Казарма не для всех: как выглядит социально-политическая конструкция второго года СВО

Дмитрий Михайличенко, политолог

Власть методично создает монолитную конструкцию среди тех, кто получает бенефиты от государства. Это касается всех: владельцев крупного бизнеса, депутатов, деятелей шоу-бизнеса, чиновников и бюджетников. От них потребуется возрастающая активность в рамках поддержки геополитических инициатив руководства страны и общий вектор на лояльность. Уровень лояльность должен быть абсолютный, а дисциплина – военная. Приказы не обсуждаются, а выполняются. «Казус Пугачевой» не должен быть повторен: отсюда и проактивная работа в этом направлении.

В отношении остального большинства социума таких жестких мер пока не планируется. Нет смысла превращать лояльный социум в неудобную (для всех) казарму, по крайней мере сейчас, когда технологических и социально-технологических ресурсов для этого недостаточно. От большинства социума требуется (пока) демонстрацию общей/формальной лояльности при исключенности всякой публичной критики в адрес руководства страны и СВО. Это условие нынешнего как бы (условного) консенсуса аполитичного большинства и власти в эпоху СВО.

Cоциум ориентирован на то, чтобы жить как раньше и, в целом, согласен с этой конструкцией, но хотел бы избежать мобилизации и прочих тревожащих его повседневную аполитичность факторов: забот и трудностей у населения итак много. Власть дает понять, что прекрасно понимает это и условно готово соблюдать консенсус. Условно, так как могут вмешаться какие-то геополитические форс-мажоры и экстрафакторы.

Режим внутренней эмиграции, характеризующийся позицией социального недовольства значительной части социума (15-20%) поощряется: для властей лучше, чтобы такие (среди них много квалифицированных специалистов) оставались, а не уезжали. Экономическая польза от них есть, а политически они никакой опасности в атомизированном формате представлять не могут (в принципе).

В советское время люди жили так десятилетиями, а сейчас, в отличие от 1970-х гг. есть больше возможностей вести социальную жизнь и занятость (негосударственный сектор, фриланс и т.д.). В этом плане ситуация несопоставима не только с застойными годами, но и с Польшей или Венгрией в 1970-х гг., где возможности работать и жить в условиях умеренного государственного контроля было намного меньше чем в современной России.

Потенциал эмиграции сохраняется на уровне примерно 1% граждан (что немало). Для того, чтобы его снизить властям не нужна резкость, а нужна плановость и методичность. Другой очаг беспокойства: молодежь, среди которой недовольство выражено отчетливо: воспитательной политикой подрастающего поколения государство занялось активно.

У номенклатуры и связанной с ней клиентелой нет никаких альтернатив. Отключить себя от кормушки мало кто решится: привычки, сложившиеся десятилетиями, дают о себе знать. В этом плане формирование монолита происходит: потенциал перехода на новый уровень есть и усиление линейки требований к властной и околовластной части акторов будет. Остальное общество, как предполагается, будет в фарватере этого процесса: проще говоря, никуда не денется.

Оригинал здесь