Каждый день в социальных сетях появляются размышления известных публицистов и общественных деятелей на тему: «С какого момента все пошло не так?» Очередной гипотезой на эту тему делится в своем блоге питерский публицист и политолог Дмитрий Травин:
«Обсуждал на днях со старым знакомым-психологом неувядающую тему, почему мы все проиграли? Он написал, что Просвещение вообще дело бесполезное. Невозможно просветить даже половину народа, в лучшем случае процентов 20. Остальные сами просвещаться не захотят. Я, в общем-то, согласился. Мой большой журналистский опыт, как и его психологический, демонстрирует примерно такую картину.
Лет 30 назад мне верилось в просвещение. Затем веры становилось все меньше. И в какой-то момент я понял, что пишу не для того, чтобы изменить мир. Просто записываю те мысли о жизни нашей страны, которые приходят в голову. Делаю это для себя самого и для того узкого слоя читателей, которых я уважаю, хотя они, конечно, мир изменить не смогут.
Сегодня интересные мысли о современном положении дел в России приходят мне в голову все реже, поскольку у нас нет никакой достоверной информации о важнейших процессах, происходящих в стране. Соответственно, и пишу я реже. Хотел бы просвещать – строчил бы, не переставая.
Если же говорить о делах давно минувших дней, когда мысли о просвещении не совсем еще растворились, то редкие российские просветители выглядели вроде бойцов партизанских отрядов, которые то пару фрицев на лесной тропе прикончат, то поезд под откос пустят, то пленных отобьют, и все ждут, когда же начнет наступление наша великая и могучая армия с ее командных высот. А армия наша «просветительскую битву» целиком передоверила партизанам, которым за державу обидно. Сами же генералы занялись в основном разделом трофеев, собранных в тех битвах начала 1990-х, когда мы еще побеждали. Телевидение наше уже со второй половине 1990-х делило и пилило, пилило и делило в то время, пока мы бегали по «лесам просвещения», наивно стараясь хоть что-то объяснить читателям наших газет, выходящих тиражом 20 – 30 тысяч экземпляров. А затем наделившаяся и напилившаяся армия перешла на сторону противника и заявилась в «леса», чтобы нас отловить. Под крики интеллектуалов «из-за бугра», что плохо вы там просвещением занимались…»
Этот пост вызвал оживленное обсуждение причин и следствий такого состояния дел в стране. К примеру, аналитик Николай Власов считает, что всеобщего просвещения добиваться и не нужно:
«Мне кажется, в нынешней реальности действительно нет особого смысла ставить цель "просветить 100% населения". Это и нереально, и не нужно. Просвещение в реальности может эффективно воздействовать на активное, думающее меньшинство. Которое - при благоприятных условиях - и будет определять дальнейший курс общества в целом…»
В свою очередь, Юлия Куксина во многом ставит не на просвещение, а на уровень жизни:
«Просвещение - дело хорошее и важное, но в Северной Ирландии удалось добиться мира только тогда, когда вырос уровень жизни. Людям стало приятнее жить и - эмм - потреблять, чем стрелять друг в друга и взрывать общественные здания…»
Аналитик Иван Помидоров справедливо полагает, что во всем виновато нетерпение:
«Просвещение, пожалуй, единственный правовой способ изменить социальную реальность. Он медленный, длительный, и скорее всего обречён на провал, если не поддерживается властью, но наоборот, подвергается ограничениям и запретам. Зато если достигает успеха, то эти изменения бывают весьма устойчивы.
Другой же способ, насилие - во-первых не правовой, а во-вторых успеха достигает крайне редко, лишь в виде исключения…»
С этим мнением согласен и Михаил Михайлов:
«Прошу прощения за банальность, но степень просвещенности для просвещённой гражданской жизни есть условие необходимое, но вовсе не достаточное.
Необходимо накопление этого антибиотика от дикости в организме - одно дело начинать просвещаться при существовавших уже 400 лет университетах и магдебургском праве, и совсем другое - после трёхсот лет крепостной жизни в государстве-имении.
При этом никто от рецидивов не застрахован. Но, как заметил Владимир Пастухов, европейским народам, переболевшим национал-социализмом, было необходимо вернуться к уже существовавшей норме, а народу России некуда возвращаться…»
Писатель же Александр Мелихов ссылается на классиков русской литературы и общественной мысли:
«Лев Толстой в своих педагогических статьях твердил, что учить народ нужно тому, что требуется в его крестьянском хозяйстве, а университеты готовят либералов, которые вовсе не нужны народу. Дело и науки, и поэзии, как писал Блок, вовсе не в том, чтобы достучаться до каждого олуха, а в том, чтобы из груды человеческого шлака отобрать крупинки золота. Просвещение дело аристократического меньшинства…»
И наконец, сетевой аналитик Семен Коган склонен винить во всем саму интеллигенцию:
«Львиная доля вины в происходящем лежит на российской творческой интеллигенции, которая в 1990-х самоустранилась от той задачи, ради которой, собственно, общество её и содержит - от анализа действительности и создания новых смыслов.
Десятки миллионов людей были оставлены один на один с крахом утери привычного образа и смысла жизни.
Интеллигенция же решила, что ухватила Бога за бороду и получила от истории все, что хотела, и занялась либо сортировкой прежних достижение и поглаживанием друг друга по брюшку, либо работой в качестве пелевинских "клоунов у п...ов".
Но мало того, что она не сумела дать населению никакого объяснения, ради чего всего эти сложности и страдания, кроме лениво протянутого через губу "Упорно работайте, будьте предприимчивы, слушайтесь советов умных людей и тогда ваши дети будут жить как в Швеции, а мы пока займемся "игрой в бисер" (как будто "жить как в Швеции" это такая цель, ради которой все могут и должны преодолевать страдания, а другой цели никто и не пробовал даже обдумать).
Можно попытаться оправдать творческую интеллигенцию тем, что она, допустим, сама не могла найти цель и смысл происходящего (Хотя я не припомню, чтобы кто-то искал. Валерия Ильинична прямо с экрана заявляла, что "любой поиск смысла жизни в России приводит только к созданию ГУЛАГа" и, кажется, ее мысль подспудно разделяло большинство).
Но она (интеллигенция) отказалась делать даже то, что вообще не требовало от неё никаких интеллектуальных прорывов и что всегда было отличительная особенностью российской мыслящей элиты.
Не было проявлено хоть какой-то, хоть малейшей публично выраженной "милости к падшим", элементарной жалости и сочувствия к миллионам отчаявшихся и растерянных людей!
Вполне естественно, что несчастные люди бросились либо в злобный ресентимент, либо в церковь - единственное место, где они могли получить хоть какое-то сочувствие и хоть какой-то смысл существования и где они занялись перекрестным взаимоопылением самыми дикими и мракобесными идеями.
Это жестоко с моей стороны так говорить, но вот кто сейчас заслуженно огребает последствия своих дел и недеяний, так это либеральная творческая интеллигенция 1990-х, те из них кто дожил, разумеется…»