Родным язык делает не происхождение и не языковая среда, а только уровень владения им

Вообразим себе, что в Таганроге к моменту моего рождения господствующим «имперским» языком был бы не русский, а английский. Представим, что этнический состав населения Таганрога был бы столь же пёстрым, или даже более пёстрым, чем в советские 60-е - таким, каким его застала большевистская революция. А я при этом родилась от тех же своих предков, благо, все они там же и жили. То есть, я по семейной традиции - русскоязычная. А английский для меня как бы второй, или - язык общения со всеми иноязычными соседями.

Проделав над собой сей мыслительный эксперимент, я задаю себе вопрос: на каком языке я стала бы писать? (Учитывая, что писать и сочинять я начала, как только освоила буквы, есть основания предположить, что эта страсть у меня - врождённая.) Скорее всего, до школы я бы самовыражалась на языке своей семьи. Но вот - школа, в которой я осваиваю язык, открывающий куда больше возможностей для коммуникации и поиска информации. И, как мне кажется, выбор очевиден. Для меня.

И очевидно, что люди, делающие другой выбор в похожих обстоятельствах, руководствуются совсем иными соображениями.

Какими? Любовью к языку, связанному в сознании с памятью первой вербализованной мысли? Но я тоже люблю свой русский. Я слышу его «с листа» как симфонию. Он богатый и пластичный, я умею извлекать из него такое, что иногда сама удивляюсь. Но я им же и ограничена: полноценный перевод смыслов, возникающих из моих русских словосоитий, невозможен. Если возможен вообще, теоретически, то уж точно невозможен для меня. Мой мыслительный аппарат слишком прочно сросся с этой оркестровой группой, я только её дирижёр.

При прочих равных я бы ещё в детстве выбрала английский, как более распространённый и открывающий больше возможностей быть услышанной. Снимающий проблему замкнутости языкового пространства. Это - главное. И никогда бы от него не отказалась именно по этой причине. Всё остальное, позволяющее филигранно отображать в словах смыслы чувственной, звуковой палитрой, есть во всех развитых современных языках - ни один из них других не хуже.

Своим и родным язык делает не происхождение, не языковая среда детства даже - только уровень владения его потенциалом. Чем тоньше ты способен его настраивать - тем роднее тебе свой язык. Тем вы роднее друг другу: язык - очень отзывчивая система.

Поэтому «этнические» или «политические» мотивации выбора языка мне непонятны совсем. Вернее сказать, я не вижу в них ничего, что касалось бы собственно языков. Только политическую целесообразность, основанную на бездоказательном представлении, что суверенизирующимся нациям якобы необходим собственный язык. Якобы отдельный язык служит доказательством существования таковой нации. Что очевидно не так: нации в истории конструировались и без привязки к языку.

Ну что мне до наций, казалось бы. Я же - о языковых пространствах. О том, что лично мне необходимо большое, свободное, не скованное никакими государственными границами. В идеале - максимальное, планетарное. Потому что я хочу, чтобы меня понимали.

А люди, предпочитающие свои, локальные языковые анклавы, эксклюзивные и замкнутые на национальный суверенитет - они чего хотят? Чтобы никто их НЕ понимал?

Оригинал здесь