Встреча с будущим: в 1957 году в СССР узнали, что такое джинсы и рок-н-ролл

Журналистка Лилия Гущина продолжает в своем блоге знакомить читателей с советской историей. На этот раз он рассказывает об августе 1957 года. Именно тогда в Москве состоялось очень важное для страны событие: VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, гостями которого 34 000 человек из 131 страны мира. Такого количества иностранцев за один раз в закрытой от остального мира железным занавесом стране до сих пор не видывали. Причем приехавшие на него иностранцы свободно общались с москвичами, и это не преследовалось властями. Для свободного посещения были открыты Московский Кремль и парк Горького, а всего за две недели в городе прошло более восьмисот мероприятий. Одним из непредвиденных итогов этого события стали так называемые «дети фестиваля», несколько сотен которых родились у молодых москвичек через 9 месяцев после его окончания…

Ну а помимо этого: «Молодежь активно посещает танцевальные кружки. В моду входят фокстрот и буги-вуги. Скоро появятся твист и шейк.

А стиляги выходят на Брод. Они во многом похожи на денди-западников XIX века: следят за зарубежной модой, во всем ориентируются на современную западную культуру. Само слово «стиляга» - неологизм минувшего десятилетия. Считается, что его придумали журналисты. Впервые оно промелькнуло еще в 49-м в журнале «Крокодил». Сатирический опус Д. Беляева «Типы, уходящие в прошлое» клеймил позором новый тип городского модника. Начиналась кампания против западных влияний. С тех пор стиляги регулярно высмеиваются в прессе, прорабатываются на комсомольских собраниях, преследуются на улицах дружинниками.

Стиляги - намеренно манерны. Популярные «стиляжьи» жесты: запрокинутая назад голова, высокомерный взгляд сверху вниз, особая "развинченная" походка. Все свидетельствует о принадлежности к богеме. Сходные приемы применяли денди XIX века: нарочито растягивали слова и тренировались медленно ходить.

Про стиляг не только пишут фельетоны. На них рисуют бесконечные карикатуры. Некоторые художники просто специализируются на изображении этих “моральных уродов”: утрируют длину пиджаков, узость брюк, размер “кока” на голове, придумывают им нелепые имена - “Мумочка” и “Бубочка”.

Стиляги не сдаются. Они заявляют о себе не только в моде и в музыке, но и в таком традиционном дендистском жанре, как фланирование. В каждом городе свой "Бродвей" - центральная улица, где вечерами принято прогуливаться, говоря продвинутым языком - «совершать хил».

«Бродвей" сокращенно называют "Бродом" не из одной лишь созвучности. В слове, обозначающим переход по дну через реку, есть намек на возможную опасность, необходимость поиска надежного пути поперек течения. Бродить по «Бродвею» тоже небезопасно. Нередко у стиляг происходят стычки с дружинниками.

Во время прогулки по "Броду" для новых фланеров важно не только встретиться с друзьями, но и показать свой костюм, успеть заметить, что носят другие. Московский «Бродвей» это улица Горького. В Ленинграде - Невский проспект, в Баку – Торговая улица.

В Одессе стиляги прогуливаются по Дерибасовской в пиджаках с огромными накладными плечами из ваты, в узких брюках-дудочках, в туфлях на толстой каучуковой подошве. Шея украшена ярким широким галстуком с девицей в бикини, на худой конец, с пальмой. Маршрут одетых со вкусом людей стабилен: от «Пассажа» до Карламарса (произносится слитно), затем к Приморскому бульвару - конечной точке стильного пути. На уровне одежды коммуникация происходит даже между незнакомыми людьми, когда они чувствуют общность стиля. На ходу посылается приветствие плащу. Существуют специальные приемы как бы случайной демонстрации одежды: сунуть руку в карман пиджака, чтобы приоткрыть подкладку плаща (фирменный плащ нередко опознается по подкладке). Высший пилотаж - опознание марки на ходу.

Само слово «стиль» употребляется во всех мыслимых и немыслимых грамматических формах. Самое распространенное прилагательное «стильный». К примеру, "стильная чува" – самая лестная характеристика девушки. Жаргон музыкантов у стиляг перемешан с переиначенными английскими словами. «Ходить по Невскому» - «хилять по Броду», «хеток олдовый» – старая шляпа, «чувень, клевая лаба, три сакса» -- приглашение послушать отличный ансамбль с тремя саксофонами.

У советского обывателя стиляжья любовь к джазу вызывает неподдельный ужас. "Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст" – самая цитируемая фраза.

Между тем, жизнь «бродвейских» фланеров несравнимо богаче, чем у послушной советской молодежи. Прежде всего, в плане межполового общения. “Чуваки” и “чувихи” собираются на “хатах”. Там происходит “процесс”. “Хата”, квартира, в которой временно отсутствуют “предки” (они же члены правительства, партаппаратчики, крупнейшие ученые или деятели искусства) мгновенно заполняется друзьями “потомка”, принадлежащего к «золотой молодежи». Товарищи «потомка» - активные ребята из простых, более приспособленные к жизни, чем он сам. Они приводят с собой «верняков» (своих, безотказных «чувих») или «кадры» («снятые» на «Броде», на студенческом вечере отдыха или на танцплощадке парка культуры).

Среди вновь «закадренных» преобладают «динамистки» (рисковые девчонки, настроенные шикарно провести вечер и при этом избежать тесных контактов с пригласившими их «чуваками»). Выражение «скрутила динамо» (незаметно, среди ночи уехала на такси, оно же «динамо-мотор») всегда произносится с крайней степенью досады и обильно разбавляется непечатными словами. “Динамизм” широко распространен среди привлекательных девушек, поставивших себе трудновыполнимую задачу: развлекаясь на всю катушку, сохранить невинность. Но «динамистки» не боятся трудностей!

На «хатах» звучит самая модная музыка - американские джазовые пластинки, магнитофонные записи, музыкальные радиопрограммы “Голоса Америки” или Би-Би-Си по приемнику. Танцевать принято исключительно “стилем”, пить - редкие напитки. Случается, “Судьбу солдата в Америке” или “Серенаду Солнечной долины” смотрят прямо на стенке.

Представление о том, как модно танцевать, «чуваки» с «чувихами» получают и по бельгийскому кинофильму «Чайки умирают в гавани», в котором американские солдаты отплясывают замысловатые танцы с девушками. Эти движения требуют от партнеров хорошей физической подготовки и слаженности. Особенно фантастическая смесь «буги вуги», «джиттегбага» и «линди хопа», которую определяют диковинным термином «рок-н-ролл».

Из-за своей сложности рок-н-роллу не суждено стать массовым танцем. Вскоре он перейдет в профессиональную сферу. Ему на смену придет незатейливый твист. И он уже не вызовет такого идеологического отпора, как “буржуазный” рок-н-ролл. Твист станет танцем простых людей и основой для эстрадных песен.

Довольно скоро “стиляги” станут в Москве анахронизмом. Начавшееся в Москве строительство новых кварталов типа Черемушек приведет к расселению коммуналок и появлению большего числа отдельных квартир. “Хата” станет повседневным явлением. Зато «стиляжье» движение расцветет в провинции.

А пока продвинутые столичные модники покупают западные ткани в комиссионках и заказывают себе костюмы у портних. Далеко не все стиляги имеют вызывающий вид. Однотонный костюм из чистой шерсти, английское ратиновое пальто вполне вписываются в стиляжий гардероб.

У иностранцев вещи скупают фарцовщики. Скажем, приезжают в Ленинград финны. Быстрый обмен приветствиями. «Хэве пейве!» «Пейве-пейве!» И тут же, в туристическом автобусе или в гостинице, фарцовщикам практически задарма отдаются целые чемоданы одежды.

В Москве фарцовщики работают у каждой крупной гостиницы. В Ленинграде иностранцев «утюжат» «на галере» (в Галерее Гостиного двора). Некоторые стиляги «утюжат» сами, прочие покупают вещи у «фарцовщиков-шептунов».

Через фарцовщика можно достать практически все. Но специализируются они преимущественно на джинсе. Фирменные штаны перепродаются по заоблачным ценам. Стоимость вожделенных «Wrangler» 2000-2500 рублей. Для сравнения: зарплата продавщицы гастронома 300 рублей, дворник получает 600, инженер – 1200.

Советский закон торговлю с рук карает невероятно жестоко. В 1960-м спекулянты Рокотов и Файбышенко получат высшую меру наказания за валютные операции и спекуляции. По легенде в своём последнем слове они скажут: «И всё-таки джинсы — лучшая одежда!»