его прогноз.
По данным Росстата, индекс промышленного производства в первом квартале 2023 года составил 99,1% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Положительную динамику обеспечили отрасли, где активно расширялся выпуск продукции, связанной с ОПК. Все терпимо и в сельском хозяйстве.
«В других отраслях всё совсем плохо: обрабатывающая и добывающая промышленность сжались и с трудом пытаются оправиться, доходы от нефти сократились. „Газпром“ в убытках, с алмазами на горизонте большие проблемы. И даже на рынке удобрений тучи сгущаются. Российское государство пытается найти новые рынки сбыта для металла. При этом в Индию черные металлы поставить нельзя, потому что там черная металлургия больше и сильнее, чем в России. Индийская компания ArcelorMittal — № 1 в мире по выплавке стали, а крупнейший российский производитель НЛМК — лишь на 17-м месте», — напоминает Липсиц.
Он также отмечает, что в отечественной добывающей промышленности значительно выросли только добыча и производство стройматериалов. «И это понятно — щебенка, цемент и прочие материалы нужны для создания оборонительных сооружений», — уточнил профессор.
Почти 30 лет, которые Россия прожила в режиме рыночной экономики, не были так успешны, как хотелось бы, но и не были полностью потеряны. Бизнес научился «крутиться и вертеться» (если бы не он, магазины уже пустовали бы и в стране была бы катастрофа), но сама страна застряла у нефтегазовой трубы. И вот теперь все резко изменилось. Хотя эффект от основных западных санкции в отношении российского нефтегаза был смягчен временем.
«Все скептические оценки, которые делались в начале 2022 года, исходили из того, что система санкций начнет работать сразу. Но основные санкции, например, эмбарго на поставки нефти в Европе, начали работать только в декабре. А эмбарго на поставку нефтепродуктов заработало вообще только в феврале 2023 года. Был период с февраля по декабрь, когда Россия продавала нефть по безумным ценам и зарабатывала огромные деньги. Российские экономисты, кстати, предлагали немедленно остановить закупки нефти и газа в России, посчитав, что это будет дешевле Европе. Однако европейские политики испугались, и поэтому Россия девять месяцев жила, купаясь в деньгах», — продолжает Липсиц.
Однако этому «празднику деньгопада» пришел конец. Теперь Россия отдает нефть Индии и Китаю под девизом «лишь бы продать».
Экономист напоминает, что с момента, когда Индия стала доминирующим покупателем российской нефти, на счетах индийских банков скопились огромные суммы. Российские экспортеры не могут их получить потому, что индийская нацвалюта неконвертируемая. Bloomberg сообщает, что Россия не может вывести уже миллиарды долларов в рупиях.
«В итоге индийцы предложили компаниям России на эти рупии покупать государственные облигации Индии, то есть стать — от безнадежности — инвесторами в экономику этой страны. Но нефтяникам всё равно приходится в убыток продавать нефть, потому что иначе придется закрывать скважины», — отмечает экономист.
Ничего хорошего не получается и из дружбы с Китаем. Проект строительства газопровода «Сила Сибири-2» может растянуться на десятилетия. А сам Китай в это время сделал ставку на газ из Туркмении и торопится с запуском «Линии D» — газопровода, который станет четвертой веткой из Центральной Азии в Китай.
«В итоге Китай подписал контракт на маршрут, который идет через страны Средней Азии, Иран, Турцию, Болгарию и потом далее в Европу. Россию вывели за скобки. А новым газопроводом для экономики Китая будет не российская „Сила Сибири — 2“, а труба из богатой газом Туркмении», — отмечает Липсиц.
Игорь Липсиц настаивает: не стоит надеяться и на то, что СВО может стимулировать российскую экономику.
Да, сторонники этой идеи ссылаются на американский и японский опыт. Но Америка в 1945 году сделала все, чтобы подвязать весь европейский рынок под американскую индустрию, получая рынок сбыта на годы (иначе американскую экономику с приходом мира ждал бы крах). А Япония стала мощной державой, сделав ставку на инновационное развитие.
«Но в России дорога из военной промышленности на гражданские рынки никогда не была успешной, и вряд ли мы увидим нечто иное в будущем. Более того, когда мы говорим о подъеме военной промышленности как двигателе экономики, то возникает вопрос, кто платит за банкет. Россия сейчас заказывает больше оружия и бетонных пирамид для оборонительных сооружений. Оплачивает это государственный бюджет. При этом деньги в этот бюджет собирать всё труднее и труднее», — отмечает Липсиц.
А внедрение мобилизационной экономики, когда начинает складываться государственная система цен, и вовсе чревата конфликтами.
«Начинаешь расширять зону гособоронзаказа, и у тебя автоматически растет зона госзаказа вообще и государственных цен. Сначала это цены на военную технику, потом это цены на металл для этой техники. Затем ты должен установить такие же цены на железную руду и уголь. Это не значит, что вся экономика страны становится сразу мобилизационной. Но это происходит в отраслях, примыкающих к военной индустрии, и потихоньку расползается дальше. И это уничтожает ту ткань частного, рыночного бизнеса, которая так выручила Россию в 2022 году. А значит, всё больше подрывает основы ее устойчивости и способности обеспечивать гражданам страны мало-мальски приемлемые условия жизни — без тотального дефицита товаров и карточек на продукты», — резюмировал экономист.