Матрица как разделяемое безволие

Даже если вкратце пробежаться по истории человечества, можно констатировать, что это была история по продлению массового бессознательного в значительно большей степени, чем история отдельных субъектов, героев, гениев. Этот проект (проект «человек»), от его начала до его завершения, представлял собой некую заготовку, болванку для заполнения «высшими» смыслами. Но в процессе эксплуатации выяснилось, что никаких высших смыслов нет — «бога» нет, его придумали хитрые жрецы и поводыри этого самого массового бессознательного. Которое уже угрожает им самим. Например, в форме нынешней России. Поэтому кризис управления и компетентности возник не на пустом месте. Проще говоря, все думали, что можно постоянно выезжать на традиционалистских доктринах. Но они больше не впитываются обществом. А те, что впитались, перебродили и вышли из-под контроля.

Впечатление, что люди намеренно совершают те же ошибки, чтобы поддерживать иллюзию цикличности, которая, в свою очередь, дает иллюзию законченности, цельности бытия. Поэтому фатальные исторические повторы содержат в себе тайный умысел и явное намерение. Матрица — лишь разделяемое безволие на уровне тонких материй. И сейчас мы наблюдаем трагический, но закономерный итог этого общественного безволия.

Страна погрязла в нищете и духовности. Духовности и нищете. Одно, впрочем, закономерно проистекает из другого. Главным русским вопросом стал вопрос «На что уезжать?». Таким образом, очевидной становится антифроммовская максима — «Иметь это и есть быть.» А не иметь — умереть, сгинуть. Здесь у человека вечно вынимают почву из-под ног, заставляют трудиться в поте лица за сомнительные негарантированные блага. Да что там, сама жизнь по большому счету — есть внушенное, а не априорное благо. Достаточно неудобная, некомфортная, травмирующая, жестокая страшная вещь, если не смотреть на нее сквозь розовые очки псевдогуманизма. Поэтому настоящий гуманизм будет заключаться в том, когда мы все-таки будем платить человеку за жизнь, а не требовать за нее расплачиваться. Поэтому я настаиваю на БОД и пр., и пр.

Галерист Марат Гельман (признан иноагентом в РФ) напрасно удивляется «этому феномену русских людей, которые поддерживают агрессию». Он пишет:

«После того как скрипач Андрей Решетин пошел добровольцем, снова и снова все начали вопрошать друг друга: как это возможно, а именно как это возможно поддерживать?» Далее он пытается объяснить этот «феномен» себе и другим. Но объяснение лежит на поверхности.

Рукотворное «зло», с которым сейчас мы имеем дело — не более, чем оборотная сторона той самой «духовности». Именно поэтому, не понимая самой сути процессов, Красовского, Ольшанского и даже Холмогорова причисляют к «интеллигенции», правда «испортившейся». Тогда как интеллигенция — исключительно русско-советское (но более советское) социальное недоразумение. Искусственно созданная прослойка, которая часто, за исключением диссидентов и отдельный личностей, либо нейтральна, либо напрямую обслуживала и обслуживает власть. С Красовским ожидаемо спелся Холмогоров, в силу даже не идеологической, а какой-то генетической общности, общей безликой рыбьей природы, чего-то соломенного (Страшилы!), натянутого, искаженного, блеклого. Самодемонизация у таких персонажей происходит не от того, что их «природа зла», а от того, что их природа тупа. Оба — типичные бессубъектники. Им необходимо остервенеть, чтоб нащупать внутри некое подобие «личности», но там не личность, а чистый хохломской психоз.

В настоящий момент инерция бытия концентрируется не только в России, но и во всем «развивающемся», третьем мире, причем в модернистском ключе. Модернизм — не столько качественный рост, сколько количественный. Россия же выступает в качестве буфера-стабилизатора этого процесса. Какова функция этих регрессивных зон? Теоретически — сдерживание первых от «вылета» в Ничто. И традиционалисты это прекрасно понимают. Существует определенный парадокс, что и традиционалисты часто позиционируют себя как злодеев — это и милитаристский фетишизм, «атомная смерть», «умирайте с нами» и пр., и пр. Но и цивилизационист — «злодей» с точки зрения обыденного, низшего, профанического гуманизма.

Другое дело, что традиционалист — это жестокий дикарь, а цивилизационист — это подлинный гуманист. Подлинную гуманность я понимаю как добровольное, осознанное освобождение человека от тягот бытия. То есть, пребывание в безопасности, комфорте, с высокоразвитыми технологиями и прочими гарантиями достойной жизни. Сейчас цивилизацию принято обозначать через космические авантюры и производство «умных гаджетов» (умных, в отличие от своих владельцев). Конечно, это совершенно искаженное понимание самой идеи прогресса, которая лежит не в области предметов, но в сфере преодоления изначальной, несовершенной человеческой природы. Устранения различных психозов, неврозов, а теперь и вовсе одержимости.

Ведь в здешних лицах — часто есть что-то одержимое. Поначалу кажется — одержимость эта от достоевской какой-то изощренности, от хитрости ума. Словно бы интеллект бьется об осознание некой там Сверхмысли или Идеи. Но ты одержимого этого приостанови, всмотрись в него пристальней — и тут же всплывет некая психическая или физическая (к примеру) патология. А бывает и так, что вся одержимость от бытовой усталости. Человека в нормальные условия помести, отдыха дай, жизни нормальной — и одержимости как не бывало, лицо здоровеет, взгляд яснеет, осанка облагораживается. Ведь всего-то что и надо русскому человеку — нормально пожить. Так кто ж даст?