"Дорогие товарищи!": как два конформиста сделали абсолютно античекистское кино

Сергей Митрофанов

Если честно, я смотрел только что ставший доступным фильм «Дорогие товарищи!» с идеей к чему-нибудь придраться. Дело в том, что его делали два страшных конформиста – режиссер Андрей Кончаловский, оскандалившийся антилиберальными и антидемократическими взглядами, и олигарх, миллиардер Алишер Усманов, купивший в свое время «Коммерсантъ», этот идеологический флагман нового НЭПа (когда НЭПу суждено было закончиться во второй раз), и сделавший из него среднюю нейтральную по отношению к властям газету. Хотя, по-видимому, и спасая ее этим от полного разорения и разграбления.

Положим, Алишер Бурханович просто дал деньги всемирно известному режиссеру. Не исключено даже, что по просьбе Лица, которому нельзя отказать и которое выше его, гарантирует сохранность капиталов. И поэтому особенно не вникал в идеологию проекта. Но хотелось бы понять истинные мотивы Андрея Сергеевича, сына создателя советского гимна.

Вероятно, «прыгая» на откровенно антигебешное, античекистское и, не побоюсь этого слова, антисоветское кино, 83-летний Кончаловский рассчитывал триумфально вернуться в большой кинематограф с понятной западному зрителю темой, поправив себя в вечности.

Возможно, речь также шла и о восстановлении гуманистического и либерального имиджа российского кинематографа, якобы не чуждого остросоциальному и политически критическому направлению. А, возможно, и не только кино, а и всей российской политической «володинско-пушковской» элиты. Что показать, что в России не только травят навальных, а еще и хорошее кино снимают! Тогда финансирование проекта Усмановым уже не выглядит случайным, а вполне даже логичным и закономерным.

Тем не менее многое в фильме «Дорогие товарищи!» поддается двойной интерпретации. Но сначала немного истории, о том, о чем там идет речь.

Итак, 1962 год.

Прошел ХХ Съезд. Сталина выкинули из Мавзолея. В стране либеральная Оттепель, плохо, впрочем, заходящая на периферию, там по-прежнему заморозки. Хрущев в апогее. Но его правление некомпетентно, сталкивается с нарастающими экономическими трудностями, одна из которых «ножницы цен», о которых предупреждал еще товарищ Троцкий.

Короче, село снова не в состоянии было кормить города по этим расценкам и покупать промышленные товары, а партия принимает, как всегда, единственно верное решение сгладить диспропорцию, повысив закупочные цены, которые по цепочке скажутся и на розничных. Это бы ей честно людям объяснить, но инструкторы врут про вставание с колен и наступающий коммунизм.

Тем временем, с точки зрения рабочих, которые никогда не катались в масле, это не только существенное понижение их жизненного уровня, к чему рабочие «рабочего государства» совершенно не привыкли (в смысле, чтоб вот так, ни с того, ни с сего), но и какая-то вопиющая несправедливость. Ведь при Сталине цены хоть на копейку, но снижали! Это мы сегодняшние не видим ничего необычного в постоянной инфляции и приветствуем поддержку отечественного производителя из своего кармана. А Новочеркасск в 1962 году взорвался неуправляемым протестом. И по сути – если брать по аналогии, то это был тогда такой прототрампистский протест, защита эгоистических интересов одной отдельно взятой социальной группы в ущерб социальному целому. «Мирный народ» с портретами Ленина двинулся бить стекла в горкоме, а, может быть, даже и прибить по дороге пару ментов.

Но все было бы не так страшно, если бы партия умела говорить правду и согласовывать интересы. Однако партия в СССР умела только давить. В результате забастовка и беспорядки в Новочеркасске были жестоко подавлены армией и КГБ, а обстоятельство бойни впоследствии засекречены. На многие годы «правда о событиях в Новочеркасске 1-3 июня 1962» оставалась исключительно тайным знанием советских диссидентов, передающимся из рук в руки на папиросной бумаге. Я и сам, когда первый раз узнал об этих событиях, долгое время не мог поверить в «невозможное», что государство диктатуры пролетариата способно расстреливать пролетариат на улицах, как в какой-нибудь кокаиновой республике. При этом события в Новочеркасске легли несмываемым пятном на СССР, на Хрущеве, на десталинизации и в конечном итоге внесли свою лепту в крахе коммунистической империи.

Возможно, поэтому одним из истинных мотивов Кончаловского и было спекульнуть на нынешнем антихрущевизме. «Хрущев ведь еще и Крым отдал!» И потрафить маргиналам-сталинистам. Ведь два раза героиня фильма – завсектора горкома Людмила Семина (актриса Юлия Высоцкая) повторяет: «Сталина на вас нет. Без Сталина мы не справимся». Что, впрочем, не выглядит как осознанный месседж Кончаловского, скорее, как дань реализму. Реальная Семена именно такое и могла говорить, и, скорее, именно так и думала, как думают и сегодняшние реальные неосталинисты. Главное, что художник Кончаловский явно переиграл конформиста Кончаловского.

Если фильм немножко проваливается в диалогах – то ли сатирических, то ли гротескных, а концовка и вообще несколько скомкана – трагедия вдруг становится хеппи-эндом. Семина обнаруживает свою дочь живой, которую, как она думала, расстреляли солдаты и похоронили в безымянной могиле, и теперь она еще и вполне может скрыться из-под ареста, ведь ее почитают мертвой. А это ж почти мыльный сериал! То по изображению 60-ых фильм почти гениален. Тупые и злобные собрания партактива, трусость коммунистических вождей, дефицит и распределение из-под полы, - показаны очень точно.

Тем более, фильм гениален по изображению «коммунистического фашизма», когда вам показывают, как по мирным улицам ездят танки, соседа выводят с завернутыми назад руками, а солдаты постреливают в нарушающих комендантский час, как при какой-нибудь немецкой оккупации. По событиям в Новочеркасске, семерым «зачинщикам» демонстрации были вынесены смертные приговоры, а это уже не скажешь, что сгоряча.

Еще более важно изображение всеобщего страха – все боятся расстрела, даже не спрашивая за что. И полное отсутствие удивления происходящим – до этого момента чекисты сорок лет стреляли в людей, не заморачиваясь законностью. То, что советские люди приняли это и другой жизни не знают, а сегодня еще и ностальгируют по ней – вот острие картины, невольно бьющее в сегодняшний день.

Читаю первые отклики.

«Наверно, это все ложь», - так отозвался массовый зритель.