Как уже сообщили «Новые Известия», в конце прошлой недели посол Китая во Франции Лю Шай вызвал международный скандал, заявив в интервью французскому телеканалу LCI, что Крым был «изначально российским». Кроме того, о бывших странах СССР он сказал, что у них нет суверенного статуса в соответствии с международным правом. После этого Министерства иностранных дел Латвии, Литвы и Эстонии вызвали послов Китая, чтобы те дали объяснения из-за высказываний Лю Шая, а депутаты Европарламента даже призвали главу МИД Франции Катрин Колонну выслать китайского дипломата.
Впрочем, вскоре посольство Китая во Франции удалило стенограмму интервью Лю Шая.
Однако в этой ситуации, по мнению политолога Алексея Макаркина, не все так просто. Эксперт уверен, что историю с высказываниями китайского посла нельзя вырывать из контекста — как ситуативного, так и политического:
«Ситуативный контекст заключался в том, что речь шла не о продуманном монологе, а об интервью, причем очень жестком и конфликтном. Французский журналист затронул самую болезненную тему для современного Китая — о независимости Тайваня — и стал отстаивать право Тайваня на самоопределение. Лю Шае, разумеется, стал отвечать, настаивая на том, что статус Тайваня как неотъемлемой части Китая закреплен в международно-правовых документах, напомнив о Каирской декларации 1943 года (где, в частности, заявлялось, что Тайвань, контролировавшийся тогда Японией, будет возвращен Китайской республике) и Потсдамской декларации 1945 года, в которой подтверждалось, что «условия Каирской декларации будут выполнены и японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем». Обе декларации были приняты Великобританией, Китаем и США, к Потсдамской присоединился СССР.
В этой истории есть немаловажный нюанс — речь шла о возвращении Тайваня Китайской республике во главе с Чан Кайши. Но и Чан Кайши, и Мао Цзэдун, при всем их антагонизме, исходили из того, что Тайвань — это неотъемлемая часть Китая (такой же позиции сейчас продолжают придерживаться и Гоминьдан, и Компартия Китая). Чан Кайши уже во время пребывания на Тайване продолжал считать себя президентом всей страны, вынужденно и временно находящимся в одной из ее провинций, когда остальная часть страны занята мятежниками.
Но обсуждение различных нюансов ни журналиста, ни его аудиторию не интересовало — для них принцип самоопределения людей, желающих жить при демократии, безусловно превалирует над любыми документами прошлого. И журналист нанес удар, прямо назвав Мао Цзэдуна — основателя современного китайского государства — преступником. И тогда посол сорвался. Он заявил, что независимость стран бывшего СССР не основана на международном соглашении — в отличие опять-таки от принадлежности Тайваня Китаю. Тогда французский журналист прямо спросил про Крым — и китайский посол жестко дал понять, что эту тему нельзя ставить в один ряд с Тайванем, так как Крым ранее был в составе России и его передали Украине во времена СССР.
И здесь уже начинается политический контекст. Лю Шае в поиске контраргументов сказал то, о чем думают в китайском истеблишменте, нарушив принцип, что дипломат должен говорить правду, только правду, но не всю правду. Причем сделал это в крайне неудачный момент. Во-первых, Китай сейчас позиционирует себя как миротворец, равноудаленный от позиций России и Украины — а здесь он в полемике сблизился с российской позицией без минимального реверанса в украинскую сторону. Во-вторых — и это еще важнее — Китай сейчас делает одну из ставок на выстраивание отношений с Европой в условиях соперничества с США (об этом свидетельствует и недавний визит Макрона в Китай). В отношении Китая Запад не консолидирован — и Пекин стремится это использовать. После интервью Лю Шае этот курс не изменится — но диалог с европейцами на какое-то время может быть осложнен. Но не отменен, так как сохраняются серьезные политические и экономические интересы.
Китай «приоткрылся» и теперь стремится компенсировать негативный эффект. Поэтому его МИД заявил, что Китай уважает суверенитет всех республик, входивших в состав СССР, пресс-служба китайского посольства во Франции заявила, что слова посла — это не политические декларации, а выражение личного мнения, а текст интервью исчез из официальных посольских соцсетей».