Меня все чаще тревожит одна мысль. Пока - в порядке безумной гипотезы. Хотя она, конечно, не нова и уже давно была по-своему сформулирована АБС (братьями Аркадием и Борисом Стругацкими, прим.ред), в повести «Волны гасят ветер». С одной стороны, смело, с другой, робко, идею видового расслоения человечества они сформулировали на материале особых сидхи, радикально новых возможностей индивида. Как бы сгладив ее радикализм, несерьезностью образа представления.
Вот и у меня возникает такое впечатление, что впервые, наверное, со времен сосуществования неандертальцев и кроманьонцев, разумная форма жизни разделяется не на передовых и догоняющих, а именно на своего рода виды, не превращающиеся друг друга в процессе развития. Никак в своей системообразующей идентичности, не зависящие ни от уровня образования, ни от уровня развития интеллекта, ни от социальной среды.
Во всяком случае, я пока не вижу даже намека на возможность создания культурных практик, преображающих констелляцию (взаимное расположение и взаимодействие различных факторов, стечение обстоятельств, - прим.ред) досубъектного сознания в субъектное. Хотя и предполагаю, что по крайней мере теоретически это возможно. Должно быть возможно. Но все, что я наблюдаю в течении жизни, подтверждает правило – это констелляция врожденная и уже неизменяемая.
Другое дело, что еще недавно, это различие идентичности индивидов, успешно нивелировалось социальными практиками, размывалось в единообразии индивидуально-бытового образа жизни. Но все, что в мире происходит последние два десятилетия, можно обозначить как процессы прояснения и осознания базовой идентификации человека. Роста самоосознанности не вообще, а именно в отношении своей «видовой» идентичности.
И самое плохое для нас, что это не вопрос терпимости и толерантности. Социальность, основанная на одной констелляции, не только непереносима, но и объективно убийственна для другой.
И это тот вызов, который не завершится разрешением нынешних проблем России, или Китая, или Северной Кореи, или Ирана. Его острота будет лишь нарастать, пока мы не начнем признавать и принимать эту проблему всерьез.