«Боеготовность сейчас есть везде, на всех флотах. То есть они (учения) носят глобальный характер, потому что создана мощная группировка в Чёрном море, другая группировка в Средиземном море. Также мощная группировка вышла в Охотское море, и в Баренцевом море есть учения, и в Балтике, но Балтика не так важна.
Это очень серьёзные учения, потому что ситуация очень серьёзная.
То есть готовы к войне, причём, к войне глобальной, с Соединёнными Штатами.
В Чёрном море, кстати, не об этом, конечно, а вот в Средиземном, Баренцевом и Охотском – да.
В Охотском не так давно, день назад, уже даже произошёл первый инцидент. Столкновение. Или, во всяком случае, потенциальное столкновение между российскими и американскими военными. Американскую, вроде бы, подлодку, преследовали и атаковали - не совсем ещё понятно, как - российский противолодочный большой корабль, теперь это называется фрегат.
Там готовность очень высокая. Потому что Охотское море это бастион, как его называют на Западе. То есть это та акватория, куда уходят из Камчатки на патрулирование стратегические подводные лодки с баллистическими ракетами, и оттуда они должны стрелять по целям в Америке.
И чтобы их сохранить как раз от американских ударных подлодок типа Virginia, или Seawolf или Los-Angeles, их окружают воздушные, морские, подводные силы, стратегические подводные лодки. И такая же ситуация в Баренцевом море. Это «драгоценности короны», то есть их нужно сохранить. Это оружие ответного удара.
Но чтобы он состоялся, надо их сохранить; чтобы их, не дай бог, не потопили до того, как они выстрелят. Американцы должны стремиться, конечно, это сделать. И, значит, там возможны очень серьёзные столкновения.
В Баренцевом море пока тихо, слава Богу, а здесь произошло…
Возможно (что-то), в Средиземном море, где наша очень серьёзная группировка, и серьёзная группировка НАТО. Три авианосца: американский Harry Truman, французский Charles de Gaulle, итальянский Cavour. И дюжи, по меньшей мере, кораблей охранения этих авианосцев. И у нас где-то крейсеры, причём, построенные в советское время для потопления авианосцев. Один пришёл из Северного моря, другой с Дальнего Востока. Собрали вот такую группировку, потому что если что-то будет происходить в чёрном море, чтобы эти авианосцы не вмешались. Им для этого в Чёрное море идти не надо, они могут и с Средиземного своими самолётами действовать.
Значит, там возможны стычки. И, если это начнёт происходить, американцы могут начать снижать DEFCON – готовность к ядерной войне. Там пять уровней. Пятый – это полный мир, нулевой уровень – это ядерная война, когда она уже началась, или уже практически происходит. Взведённый курок так называемый.
В реальности американцы один раз опускались до уровня DEFCON 2 – это было во время Карибского кризиса.
А в 1973 году, когда был кризис на Ближнем Востоке, и наши уже собирались высадить до пяти воздушно-десантных дивизий, в Египте воевать с израильтянами с использованием ядерного оружия, американцы грозили высадить своих десантников, из той самой дивизии, которая сейчас высаживается в Польше, и вот тогда дошли до уровня DEFCON 3.
Но во время учений доходили и до «0», например, в 1983 году, тогда чуть не случилась ядерная война, потому что СССР собирался нанести превентивный удар, думая, что американцы сейчас ударят, но обошлось.
…Россия утверждает, что она ни на кого нападать не будет, что всё это милитаристская истерика. Ну, хорошо. Это называется intentions – то есть намерения.
Но в своё время, в 1980-ые годы особенно, в штаб-квартире НАТО в Брюсселе была популярна поговорка о том, что намерения могут поменяться в одночасье: Intentions can change overnight. Поэтому надо говорить не о намерениях, а о capability – то есть о возможностях, потому что они так быстро не меняются. А возможности очень серьёзные развёрнуты.
То есть Россия говорит, что не собирается ничего делать, намерений нет, а вот возможности сделать это очень серьёзные развёрнуты. В том числе и в Чёрном море: туда пришли шесть больших десантных кораблей, три из Балтики, три из Северного флота, они шли долго, почти полтора месяца.
Каждый такой корабль – они построены, в основном, кстати, в Польше, на гданьской судоверфи, но есть и нашей постройки – высаживает один батальон с тяжёлой техникой, включая танки, на необорудованное побережье. Естественно, в Чёрном море есть и свои десантные корабли.
То есть там собрали группировку, которая в первой волне может высадить с моря до восьми тысяч десантников, это морская пехота плюс ВДВ.
Примерно такую же группировку собирали в Чёрном море в прошлом апреле, и тогда высадили десант в Крыму, на полигоне Опук, это между Феодосией и Керчью. Восемь тысяч с моря и две тысячи с воздуха. Всего около десяти тысяч в первой волне за два часа. Это, по сути, две дивизии.
Такие две дивизии могут высадиться где-то там, около Одессы, например, или между Одессой и Николаевым. Далеко в тылу у противника, взломав, таким образом, всю украинскую оборону.
Могут высадиться около Одессы, а могут высадиться в Крыму. То есть это может закончиться новыми учениями, или это закончится конфликтом.
Хорошая новость состоит в том, что всё это очень быстро решится, в течение недели, максимум - двух.
Потому что держать вооружённые силы в такой степени наивысшей готовности, и столько кораблей в море, а ведь многие прошли больше месяца, ушли далеко от родных баз… Всё это придётся возвращать в исходное состояние…
Сейчас надо либо провести манёвры и потом начинать де-эскалацию, либо начинать воевать. И сделать это надо очень быстро, решение нужно принять сейчас.
Если нет политического основополагающего решения всей проблемы, которая привела к нынешнему кризису, то даже если будет вот такая де-эскалация, потом снова будет – новая эскалация. Через полгода, не знаю… Летом. Опять то же самое, только хуже.
Потому что необходимо, конечно, политическое решение нынешнего кризиса».
Целиком комментарий Павла Фельгенгауэра можно услышать здесь.