Ковид-диссидентам на заметку: почему не сбудутся визионерские предсказания Шваба

Ни для кого не секрет, что имя немецкого экономиста, основателя и бессменного президента Всемирного экономического форума в Давосе Клауса Шваба значится первым на знаменах ковидо-диссидентов всей планеты. Его книги «Четвертая промышленная революция» и «Великая перезагрузка», а также множество выступлений изучаются и цитируются ими напропалую. И не напрасно, ведь там он изобразил наше будущее, каким его представляют «хозяева истории» — 1% самых влиятельных и богатых семейств мировых элит и их ближайшая «обслуга». А сама пандемия коронавируса стала неизбежным катализатором этого превращения.

Шваб строит свою конструкции нового мирового порядка, при котором более 90% нынешних вполне состоявшихся людей потеряют всё, от собственности до права распоряжаться своими душой и телом... и самой жизни. Этакое всеобщее равенство рабов глобальной системы.

«Многие спрашивают, когда мы, наконец, сможем вернуться к нормальной жизни. Если вкратце: никогда, - утверждает Шваб - Мир больше не будет прежним, капитализм примет иную форму, у нас появятся совершенно новые виды собственности, помимо частной и государственной. Крупнейшие транснациональные компании возьмут на себя больше социальной ответственности, они будут активнее участвовать в общественной жизни и нести ответственность ради общего блага».

Подавление народов мира с помощью COVID-ограничений и открытого государственного террора приведёт к потере миллиардов рабочих мест. Для потерявших работу Шваб предлагает введение «универсального базового дохода» в обмен на выполнение ряда условий, таких как безоговорочная вакцинация всем тем, что предложит БигФарма, и отказ от владения собственностью навсегда. Размер «универсального базового дохода» едва будет достигать прожиточного минимума, но ради его сохранения потребуется безоговорочно выполнять все условия. Тех же, кто не захочет отказываться от собственности, задушат налогами.

«Предприятия подчинятся этим мерам не потому, что посчитают их правильными, а потому, что иначе придётся заплатить слишком большую цену. (...) До 2035 года может быть автоматизировано до 86% рабочих мест в ресторанах, 75% рабочих мест в торговле и 59% в отраслях развлечения», пишет Шваб.

В результате разрушения бизнеса бывшие бизнесмены присоединятся в своей новой нищете к миллиардам обездоленных граждан, новых рабов нового мирового порядка — так будут достигнуты «социальная справедливость и равенство». «Пандемия даёт нам этот шанс: это узкое окно возможностей для размышлений, решений и перезагрузки нашего мира», - утверждает экономист-визионер.

***

Однако, не всё так однозначно, возражает Швабу публицист и писатель Марина Шаповалова, которая опубликовала пост с подробным и убедительным разбором того, в чем он прав и в чем не прав. Ковидо-диссидентам право же стоит с ним ознакомиться:

«Презентовав свои визионерские идеи в качестве основной темы последнего Давосского форума, Клаус Шваб не сказал ничего нового: почти ничего такого, о чём он не писал последние десятилетия. Разница в том, что он-то писал, публиковал, предлагал к обсуждению в Давосе, привлекал аж самого принца Чарльза к популяризации своих идей, но – не заходило. И вот, оценив обстоятельства пандемии как благоприятные, Шваб зашёл ударно: решил сразу огорошить и потроллить.

Ибо если ты никого не раздражаешь, то хрен кто обратит внимания, о чём ты там говоришь, хоть и на самых престижных публичных площадках.

Потому в первых словах своего манифеста, правильно догадавшись (ещё летом!), что масочно-изоляционные режимы доведут-таки обывателей до депрессии и нервно-суицидальных срывов, сразу сообщил, что возврата к «нарушенному чувству нормальной жизни» после пандемии не будет – «НИКОГДА».

Свершилось. Все, наконец, заметили. Возмутились. Прочли. И… Увидели заговор всесильной мировой "Закулисы", намеренной затолкать нас всех в глобальный цифровой «зелёный» концлагерь имени Греты Тунберг. У записных конспирологов праздник: они давно предупреждали! Правда, им теперь трудиться разоблачать тайные замыслы нет смысла: всё декларируется открыто и в подробностях, хотя довольно сумбурно и не без некоторого лукавства. Но, прежде чем надевать шапочки из фольги в ожидании захвата планеты рептилоидами, давайте разберёмся.

***

Большая часть каждого из разделов книги содержит описание насущных проблем человечества, каковыми их видит господин Шваб. А это - растущее неравенство, экология и прочие дисбалансы, грозящие природными и социальными потрясениями.

Основными вопросами постковидной эпохи Шваб считает эрозию глобализации, отсутствие глобального управления, растущее соперничество между США и Китаем, и судьбу хрупких и несостоятельных государств. «Трилемму глобализации» автор видит в том, что «три понятия - экономической глобализации, политической демократии и национального государства несовместимы друг с другом, исходя из логики, что только два из них могут эффективно сосуществовать в любой момент времени». При этом неприятие избирателями глобализации является рациональной реакцией на всемирный кризис в условиях сильной экономики. То есть, деглобализацию с ориентацией на протекционизм, которая продлится несколько ближайших лет, инициируют богатые страны. Глобальное управление в виде сотрудничества транснациональных акторов в этот период станет неактуальным и неэффективным. Соперничество между США и Китаем предсказуемо лишь в том смысле, что почти любые его последствия опасны для мира в целом. Хрупкость государств, неспособных обеспечить в ухудшающихся экономических условиях фундаментальные функции, также грозит миру большими неприятностями.

Отмечая, что роль государства в последние десятилетия сильно сократилась, автор признаёт, что в ходе ковидного кризиса она оправданно и ожидаемо возросла, причём, будет возрастать и дальше, увеличивая налогообложение и более активно влияя на способы ведения бизнеса. Однако, автор не исключает (хотя считает маловероятным) распада «некоторых несостоятельных или нефтяных государств» в следствие пандемического шока.

В отличие от пандемий прежних веков, убивавших значительную часть населения и потому вызывавших постпандемический рост цены рабочей силы, пандемия ковида, банкротящая бизнесы, скорее породит беспрецедентную безработицу. Цифровизация и автоматизация, ускоряющиеся в период карантинных ограничений, сведут участие человека во многих отраслях к минимуму, навсегда уничтожив немалую часть рабочих мест.

Научный и технологический прогресс, с точки зрения Шваба и его единомышленников, в условиях современного капитализма (целью которого является наращивание прибыли) только усугубляли негативные тенденции хищническим природопользованием при неравномерном распределении благ и доступа к благам цивилизации, включая медицинскую помощь. Автор давно утверждает, что всё это до добра не доведёт, и пользуется случаем привлечь к проблемам внимание ещё раз.

А случай видится ему своевременным и особенно подходящим, потому как пандемические локдауны неслабо ударили по капиталистической системе, нанеся вредоносной мировой экономике необратимый ущерб. Практически разрушив или значительно сократив объёмы всего того, что Шваб надеялся сократить и разрушить лишь к 2030-му году, уговаривая миллиардеров посодействовать ему в этом благородном начинании. Доказательству необратимости происходящего в ходе пандемии «сброса» автор посвятил немало строк – большую часть текста. Притом, местами он довольно убедителен. Ведь его возмутительное «никогда» по общему смыслу манифеста означает вовсе не продление изоляции и прочих запретов волею «мирового правительства», а, скорее, психологическую неспособность человечества в скором времени преодолеть страх заражения и смерти. Он описывает тенденцию, как её видит: в пандемии депрессии, поразившей особенно богатые страны, в последствиях уничтожения значительной доли малого и среднего бизнеса услуг, в национально-изоляционных мерах правительств, и т.д. Всё это продлится, говорит Шваб, никак не меньше полутора-двух лет после затухания собственно пандемии, а вероятнее – значительно дольше. Ещё вероятнее, что большая часть пандемических ограничений останется с нами навсегда, подобно тому, как введённые после теракта «9.11» временные меры безопасности стали постоянными и привычными, не вызывающими никаких возражений и вопросов. Проще говоря, это не Шваб со товарищи собирается запретить всему миру снимать маски – он лишь предсказывает, что большинство людей отныне будет бояться каждого публичного чиха, как чумы, призывая свои правительства создавать безопасные для здоровья условия и строго контролировать безответственно контактирующих.

Фигня, на самом деле, этот ваш вирус, вскользь замечает Шваб несколько раз – но как бабахнуло! Этим нельзя не воспользоваться! И излагает своё видение тенденций, актуальных глобальных проблем и способов их преодоления в созданном ковидным кризисом окне возможностей.

***

Необходимое фундаментальное изменение автор видит в том, что на смену фридмановскому акционерному капитализму, социальная ответственность которого состоит в увеличении прибыли, должен прийти stakeholder capitalism, в варианте русского перевода – «капитализм заинтересованных сторон». Заинтересованными сторонами равно являются все участники экономических процессов: владельцы, акционеры, сотрудники, поставщики, клиенты и даже окружающая среда. Увеличение прибыли больше не может быть целью компаний, среда будет диктовать бизнесу условия: работать на благо всех заинтересованных сторон и вместо прибыли иметь целью уважение человеческого достоинства.

Разумеется, в этой идиллии, где волк возляжет рядом с ягнёнком, а трава окружающей среды должна оставаться нетронутой, потребление придётся ограничить. Консьюмеризм и демонстративное потребление уходят в небытие, что мы уже отчасти наблюдаем, и о чём нисколько не сожалеем. Но этого мало. Близкой к идеалу автору видится «японификация» модели производства-потребления. Именно Япония сегодня выделяется двумя взаимосвязанными отличительными чертами: в ней один из самых низких уровней неравенства среди стран с высоким уровнем дохода и заметно более низкий уровень потребления. Структуру потребления при капитализме заинтересованных сторон можно графически изобразить как бублик, «в котором внутренняя окружность - граница минимума, необходимого для хорошей жизни (как провозглашается Целями устойчивого развития ООН), а внешняя - экологический потолок, определенный учеными (который подчеркивает границы антропогенной деятельности во избежание экологически негативного воздействия на климат, почву, океаны, озоновый слой, пресную воду и биоразнообразие). Между двумя границами находится золотая середина (или «тесто»), где удовлетворяются наши человеческие потребности и потребности планеты».

Пандемический кризис создал возможность переосмыслить всю организацию жизни, чтобы добиться позитивных, устойчивых и долговременных изменений. А поскольку всё сложное максимально уязвимо, автор видит выход в упрощении, как в «противоядии», способствующем повышению устойчивости. Это про офлайн. Про цепочки поставок, авиаперелёты, ресторанный бизнес, туризм и прочее контактное экономическое взаимодействие, которые суть пагубные излишества.

Цифровая сложность автором в таком контексте не затрагивается, хотя именно она порождает вопросы морально-нравственного и правового характера, например – как можно совместить право личности на конфиденциальность с благами тотального отслеживания. Автор правомерность вопросов признаёт, но полагает страхи по поводу цифрового отслеживания и контроля преувеличенными и, в конечном счёте, напрасными. Ведь система отслеживания лучше всего удовлетворяет главную жизненную потребность – в безопасности. Она же будет обеспечивать охрану здоровья всех и каждого – казалось бы, чего ещё человеку желать. Так ли уж важна конфиденциальность и в каком смысле? Автору представляется, что в значительной мере ею можно безболезненно пожертвовать (дело привычки), а некоторые второстепенные проблемки как-то в процессе развития ИИ утрясутся: в конце концов, что мешает человеку просто верить, что технология отслеживания вирусов или террористов используется только против вирусов и террористов, а не в каких-то других целях. И согласиться, что в каких-то обстоятельствах «государственная власть может по праву преобладать над правами личности».

Правительства, скорее всего, решат, что в интересах общества - переписать некоторые правила игры и постоянно повышать свою роль. Как это произошло в 1930-х годах в США, когда проблемы массовой безработицы и экономической незащищенности пытались устранять всё большим вмешательством государства - аналогичный курс действий, вероятно, будет характерен для обозримого будущего. Увеличивая бюджетные расходы при сокращении налоговых поступлений, правительства будут наращивать бюджетный дефицит, прибегая к инструментарию так называемой современной денежной теории (ММТ) – «вертолётным деньгам» с нулевыми и отрицательными процентными ставками. Последующая за этим инфляция и снижение реальных располагаемых доходов будут подрывать доверие граждан к политическим элитам своих государств. Новый социальный договор, которого потребует постковидный мир, будет включать более широкое предоставление социальной помощи, защиты, здравоохранения и более качественных базовых услуг.

***

Кто конкретно потребует нового социального договора в такой форме, чтобы никто в мире не смог от него отказаться?

Из текста разных разделов и глав можно сделать вывод, что движущей силой грядущих перемен станут гражданский активизм и недовольство широких масс, неизбежное в условиях экономического упадка и обнищания. Оставшись без источников средств существования, что неминуемо в результате локдаунного «сброса» («макро-сброса, микро-сброса и индивидуального сброса», подробно расписанных автором в нескольких разделах), массы справедливо потребуют заботы о себе как от правительств, так и от крупного бизнеса, имеющего больше шансов уцелеть в течение кризиса. Активисты же (видимо, как наиболее сознательная часть революционного класса) потребуют более ответственного подхода к проблемам экологии, перехода в производстве и потреблении от модели «взять-изготовить-утилизировать» к модели, которая является «восстановительной и регенерирующей по замыслу».

Ответственно мыслящие лидеры и лица, принимающие решения, «могут захотеть воспользоваться потрясением, нанесенным пандемией, для осуществления долгосрочных и более широких экологических изменений», чтобы кризис «не пропал даром». Просвещённое лидерство состоит в том, чтобы предоставлять финансовые «пакеты стимулов» кампаниям, переходящим на зелёную энергию и к низкоуглеродным бизнес-моделям.

Социальное поведение (коллективное и индивидуальное) должно измениться в сторону более экологичного образа жизни, побуждая нас игнорировать всё, в чём мы не так уж нуждаемся. По крайней мере, в богатых странах стоит пропагандировать, например, снижение потребления мяса и сокращение перелётов. Критика идеи постоянного экономического роста предполагает удовлетворение потребительских потребностей при нулевом и отрицательном росте ВВП.

Переход к принципам stakeholder capitalism может быть осуществлён в процессе заинтересованного партнёрства государств с бизнесом при участии социальных и экологических активистов, воодушевлённых «очистительными» для природы результатами локдаунов и озабоченных установлением более справедливого распределения благ. Цена невыполнения новых требований будет для компаний слишком высокой «с точки зрения гнева активистов». «Для активистов порядочность, проявленная (или не проявленная) компаниями во время кризиса, будет иметь первостепенное значение. В течение многих лет о компаниях будут судить по их действиям - критически не только в узком коммерческом смысле, но и через более широкую социальную призму».

Постпандемическая эра откроет период массового перераспределения богатства от богатых к бедным и от капитала к труду. Отделит экономический рост от использования ресурсов. И окончательно похоронит идеи неолиберализма, предпочитающие конкуренцию солидарности, а свободный рынок - вмешательству правительств.

***

И всё это описанное благолепие – единственная альтернатива (по мнению автора) спонтанной реализации глобальных угроз в виде войн и экологических бедствий, ставящих под сомнения перспективы выживания человечества. Альтернатива, для осуществления которой требуется изменение мировоззрения мировых лидеров и новые стандарты поведения.

Всего лишь, как говорится.

***

Однако, господин Шваб отнюдь не убеждён, что необходимую Перезагрузку удастся осуществить без проблем.

Прежде всего, как он отмечает, «комитета по спасению мира» как не было, так и нет. Между тем, глобальная координация для проведения столь масштабных преобразований совершенно необходима, «поскольку немыслимо, чтобы глобальная экономика могла «перезагрузиться» без устойчивого международного сотрудничества». Переход к «цифровому всему» также должен поддерживаться и ускоряться «регулирующими органами», которых не существует.

К тому же, в аспекте поставленных целей существенной и влияющей на возможные результаты анонсированной Перезагрузки видится упомянутая «трилемма», позаимствованная автором у Дэни Родрика (гарвардского экономиста). Согласно ей, демократия и национальный суверенитет совместимы только при сдерживании глобализации. Напротив, если процветают и национальное государство, и глобализация, то демократия становится несостоятельной. А если демократия и глобализация будут расширяться, национальному государству не останется места. «Сочетание экономической интеграции с демократией подразумевает, что важные решения должны приниматься на наднациональном уровне, что ослабляет суверенитет национального государства». Общий институциональный упадок, описанный Фукуямой, обостряет проблемы мира, лишенного глобального управления. «Это приводит в движение порочный круг, в котором национальные государства плохо справляются с серьезными проблемами, с которыми они сталкиваются, что затем усиливает недоверие общества к государству, что, в свою очередь, приводит к тому, что государство испытывает нехватку власти и ресурсов, а затем приводит к более низкой результативности и неспособности или нежеланию решать вопросы глобального управления».

Выход из порочного круга Шваб видит в доброй воле просвещённых лидеров государств и крупного бизнеса, понимающих, что устаревшая геополитика ведёт мир к катастрофе. В то время как готовность к конструктивному сотрудничеству в общих интересах может его спасти. Опять же, на участие активистов, особенно из числа молодёжи, теряющей в потрясениях перспективы, Шваб возлагает большие надежды.

***

Описывая реальные угрозы и тенденции, в целом незаметные сегодня только слепому, хотя по-разному оцениваемые, Шваб предлагает справиться с ними путём сознательного самоограничения с «общественным» принуждением к оному. Никак иначе невозможно трактовать планируемый отказ бизнеса от прибыли как от цели и согласие всего человечества ограничивать потребление. Особенно с предупреждением, что «условия» иного поведения не позволят.

Безусловно, лишённые рабочих мест и доходов людские массы вполне способны оказывать давление на элиты, требуя перераспределения выгод «роботизированно-цифровой» экономики – все «социальные пакеты» в течение 20 века возникали именно в следствие такого давления или из опасения, что оно опасным образом проявится. Все реформы в сторону социального государства проводились после великих потрясений, сопровождаемых обвалом экономики – совсем не исключено, что «ковидный сброс» послужит стартом перемен именно в эту сторону. Но есть обоснованные сомнения в том, что бизнес вообще может существовать без цели получения прибыли. Задумывать и зачинать какую бы то ни было производительную деятельность, инвестировать в неё личные средства с целью уважать человеческое достоинство и ради убытков – это фантастическая картина маслом про сказочных альтруистов, которым хлеба не надо – работу давай! Предположим, что таковые найдутся в достаточном для функционирования экономики количестве, но есть ещё вопросы, на которые манифест Шваба ответов не даёт.

В постпандемическую эпоху, по его мнению, будут процветать лишь те сферы деятельности, которые работают на высокие технологии, здоровье и безопасность. Но социальная забота, охрана, бесплатное и доступное здравоохранение, инвестирование в природоохрану, финансирование из госбюджетов развития зелёных технологий и зелёной энергетики, и все подобные прекрасные идеи – это всё про распределение и перераспределение производимой прибыли. Чтобы было что распределять, надо собирать налоги. Чтобы было из чего платить налоги, нужно что-то производить и, всё же, получать прибыль, пусть хоть и полностью изымаемую в бюджет. Даже если производить все блага по минимуму, сократив потребление, всё равно неясно, кто, зачем и как этим будет заниматься в описанной системе отношений. Предположения по этому поводу возникают довольно интересные, но вряд ли приятные.

Деятельность кампаний, занимающихся «правильными» технологиями и с использованием экологичной энергетики, как нам уже сообщили, будет дотироваться «стимулирующими пакетами». То есть, их фактическая убыточность будет погашаться «солидарным государством» или надгосударственными структурами. Прибыль, генерируемая в цифровой сфере (развивающейся по экспоненте в мире Шваба, без «потолков», устанавливаемых производительным отраслям), всё же, не является ни едой, ни одеждой, ни жильём, ни средством передвижения. Можно сказать, что цифровая сфера будет генерировать всяческие удобства и некоторые услуги для населения, а также цифровое отслеживание и контроль – для разнообразных управляющих структур. Финансироваться она, понятно, будет из тех же «карманов» - потребителями услуг и государством. Опять же, за счёт распределения и перераспределения. Но как будет работать производитель того, без потребления чего человек жить не может? Поскольку таковая деятельность в «новом мире» заведомо исключает личный интерес предпринимателя, остаётся предположить, что организовывать её придётся тем же «просвещённым лидерам», которые возьмут на себя ответственность за общую справедливость и благополучие. Чтобы «кормить народ» придётся из централизованных же фондов финансировать производство мяса, пусть хоть искусственного, не загрязняющего атмосферу метаном.

По-моему, нам всем это что-то должно напоминать. Особенно с учётом пропаганды самоограничения в потреблении.

Производитель-собственник в такой системе мыслим лишь как «удобно пристроившийся к распилу бюджета» на зелёных технологиях делец, реально не производящий ничего полезного, и то – за зарплату, как у уборщицы в его же компании. И только до тех пор, пока «общество» (в лице активистов или наднациональных органов?) считает его деятельность общественно приемлемой. Собственность в таком мире вообще под большим вопросом, поскольку сказано, что её в общественных интересах можно отчуждать. Да она и не нужна, как прежде объяснял Шваб, поскольку в мире цифровизации появится возможность передавать вещи и объекты в пользование «по требованию», повышая «коэффициент их полезного использования». Все будут иметь свободный доступ к транспорту и жилью в любом месте. Если вас интересует, на чьём балансе будут арендуемые движимые и недвижимые объекты, то я ответить не могу – мне тоже интересно.

Из сказанного можно сделать вывод, что в «капитализме заинтересованных сторон» нет ничего от капитализма. Примерно, как в «суверенной демократии» нет никакой демократии.

Воображая в деталях предлагаемое автором справедливое и безопасное устройство мира, можно догадаться, почему миллиардеры и прочие сильные мира сего, ежегодно собираемые Швабом в Давосе, до сих пор не спешили подключиться к реализации его прекрасных планов. И есть некоторые основания полагать, что контуры предлагаемой Перезагрузки их не сильно прельщают. По крайней мере, большинство из них.

***

Однако, не исключено, что в результате действительно происходящего сейчас «глобального сброса», и с учётом личных амбиций, давосское сообщество (или его самая влиятельная часть) увидит в Перезагрузке интересный для себя проект. Действительно, почему бы не поуправлять миром, если предоставляется такая возможность? Что-то похожее мы тоже уже видели: не впервые мир и человеческую природу предлагается радикально перекроить по планируемому, более справедливому образцу. И нельзя не заметить, что массы, пребывающие в смутном состоянии, удавалось вовлечь в процесс.

Насколько в результате всё получится по декларируемому плану и чем кончится – можно предположить с большой долей вероятности. Более сложный вопрос – как долго может продлиться эксперимент.

Во-первых, с деструкцией национальных государств путём такого формирования надгосударственного управления с участием транснационального бизнеса, мы, несомненно, потеряем так называемые базовые права, определённые Декларацией прав человека. Просто потому, что до сих пор их гарантией служили государства современного типа, некогда взявшее на себя такое обязательство. Как они их исполняли – второй вопрос. Иногда не исполняли вовсе, но правовые основания требовать соблюдения прав на жизнь, свободу и собственность сохранялись, позволяя гражданским обществам поступательно продвигаться в этом направлении. Просвещённые лидеры «нового порядка» никаких таких обязательств на себя не берут. Более того, из манифеста Шваба прямо следует обратное: никаких прав у отдельного человека перед «обществом» и наднациональными управленческими структурами нет – всё должно быть подчинено соображениям общественной и экологической пользы.

Во-вторых – в дополнение к первому – всех сознательных членов сообщества устроители «нового порядка» обещают досыта кормить, обеспечивать им безопасность, охрану здоровья и максимально удобное пользование доступными материальными благами. В качестве зрелищ предлагается весь виртуальный мир – недорого и не сходя с места. Больше ничего, главным образом – ничего лишнего, выходящего за рамки экологически-обусловленного потребления и равенства. Увеличивать производство материальных благ они тоже не обещают. Да и не смогут. Потому что проект энергетически дефицитен.

Похоже, что автор не знает, или не хочет знать, что уже сегодня цифровой сектор, важнейший в его проекте – самый быстрорастущий энергопотребитель. А «зелёная» энергетика, на которую уже потрачены триллионы в резервной валюте, даёт энергии в расчёте на энергетические же затраты на её получение в 4-5 (ветер) или в 20 (солнце) раз меньше, чем углеводороды. Планируемая обязательная декарбонизация экономики практически означает, что цифровизация уже на начальном этапе столкнётся с пределом энергообеспечения. Или же с использованием углеводородов для получения достаточных объёмов энергии придётся согласиться – явно или негласно. А с этим уже несколько иная картина вырисовывается, больше похожая на политические режимы «мировых бензоколонок». Да и в остальном – сходство почти полное. Но как бы уже в мировом масштабе.

***

С учётом всего выше сказанного, можно предположить, что вероятность реализации визионерского проекта Клауса Шваба невелика. В полном объёме – близка к нулю. Но это не означает, что отдельные элементы проекта не будут реализованы в реальности – скорее, как раз будут. Но сложатся из них в результате совсем иные конфигурации, мало похожие на мечты господина Шваба.