Анна Берсенева
Новый роман американского писателя Амора Тоулза «Шоссе Линкольна» (М.: Эксмо. 2023. Перевод с английского В. Голышева и М. Сизовой) сразу по выходе в свет стал бестселлером New York Times. И его российское издание заслуживает самого пристального читательского внимания - как, впрочем, и всё, что пишет этот автор.
Еще в «Джентльмене в Москве» Тоулз, создав произведение кристальной ясности, пронзительности и, главное, полноценной содержательности, рассказал о русском ХХ веке в матрице абсолютной условности, но с такой мерой правды, какой не достигают современные живописатели ужасов. Роман «Шоссе Линкольна», сохраняющий все черты повествовательной манеры Амора Тоулза, ни в коей мере не условен, и это демонстрирует широту авторского диапазона.
Действие этого романа происходит в Америке 50-х годов и по внешнему своему рисунку напоминает роуд-муви: его герои едут из Небраски в Калифорнию сложным маршрутом - через Нью-Йорк. Но текст настолько не напоминает путеводитель, что иной раз возникает соблазн вовсе пропустить прекрасные в своей точности и ненавязчивой детальности описания городов и пейзажей. Происходит это потому, что внутренняя содержательность героев прописана Тоулзом так убедительно, что это и притягивает к себе все внимание.
Вот один из них, восемнадцатилетний Эммет Уотсон, возвращается из исправительной колонии, где ему пришлось провести около года из-за ненамеренного убийства. Отец его обанкротился и умер, дом и земля перешли в собственность банка, на попечении Эммета остался восьмилетний брат Билли. Глядя на «безжалостную безбрежную землю, что одолела его отца, но не утратила для него своей красоты», Эммет пытается решить, что им с братом делать дальше. Он от природы наделен тонким пониманием жизни, и вдобавок отец дал ему в этом смысле так много, как этого трудно было ожидать от человека, чьи житейские планы потерпели полный крах:
«Отец Эммета не распекал детей в сердцах, даже когда они этого заслуживали. Эммет запомнил единственный случай, когда отец не сдержал гнева: в тот день Эммета прогнали с уроков за то, что он испортил учебник. Вечером отец сурово внушал ему, что портить страницы в книге – это значит уподобиться вестготу. Это значит нанести удар по самому святому и благородному достижению человека – способности записывать прекраснейшие идеи и чувства, чтобы они остались на века, новым поколениям. Эммета учили ни к кому не относиться свысока. Относиться свысока к человеку, говорил отец, это значит, что ты так много знаешь о его судьбе, о его намерениях, о его поступках и частных, и общественных, что можешь сопоставить его качества со своими, не боясь ошибиться».
Кроме столь ясного представления о жизни у Эммета есть только машина. На ней он вместе с братом и собирается отправиться в новую жизнь, которую готов строить самостоятельно. Билли, необыкновенно умный и рассудительный ребенок, считает, что они с братом должны ехать в Калифорнию, чтобы найти мать, которая покинула семью вскоре после рождения младшего сына. Но тут как снег на голову сваливаются «коллеги» Эммета по исправительной колонии, ничем не похожие ни на него, ни друг на друга Дачес и Вулли, и путешествие приобретает опасный характер. Что совершенно не мешает Амору Тоулзу наполнять его целым потоком кратких и глубоких наблюдений над человеческой природой.
Некоторые из них вложены автором в уста персонажей. Вот, например, приятель по колонии как в воду глядит, говоря о Дачесе: «Слушай, Эммет, я знаю, тебе Дачес нравится. Мне тоже. Верность у него странноватая, но он верный друг, и трепача занятнее еще поискать. Но он из тех, у кого от природы бокового зрения нет. Видит только то, что перед носом, и видит лучше многих – но чуть влево, чуть вправо, и он уже перескакивает на другое. К хорошему это не приводит. Ни его самого, ни тех, кто рядом».
Но чаще Тоулз переплетает видение мира героями с авторским взглядом. Так это происходит в сцене, когда встреченный братьями в опасном пути Улисс, чернокожий бродяга и недавний солдат Второй мировой, разговаривает с Билли:
«Улисс повертел лопату в руках. Истории о войне? Конечно, у него есть еще. Больше, чем хотелось бы вспоминать. Туман времени еще не смягчил его историй, и метафоры поэзии не осветили их. Они жили в нем – такие же яркие и мучительные. Настолько яркие и мучительные, что, стоило одной подняться на поверхность, как Улисс тут же закапывал ее – как собирался закопать эти угли. И если он с собой не в силах поделиться этими воспоминаниями, он уж точно не станет делиться ими с восьмилетним мальчиком».
Или - когда Эммет пытается понять свое отношение к соседке Салли, которая присматривала за его маленьким братом после смерти отца, и автор самым незаметным образом дает ему свою подсказку: «Когда-то он, может быть, и дал повод для ожиданий. Так бывает с молодыми: раздувать пламя взаимных ожиданий, пока ход жизни не выявит их».
Или - в до мимолетности кратком наблюдении над действием и бездействием: «Время – вот чем пользуется Бог, чтобы отделить бездельников от трудолюбивых. Потому что время – это гора, и при виде ее крутых склонов лодырь ложится посреди полевых лилий и ждет, что кто-нибудь пройдет рядом с кувшином лимонада».
Роман «Шоссе Линкольна» являет собою тончайшее сплетение мыслей в виртуозно построенном, исполненном саспенса сюжете, в котором от героев ускользает все окончательное - исчерпывающие ответы на вопросы, благополучное разрешение опасных ситуаций, сложившиеся мнения. Сделать это настолько искусно - мастерство высшей пробы, и Амор Тоулз обладает им в полной мере. Однако целью его виртуозной работы является вовсе не демонстрация писательского мастерства. Тоулз хотел написать трагедию и написал ее. Ни одному из героев не удастся уйти от воли рока, это очевидно, и даже в тех случаях, когда автор еще не дал этой воле проявиться, она видна впереди, она ощутима и проявится непременно, никакие выдающиеся человеческие качества не избавят героев от нее. Этим трагедия жизни и отличается от личной драмы, которую переживает каждый из персонажей романа.
Способность написать трагедию так, чтобы вся она была проникнута правдой и состраданием - вот что делает Амора Тоулза великим современным писателем.