Начала с загадки: дебютный роман Ильмиры Болотян оказался очень необычным

Анна Берсенева

Когда в литературу входит новый автор, от него всегда ожидаешь небывалого. Ильмира Болотян своим первым романом «Дочь тракториста» (М.: RUGRAM / Флобериум. 2022) полностью оправдывает эти ожидания.

Необычным кажется уже название, которым определяется социальное положение Шуры Пушковой. Выбор именно такой главной героини тем более удивителен, что Ильмира Болотян - филолог, драматург, художник, то есть человек совсем другого мира, чем тот, в котором ее героиня живет. И маленький городок, где выросла Шура, и запущенный дом, в котором прошло ее детство, и проблемная семья ее матери и отчима, и круг ее друзей - все это относится к той среде, в которой нет места мыслям о чем-либо таком, чего нельзя съесть, выпить или надеть на себя. Даже природная странность Шуриной матери - это лишь странность психики, не более, в целом же в убогой среде нет места и странностям. Беззаконие времени действия, 90-х годов, лишь усиливает впечатление.

Поразительно, что Шура вполне органично чувствует себя в среде своего происхождения и без усилия существует по принятым в ней правилам. Поражает это потому, что сама она как раз жаждет чего-то, из примитивной среды абсолютно выбивающегося.

Это загадочное «что-то» появляется в Шуриной жизни, когда, поступив в педагогическое училище, она знакомится с Леной Крошкиной, дочерью преподавателя. Лена называет себя Лилит, ведет с Шурой бесконечные доверительные разговоры о вещах, которых в Шуриной обыденности не существует:

«Лилит продолжала говорить. И, по ее словам, выходило, что и человек совсем не плотный, практически прозрачный и воздушный по составу, проницаемый. Я почувствовала, что Вселенные, Реальности, Планы, Государства, Силы, все существа, все виды материи и сознания, которые я только могла представить, вдруг стали тоненько трястись. И как меня пронизывают воздух комнаты и тепло людей, находящихся в ней, и как я беззащитна перед всей громадой того, что надо мной, вокруг меня, и как пол подо мной шевелится неисчислимыми движениями атомов и тем, что внутри них. Еще немного — и все провалится друг в друга, смешается, ха-о-ти-зи-ру-ется, как говорит Лилит».

Лилит не только ведет с Шурой необычные разговоры, но и манит ее мистическими практиками. И Шура ничуть не удивляется, когда однажды на улице видит рядом с собой некую темную личность, которая представляется ей как Асмайл, Ревнитель Порядка, приставленный к ней для того, чтобы она не натворила бед.

Общение с Лилит естественным образом приводит к тому, что Шура сознает несовершенство своего существования:

«Недавно Клавдия Павловна как раз задала нам написать эссе на тему «Моя главная цель в жизни». А я вообще не знала, что писать, потому что не могу никому рассказывать про наши дела с Лилит — хватит того, что я выдала всем ее имя, — и про мои поиски имени Бога. Даже про то, что мы должны поступить в МГУ на философский, лучше молчать, чтобы нам никто не помешал. Тогда я подумала написать про мое желание знать все, что скрыто. Но что это значит — моя любовь к непонятному? Разве я хочу захватить мир? Нет. Мне важен сам процесс разгадки. Написать, что цель — стать умной, было глупо. И тут я вспомнила это слово! Целью своей жизни я считаю со-вер-шен-ство-ва-ние. Во всем. Я хочу реализовать все возможности моего мозга, как это написано в «IQ», и моей психики. Конечно, для этого мне одной жизни не хватит, но я теперь верю, что все мы воплощаемся не раз. Иначе большая часть людей обречена. Ведь мы не выбираем, у кого родиться. О, если бы у меня был такой выбор, я бы родилась в образованной семье. А сейчас мне придется совершенствоваться всю оставшуюся жизнь, чтобы хоть как-то догнать тех, кто родился на все готовенькое! И так все последующие жизни».

Контраст между тем, как Шура живет, и тем, как она мыслит, настолько сильный, что первая реакция, которая возникает при чтении: да ведь так не бывает! И только потом начинаешь догадываться, что этот странный интеллектуальный и стилистический контраст как раз и создает необычность романа. Считать «Дочь тракториста» реалистическим произведением было бы явной ошибкой. Впечатление реалистичности возникает только оттого, что в нем очень достоверно описана жизнь подростков, да и взрослых тоже, происходящих из самого обделенного социального слоя. Но это описание встроено в повествовательную структуру столь головокружительно необычную, что воспринимать текст как отражение повседневности просто невозможно.

Неудивительно, что в финале, когда Шура переживает острое разочарование в своей подруге и убеждается, что Лилит презирала ее и обманывала со скрытой целью, причем так откровенно, что это заметила даже Шурина мать, - даже после этого тип мышления героини не меняется. К тому же в романе так и не дается определенного ответа на вопрос, был ли Асмайл лишь плодом Шуриного воображения, так что сюжетная загадка усиливает глобальную загадку этого странного, необыкновенного текста.

Впрочем, не более необыкновенного, чем сама природа незаурядного человека, сквозь заурядность своей земной оболочки прорывающегося к загадке жизни в целом.