Искусство vs политика: ярмарка Non/fiction запретила презентацию книги Киры Ярмыш

Московская оппозиционная интеллигенция оживленно обсуждает в социальных сетях скандал, разгоревшийся по поводу отмены презентации книги пресс-секретаря Навального Киры Ярмыш «Невероятные происшествия в женской камере №3», которая вышла еще осенью в издательстве Corpus. Сама Кира, которая сейчас находится под домашним арестом, написала, что когда издательство предложило ей поучаствовать в книжной ярмарке, которая открывается завтра в Москве, она согласилась:

«При этом издательство договорилось о самой большой площадке для меня, потому что мы ожидали, что людей придет много. Дальше меня посадили под домашний арест, но слабая надежда, что я как раз выйду к концу марта, оставалась. Арест на прошлой неделе мне продлили, и стало ясно, что поучаствовать я не смогу. Однако теперь стало известно, что руководство ярмарки еще до того, как мне продлили арест, перенесло мою презентацию из большого зала в маленький. А через некоторое время они негласно связались с издательством АСТ, куда входит Corpus, и попросили вообще мою презентацию из программы убрать.

Издатель Варя Горностаева отказалась это делать и потребовала официального письма с отказом. Руководство ярмарки письмо не прислало, но дало понять, что моя презентация не состоится ни при каких условиях.

То есть самая известная и уважаемая книжная ярмарка в стране сняла мое выступление по политическим мотивам. Потому что я - пресс-секретарь Навального. При этом им, очевидно, стыдно в этом признаться, поэтому они постарались сделать это тайно.

Цензура и самоцензура - одно из худших проявления авторитаризма. Решение снять мою презентацию я считаю подлым и трусливым, и мне очень жаль, что руководство non/fiction выбрали для себя такой путь. Это не просто нечестный отказ, для меня это прямое пособничество власти. Культура не может быть вне политики, когда в стране происходит несправедливость. Никакими благими побуждениями «сохранить ярмарку» это не объясняется. Наоборот - молчаливое согласие с тем, что авторы делятся на разрешенных и неразрешенных, и есть то, что рано или поздно ее разрушит.

Издательству Corpus, которое опубликовало мою книгу, и лично Варе Горностаевой, которая не стала молчать в этой ситуации, я очень благодарна. Рада, что моя книга вышла именно у них...»

Это известие вызвало настоящий скандал в рядах оппозиционной интеллигенции, которая не может выработать четкой позиции: то ли бойкотировать эту ярмарку, то ли наоборот – идти и выражать там свою поддержку опальной писательнице, то ли вообще делать вид, будто ничего не случилось.

Журналист Кирилл Мартынов склоняется к первому варианту:

Книга Киры Ярмыш, пресс-секретаря Навального (он в колонии слушает гимн, она под домашним арестом, преступление обоих в попытках участия в легальной политике), вышла в одном из самых уважаемых издательств Corpus в составе ЭКСМО-АСТ, монополиста книжного рынка России.

(...) Я не эксперт, но, по-моему, в былые времена и за меньшие грехи московская интеллигенция вставала на дыбы и площадки, как принято говорить сейчас, кэнселила (от английского cancel – закрывать, отказываться, аннулировать, отменять, прим.ред).

И вот я читаю новость про отмену Ярмыш, и представляю себе ужасную сцену: как 24 марта в пустом Гостином дворе ходят под руку писатель Прилепин и историк Стариков, а на них косится несколько зевак, которые попали сюда по ошибке.

Но выясняется, что не время сейчас кэнселить. Сами понимаете, какая сейчас трудная обстановка в стране. Следует, напротив, скрепить ряды. Ответом на изгнание арестантки Ярмыш станет еще более активное участие в ярмарке тех, кто еще не изгнан и не арестован. Но с обязательным упоминанием этой неловкой ситуации.

В целом логика понятна: тебя изгонят сегодня, а меня завтра. И признаться, мне было бы крайне приятно, если бы после увольнений из университета, оставшиеся в нем коллеги заходили к местному начальству, держа за спиной пальцы крестиком, - это тоже форма гражданской борьбы в наш нелегкий час...»

Сама издатель книги Варя Горностаева пишет:

«Эта история очень неприятная, писать об этом мне очень трудно, но я убеждена, что молчать о ней нельзя. У меня просто нет выбора. (...)

Аргумент (руководства ярмарки, отменившего презентацию, прим.ред) вечный: мы должны сохранить ярмарку любой ценой, а выступление на ней оппозиционеров, да еще пресс-секретаря Алексея Навального, ставит существование ярмарки, важной культурной институции, под угрозу.

Я же убеждена, что подобные компромиссы, то есть, называя вещи своими именами – цензура, и есть главная опасность для любой культурной институции. Книжная ярмарка non/fiction, как мы хорошо помним, создавалась на принципах гуманизма, интеллектуальной честности и независимости – в том числе и от государства. То, что происходит сегодня, находится в прямом противоречии с ее прежним манифестом.

Но есть и еще одно соображение, которое кажется мне самым важным в нашей сегодняшней жизни. Речь ведь идет о человеческих жизнях и судьбах. Судьбах людей, незаконно обвиненных в том, чего они не совершали.

Кира Ярмыш, как и еще девять фигурантов грубо состряпанного «санитарного дела», лишена возможности выходить из дома, ей запрещено любое общение, кроме встреч с адвокатами, она не может сама писать и получать письма, пользоваться интернетом и телефоном. Она поражена в правах, в главном праве человека – праве на свободу. А свобода – это именно то, что и должна отстаивать культура. Книжное сообщество, которое по определению должно стоять на позициях гуманизма, уж тем более должно защищать писателя и отстаивать его право на свободу слова. А что делаем мы как цех? Мы молчим и судорожно ищем основания для своего молчания и соглашательства. Потому что нам говорят – «Неужели вы готовы потерять лучшую ярмарку в стране? Вы погубить ее хотите? Мы же вне политики, мы культура, а культура вне политики, разве вы не знаете?»

Нет, культура не может быть вне политики, это ложный выбор – или политика, или культура. И чем охотнее мы будем идти на подобные компромиссы, тем вернее погубим то, что и составляет смысл и суть культуры. И погубим всеми нами любимую ярмарку, которая при нашем участии, а вернее при нашем молчании, неминуемо превратится в еще один книжный супермаркет.

Мне очень горько это писать, горько, что эту готовность брать под козырек проявляют люди, которых я знаю очень давно, которых когда-то я считала своими добрыми знакомыми, даже друзьями, и которые уж точно умели различать добро и зло. Но сейчас они способствуют тому, что зла в нашей жизни становится все больше...»