Спаси себя сам: цель социальной поддержки в России - это помощь не бедным, а нужным

Российские СМИ и социальные сети активно обсуждают положения из нового доклада Всемирного банка, посвященного экономике нашей страны. В том числе, в этом докладе утверждается, что введение минимального гарантированного дохода может сократить бедность в России, а также что уровень бедности в стране снизится с 12,1% в 2020 году до 11,4% в 2021 году:

«В 2018 году Россия заявила о своём намерении в два раза снизить уровень бедности – с 13,2% до 6,6% к 2024 году. Однако, по оценкам, при среднегодовом росте экономики на 1,5% к 2024 году доля бедного населения сократится только до 10,7%. И даже при росте на 3,2% в год (а это – лучший сценарий) доля населения, находящегося за чертой бедности, сократится лишь до 8,2%, что не обеспечивает достижения заявленной цели. Позднее срок её достижения был продлен до 2030 года, но и в этом случае при сохранении существующих условий она остается недостижимой.

Национальная программа минимального гарантированного дохода (МГД) может обеспечить достижение поставленных целей в области борьбы с бедностью и высокую эффективность затрат на их достижение. Стоимость такой программы составила бы около 0,33% ВВП, а это в четыре раза меньше стоимости расширения существующей системы социальной поддержки в России. Такую программу можно создать на базе действующей российской программы социального контракта…»

Экономист Дмитрий Прокофьев, анализируя этот доклад, обратил внимание на крайне любопытные цифры:

«РФ расходует на системы социального обеспечения 3% ВВП, или $30 млрд ежегодно.

«Это больше, чем другие страны региона Европы и Центральной Азии, где этот показатель составляет 2,2% ВВП», говорит WB.

При этом 1 рубль, израсходованный всей системой социальной помощи в РФ, обеспечивает сокращение «дефицита дохода» бедных только на 17 копеек, утверждает Worldbank (дефицит дохода - это сколько домохозяйству не хватает до «линии бедности»)

То есть и пособий немало, и денег много, но они идут куда-то «не туда» или как-то «не так».

Решить проблему Worldbank предлагает через «базовый доход» (да, с оговорками, но это именно оно)

В идеальной модели WB (на основе данных за 2019 год) средний дефицит дохода малоимущего населения в РФ был оценен в 2,8 тыс. руб. в месяц. Если бы каждая такая семья получала выплату в размере своего дефицита дохода, ориентировочная сумма бюджетных расходов на ликвидацию бедности составила бы 530 млрд руб, посчитали в Worldbank. Тоже, конечно, так себе расчет - получается, что в РФ «цена вопроса» чтобы из нищего стать бедным нужно всего 40 долларов на семью? Какая-то совсем Африка.

Что-то не так.

Мысль сама по себе понятная, Всемирный банк считает по официальным данным, но «по ощущению» - что-то не так. Тратят на социалку вроде бы немало. Решить проблему бедности не получается. Можно тратить меньше, но «по делу». Но какие-то совсем небольшие суммы выходят?

Или мы чего-то не знаем про настоящие доходы людей и устройство экономики.

Или цель у всех социальных программ РФ какая-то другая (не ликвидация бедности, а создание видимости социальной помощи, просто еще один вид начальственного бизнеса, к примеру). В общем, или идем «не туда», или делаем «не то»

Или и то, и другое вместе…»

Разгадку своему недоумению эксперт нашел в одной любопытной цитате из этого доклада:

«В отличие от систем многих других стран, в российской системе социальной поддержки помощь малоимущему населению не является приоритетной. Малоимущее население, на долю которого в 2018 году приходилось 13% общей численности населения страны, получало лишь 10% выплат в рамках социальной помощи.

Это – результат определения основных задач каждой программы и соответствующих подходов к предоставлению пособий и льгот. Не для всех программ социальной поддержки борьба с бедностью является основой задачей. В России большинство программ ориентировано на использование категориальных методов: получатели отбираются на основании их принадлежности к определенным социально-демографическим группам населения, и каждый человек, относящийся одной из этих категорий, имеет право получать пособия и льготы, предусмотренные для данной категории, вне зависимости от фактической нуждаемости.

При наличии нескольких тысяч социальных программ на программы адресных мер поддержки малоимущих, предусматривающие проверку нуждаемости, расходуется лишь малая толика бюджета социальной помощи (0,4% ВВП)»

То есть. Система социальной поддержки РФ не ставит целью поддержать именно «бедных». Она ставит целью поддержать «нужных» - то есть тех, кто по какой-то причине необходим власти.

Вот если ты «попадаешь в категорию» пожалуйста, пройди в кассу. А если нет – пеняй на себя. Вот как на «Титанике» спасали в первую очередь пассажиров первого класса, немножко второго, а пассажиры третьего класса могли спасаться как хотели.

Правда, на «Титанике» если пассажирка третьего класса добиралась до шлюпки, ей не мешали в нее сесть. А тут, если ты не попал в список тех, кому «положено» - сам виноват, твоя бедность – сама по себе не аргумент, чтобы система помогла тебе из нее выбраться…»

А обозреватель «Коммерсанта» Дмитрий Дризе уверен, что Россия подошла к критическое черте:

«Всемирный банк предлагает России шире применять так называемую адресную программу борьбы с бедностью. Сейчас страна тратит на «социалку» $30 млрд в год, а бедность практически не сокращается.

Почему адресность в России не работает? Это сложно, накладно и это так называемая «непопулярная мера». Кроме того, здесь нужно включить мозги. Кого-то придется лишить пособий, а кого-то, наоборот, вносить в списки. Требуется квалифицированный и — главное — дорогостоящий персонал социальных служб. Понятно, что проще взять $30 млрд, размазать их по всем и не наживать себе лишнюю головную боль.

Все бы хорошо, но бедных становится меньше только на бумаге, а казна уменьшается в реальности. Особенно в свете постоянных популистских идей «все поделить и раскулачить богатых» это все вместе взятое чревато дальнейшей социальной нестабильностью, а затем и политическими последствиями.

Мы подходим к той черте, когда придется определяться: или настоящие реформы, или перспектива 90-х. Можно назвать это и по-другому, как кому нравится…»