Страх и ненависть в Бостоне: как белая американка пострадала от нового расизма

Американское сетевое издание Boston.com сообщает о решении выпускницы и сотрудницы «Смит-колледжа» Джоди Шоу уволиться со своей должности из-за «расово враждебного окружения». В своем заявлении, опубликованном в одном из сообществ этого учебного заведения, она в том числе написала:«У меня нет выбора. Враждебная расовая среда, которая существует в колледжа последние два с половиной года, сделала меня физически и умственно истощенным человеком....»

Шоу отмечает, что обстановка в колледже изменилась после инцидента в июле 2018 года:

«Я окончила Смит-колледж в 1993. Эти четыре года были из лучших в моей жизни. Естественно, я была вне себя от радости, когда мне представилась возможность войти в штат его сотрудников. Я любила свою работу и я была счастлива вернуться в колледж.

Но атмосфера – и мое место в колледже – радикально изменились в июле 2018 года, когда в кампус пришла культурная война. Она началась с того, что одна из студенток обвинила белую сотрудницу в том, что та вызвала полицию по расистским соображениям. Студентка – она была черной – рассказывала об этом случае повсеместно, в том числе в соцсетях, что привлекло большое внимание к колледжу.

Даже не расследовав этот инцидент администрация колледжа немедленно принесла извинения студентке, отстранила свою сотрудницу от работы и объявила о готовящихся инициативах, мастерских, курсах и политике, направленные на борьбу с «системным расизмом» в колледже.

Хотя независимое расследование упомянутого инцидента не выявило никаких свидетельств того, что сотрудница колледжа действовала из расистских побуждений, колледж только удвоил свои усилия по ликвидации мнимого расизма, от которого страдал весь кампус. Все это подпитывало ныне превалирующе мнение о том, что инцидент был расово мотивированным, а сотрудники колледжа – расисты.

Позволенное администрацией колледжа распространение этой версии событий имело тяжелейшие последствия для всего колледжа и для меня лично. Так в августе 2018 года, за несколько дней до того, как я должна была провести в библиотеке инструктаж студентов, на подготовку которого я потратила уйму времени и сил, и который был одобрен моим начальством, мне было сказано что инструктаж отменен. Причиной было решение провести его в форме рэпа, а я не годилась для этого, потому что я, по словам моего начальника, «была белой» и это могло выглядеть как «культурная апроприация». (Присвоение себе чужой культурной идентичности – прим.ред.).

Мой начальник объяснил, что не имеет ничего против того, чтобы инструктаж был проведен в форме рэпа, проблема была в моем цвете кожи....»

После этого инцидента, Шоу перешла из библиотеки на другую должность - координатора в департаменте студенческих общежитий. Но и там все сложилось плохо:

«Мне сказали и не один раз, что одним из требований к моей должности является постоянное обсуждение того, что я думаю и чувствую по поводу своего цвета кожи. Я должна была выслушивать расово враждебные комментарии и участвовать в мероприятиях с расово мотивированным типом поведения, что являлось условием сохранения моего места. Я была на митингах, где мой сотрудник стучал кулаком по столу и выкрикивал: «Богатая белая женщина! Богатая белая женщина!» в адрес одной из выпускниц колледжа.

Я слышала, как мой начальник открыто предлагал использование расовых квот на вакансии в нашем отделе. Мне давали литературу, в которой все мировое население было сведено к двум группам – «доминантной» и «подчиненной», это обосновывалось единственно на такой характеристике как раса.

Хотя многие сотрудники колледжа, с которыми я говорила об этом, глубоко обеспокоены происходящим, они боятся говорить об этом. Это много говорит о том, какие враждебность и страх пропитали атмосферу Смит-колледжа....»

В январе этого года произошло то, что Шоу назвала «последней каплей»:

«...Я была на обязательных занятиях для персонала по расовым вопросам. Нанятые для этой цели инструкторы обсуждали тему расы и расовой идентичности. Когда пришла моя очередь отвечать, я сказала: «Мне неловко говорить об этом». Я была единственной воздержавшейся на этих занятиях.

Тогда инструктор сказал присутствующим, что отказ белого человека обсуждать принадлежность к своей расе является симптомом его «белой хрупкости». Мне объяснили, что если белый человек в такой ситуации хочет, чтобы другие воспринимали его состояние как «дискомфорт», то в действительности это «маскировка силы». Иными словами, поскольку я – белая, в основании моего дискомфорта лежит скрытая агрессия. После чего меня начали стыдить и унижать перед коллегами...»

В заключении Шоу резюмирует:

«Я больше не в состоянии работать в среде, где я постоянно становлюсь объектом дополнительных проверок из-за своего цвета кожи. Я больше не в состоянии работать в среде, где мне говорят, что мой дискомфорт, вызванный этими проверками, не имеет права на существование, потому что он является манифестацией моего белого превосходства. Я больше не могу работать в среде, где от меня ожидают применения расовых стереотипов по отношению к другим и где мне говорят о «законных основаниях для того, чтобы просить сотрудников учитывать расовую принадлежность» для достижения в колледже «социальной справедливости», в ответ на мои жалобы на то, что меня вовлекают в то, что я считаю дискриминационной практикой.

То, что сегодня выдается в этом колледже и других учреждениях за «прогрессивное» в действительности регрессивно. Оно апеллирует к самым низким инстинктам и сводит человеческие отношения к отношениям враждующих фракций. Я боюсь, что все это заведет нас в очень нездоровую ситуацию. Меня ужасает то, что другие как будто не видят, что расовая сегрегация и демонизация – опасны, независимо от того, как выглядит жертва. Когда тебе говорят, что несовпадение в ощущениях каким-то образом поддерживает «белое превосходство», это не просто аморально, но и наносит человеку психологический ущерб.

(...)

Это очень сложное решение для меня и оно дорого обойдется мне в финансовом смысле. Я зарабатывала $45,000 в год. Это меньше той платы, которую вносят за год обучения студенты этого колледжа. За мое молчание мне предложили отступные, но я отказалась от них. Потребность сказать правду и быть такой, какой меня воспитал Смит-колледж, не позволили мне обменять финансовую безопасность на молчание о том, что я считаю неверным. Будущее моих детей, да и наше общее будущее как свободной страны, зависит от тех, кто имеет смелость противостоять этой опасной и разделяющей нас идеологии, независимо от того, какую цену за это придется заплатить...»

Разумеется, бывшее начальство Джоди Шоу ушло в полную несознанку по поводу ее разоблачений. В ответном письме к сообществу колледжа его президент Кэтлин Маккартни отметила, что «бывший сотрудник в своем письме обвиняет колледж в создании расово враждебной среды для белых людей. Но это безосновательное утверждение! Кроме того, письмо Шоу содержит ряд искажений принципов справедливости, установленных в колледже, искажения, оскорбляющие членов нашего сообщества, которые каждый день работают над созданием такого кампуса, в котором каждый, независимо от расовой принадлежности, может учиться и работать. и процветать...»

Маккартни настаивает, что вопреки утверждениям Шоу, колледж вовсе не пытался предложить ей деньги за молчание, напротив, Шоу сама «потребовала выплаты крупной суммы денег в обмен на отказ от судебного иска...»

В то же время Маккартни заметила, что «исследования демонстрируют постоянное присутствие системной дискриминации в отношении цветных людей во всех сферах общества, от образования до здравоохранения и занятости. Чтобы исправить эту расисткую реальность, нужно прежде всего спросить самого себя, не усиливаю ли я, пусть и непреднамеренно, существующее неравенство и не способствую ли я созданию атмосферы изоляции?...»