Юлия Сунцова
24 марта 2023 года военная прокуратура сообщила, что решение призывной комиссии Кузьминского района Москвы о призыве Андрея Борзакова на военную службу отменено, командиру части направленно ходатайство об увольнении рядового и перемещении его к месту прописки (домой). Но дойти бумага до командира части не успела! 8 апреля 2023 года Андрей подорвался на мине...
Военный комиссар Москвы отделался прокурорским представлением об устранении нарушений закона.
Но странности армейской бюрократической машины со смертью Андрея не закончилось.
Похоронить Андрея там, где хотелось семье – настойчиво отговаривали. Минобороны упорствовало на захоронении в «Пантеоне защитников Отечества» - федеральном мемориале в Бородино.
Ездить в Бородино за 180 километров от дома семье неудобно. Пятичасовые поездки на такси для пятилетнего сына с диагнозом «аутизм» и для свекрови с инсультом – испытание не из легких.
Родные просили дать похоронить Андрея на ближайшем к дому Николо-Архангельском кладбище, чтобы можно было чаще бывать на могиле. Но никакие просьбы вдовы услышаны не были. Армейские чиновники, по ее словам, прибегли к мягкому шантажу – мол, не хотите хоронить там, где мы скажем, тогда и никакой помощи с погребением от государства не ждите. Так и вышло – хоронили за свой счет.
Мария теперь будет воспитывать сына одна. Помимо круглосуточного ухода ребенку с аутизмом требуется постоянное медицинское наблюдение – каждый день с ним нужно заниматься, возить на процедуры и приемы к врачам разных специальностей.
У пожилой матери Андрея Борзакова, расписавшейся за него в повестке - инсульт.
- Как оказалось, чтобы достойно похоронить мужа, надо пройти еще десять кругов ада. На протяжении целой недели Маше пришлось решать оргвопросы. И это в ситуации, когда смерть любимого человека, когда на руках больной сын, который по несколько раз в день спрашивает: «Где папа?», отказывается засыпать без него, и здоровье которого из-за стресса ухудшается, - комментирует участница инициативной группы «Мы рядом».
Мария пыталась найти поддержку у депутатов Госдумы – обращалась к Нине Останиной, Ярославу Нилову, Дмитрию Кузнецову, Станиславу Наумову, Андрею Турчаку, но запросы парламентариев в Минобороны ни к чему не привели.
Кузьминский военкомат, как рассказала Мария, просто упорно молчал и даже не снизошел до простейших слов соболезнования.
- Маша не просила место на Новодевичьем или Ваганьковском кладбищах. Маша просила об одном - помочь похоронить мужа ближе всего к дому. Очень бы хотелось сказать, что, в конце концов, старания Маши к чему-то да привели, и она смогла добиться хоть какого-то участия государства. Но эта история заканчивается так же несправедливо, как и начиналась, - говорит участница инициативной группы «Мы рядом».
3 мая, спустя почти месяц после наступления смерти, Андрея похоронили там, где хотели родственники - на Николо-Архангельском кладбище. Поисковой отряд «Единорог» помог вдове выйти на судмедэксперта в Ростове-на-Дону, который лично взялся проверять списки и отслеживать прибытие тела, что существенно ускорило процедуру опознания.
- Без участия этого поискового отряда, в котором муж состоял более десяти лет, мы бы ждали похорон еще очень долго, тело Андрея попало бы в общую очередь, - рассказывает «НИ» Мария.
Когда-то выкупленное для себя МЕСТО НА КЛАДБИЩЕ ОТДАЛА СЫНУ ПОЖИЛАЯ МАТЬ.
Все расходы по отпеванию и захоронению легли на плечи родственников. После выматывающих просьб о помощи Министерство обороны взяло на себя лишь транспортировку тела и хранение его в морге.
Напомним, 36-летнего работника связи из Москвы Андрея Борзакова мобилизовали одним днем 24 сентября. Мобилизовали, несмотря на, казалось бы, сразу три железных основания для отсрочки: бронь от госпредприятия, ребенок-инвалид с тяжелым диагнозом и открытый больничный лист.
Ребёнка с аутизмом для комиссара Кузьминского района Москвы Владимира Дворака как бы не существовало с самого начала. Как же так вышло? Оказывается, «факт нахождения на иждивении ребенка-инвалида не был установлен» (?!) потому как ... к «розовой справке» и заявлению «не было приложено заключение органов социального обеспечения», - написал в своем объяснении господин военком Дворак.
Открытый листок нетрудоспособности военком Дворак, как говорят в простонародье, тоже обнулил, написав письмо нужным людям в Депздраве.
Такой же бесполезной бумажкой, как и детская «розовая справка», как и больничный лист, оказалась бронь от предприятия.
Андрей Борзаков работал в государственном бюджетном учреждении г. Москвы «Система 112» - предприятие в соответствие с лицензиями федеральных служб является оператором связи, а сам служащий Борзаков, как указано в справке, был «задействован в обеспечении устойчивости, безопасности и целостности функционирования сооружений связи, центров обработки данных, а также средств и линий связи общего пользования Российской Федерации».
Законной отсрочку на тот момент официально признавал даже Генштаб ВС РФ!
Загвоздка вышла такая, что Генштаб включил мужчину в список освобожденных только 28 сентября, а отправлять человека на службу военкому потребовалось на день раньше – 27 сентября! А работодатель и вовсе донес оригинал только в октябре! В общем, военком оказался в своей нужде первым.
Для снятия с себя в будущем обвинений со стороны надзорных органов военком Владимир Дворак впоследствии всё же направляет командиру войсковой части, куда был направлен Андрей Борзаков, уведомление.
В нем военком сообщил о том, что Андрей Борзаков как работник сферы информационных технологий включен в Список Генштаба ВС РФ на отсрочку. Но для отзыва уведомления было не достаточно, по Уставу требовалось ходатайство.
Супруга Андрея Борзакова вплоть до похоронки пыталась вернуть мужа домой законными способами. Писала в районный и вышестоящий московский военный комиссариат, депутатам, омбудсменам по правам ребенка и правам человека, в Военную прокуратуру, в Следственный комитет, в Администрацию Президента и планировала, дождавшись официальных ответов, обратиться в суд.
24 марта выстраданное ходатайство об увольнении ушло из Москвы в военную часть. Но смерть добралась до Андрея раньше, чем бумага.