Обвала не случилось: как российская IT-индустрия избежала кризиса

Леонид Злотников

Российская IT-индустрия прошла через 2022 год значительно увереннее, чем экономика в целом, следует из исследования сервиса «СПАРК-Интерфакс», подводящего годовые итоги работы компаний в сфере разработки программного обеспечения, информационных технологий и предоставления консультационных и сопутствующих услуг в этой области. Оборот сектора увеличился на 22% год к году (до 3,8 трлн рублей); такая же динамика была и год назад. Впрочем, инфляция в России разгонялась два года подряд: до 8,4% в 2021-м и 11,9% в 2022-м. Таким образом, если принять в качестве дефлятора индекс потребительских цен (более точных данных по ценам в отрасли нет) реальный рост мог составить около 10%. Это все равно существенно лучше, чем в экономике в целом, где рост оборота в номинале составил всего 8%. Еще бóльшая разница — в сальдированном финансовом результате (прибыль минус убыток). Этот показатель в IT-индустрии по сравнению с 2021 годом увеличился на 16%, до 365 млрд рублей. В среднем по экономике он снизился на 13%.

Таким образом, алармистские ожидания, которые звучали еще полгода назад и предсказывали рынку просадку на 20%, не оправдались. Несколько участников рынка сообщили авторам исследования, что реальные показатели могут быть еще выше. «В ситуации с внешними ограничениями многим [попавшим под санкции] компаниям пришлось отойти от практики открытых закупочных процедур, что также влияет на статистическую картину», — пояснил представитель системного интегратора «Крок».

Лучшие результаты — у производителей софта. По данным исследования НИУ  ВШЭ, также основанного на официальной статистике, выручка этого сегмента за год выросла на 27,4%. Главным фактором роста предсказуемо стало импортозамещение в госсекторе: «Даже работающие и не вызывающие нареканий системы, которые не планировалось обновлять еще несколько лет, попали в объем изменяемой IT-инфраструктуры». В этом году индустрия продолжит осваивать возросший госзаказ. Так, по данным компании SearchInform, которые цитируются в исследовании, к настоящему времени только 3% системообразующих предприятий завершили процесс импортозамещения системного ПО. В целом, уход зарубежных производителей освободил российским игрокам 40–50% рынка, в некоторых сегментах — до 80%.

В то же время корпоративные заказчики в 2022 году в основном выжидали: «Некоторые компании потеряли западных партнеров и еще не сориентировались, другие начали заменять их китайскими, наиболее предприимчивые стали искать российских партнеров». 60% частных компаний, по оценке участников рынка, поставили новые IT-проекты на паузу. Главная причина — отсутствие российских аналогов зарубежного софта или их невысокое качество.

Несмотря на рост доходов (пускай и не очень значительный, если сделать поправку на инфляцию), инвестиции IT-компаний снизились на 4%, до 304,6 млрд рублей. В целом по экономике они увеличились почти на 5%. В 2022 году в России фактически прекратил существование венчурный рынок: немногочисленные зарубежные инвесторы ушли, российские — приостановили деятельность. Отчасти нехватку инвестиций компенсировала господдержка, отмечают авторы исследования. С этим связан бум регистрации новых малых и средних компаний, от лица которых подавались заявки на субсидии и гранты.

Численность работников сектора за год не снизилась, несмотря на высокую долю айтишников среди эмигрантов, пишут аналитики Re:Russia. По итогам года даже зафиксирован прирост на 4,2% (всего в секторе занято более 1,3 млн человек). Но эмиграция лишила российские компании лучших сотрудников, признают крупнейшие работодатели. «Какое-то время будем восстанавливать нашу квалификационную составляющую, потому что отток был так называемых мидлов или сеньоров, то есть людей, которые имеют более высокую квалификацию», — посетовал недавно Герман Греф, глава Сбербанка, который, по его словам, является «крупнейшей айтишной структурой в стране». Греф отмечает, что некоторые уехавшие специалисты позднее «релоцировались обратно», но это опять же преимущественно младший состав — более опытным легче трудоустроиться за рубежом. Чтобы снизить отток, «Сбер» поднял айтишникам зарплаты. По данным журналистов, в среднем они увеличились на 8,5%, в некоторых подразделениях — на 20%. По данным исследования НИУ ВШЭ, в среднем по IT-индустрии зарплаты за год выросли на 19,3%, до 131,1 тыс. рублей в месяц. Из слов Грефа следует, что этого оказалось недостаточно.

Участники рынка говорят, что в 2023 году они испытывают «тревожно-позитивное настроение». Обвала не случилось. Опрос партнеров компании «1С», внедряющих «1С: Предприятие» (данные приводятся в исследовании «СПАРК-Интерфакс»), показал, что более 60% из них не ожидают существенных изменений. Но они могут последовать: в прошлом году за счет скачка экспортных цен и сокращения импорта денег в России и в российском бюджете было предостаточно. В первом квартале 2023 года из-за более низких цен на нефть доходы бюджета уменьшились на 21% по сравнению с первым кварталом 2022-го. Это может сказаться на размерах госзаказа.

Кроме того, положительный эффект от ухода зарубежных компаний на поверку может оказаться не таким уж положительным: снижение конкуренции в секторе ведет к стагнации и более инертному поведению фирм, показывают исследования. Таким образом, самый вероятный вариант будущего для российского IT — технологически регрессивное импортозамещение (термин известного экономиста Бранко Младовича) за счет бюджетных денег. Один из ярких примеров такого рода — план перевода россиян на мобильную операционную систему от «Ростелекома», который оценивается в полтриллиона рублей. Работы над этой системой ведутся более десяти лет. Пять лет назад на смартфоны с ней собирались пересадить госслужащих, потратив на это 160 млрд рублей. Теперь уже речь идет о выпуске 70 млн российских смартфонов до 2030 года. Впрочем, из паспорта проекта следует, что «российские смартфоны» будут производить в Китае или в лучшем случае собирать в России из китайских компонентов. То есть импортозамещение обернется замещением одних импортных комплектующих другими, являющимися по сути репликами первых.