Алина Витухновская, писатель
С одной его стороны — тонкие, цивилизованные натуры, я бы даже назвала их невротиками, в хорошем смысле слова, а с другой — толстокожие, грубоватые, непрошибаемые типажи, так хорошо показанные в советском кино, но невероятно как они сохранились в 21-ом веке. Те, что «коня на скаку остановят», полные вульгарной, нахрапистой, почти животной сексуальности, любительницы сальных комплиментов и дешевых пляжных страстей.
Какое счастье, что я не участвовала ни в одном секс-скандале. Да я почти что святая! Однако, было немало гнусных инсинуаций, фантазий и домыслов при полном отсутствии реальных событий и даже намеков на таковые. Сии фантазии передавались устно одним недожурналистом, им же сочинялись книги «обо мне» сексуального содержания, как и его дружком - недописателем Шаргуновым. Которого мы все-таки вынудили публично отречься от написанного, то есть, заявить, что книга не обо мне. Однако имидж мой был подпорчен. Таких людей надо судить. Как, собственно, и навязчивых домогателей. Но необходимо отличать реальные домогательства от системно-инспирированных, как, например, в случае с Виктором Шендеровичем.
Виктор Шендерович, обвиненный рядом женщин в сексуальных домогательствах, скорее всего стал жертвой откровенной провокации, по всей вероятности антилиберального, спецслужбистского характера. Ответил на эти выпады писатель вполне достойно:
«Прочитал еще раз – и готов кратко прокомментировать. Я не оскотинел, чтобы обсуждать публично подробности личной жизни. Ни своей, ни чужой. Мне есть, о чем сожалеть и в чем раскаиваться в своей мужской жизни, но.
Я никогда не писал и не говорил глупостей, закавыченных от моего имени. В моих отношениях с женщинами я никогда не прибегал ни к насилию, ни к угрозам и шантажу, ни к использованию служебного положения (его и не было никогда). Я не принуждал женщин к молчанию (мне незачем было их принуждать к этому и нечем запугивать). Я физически не мог угрожать женщине увольнением — мне неоткуда уволить человека. Я никогда не участвовал ни в чьей травле и никого не пытался вывалять в грязи — травля и кампания по вываливанию в грязи (далеко не первая) снова организована против меня.
«Новая этика», которая не позволяет мужчине предложить близость женщине, но позволяет опубликовать частную переписку, мстить за недостаток внимания, пиариться на раскрученном имени и безнаказанно и тяжело клеветать, — эта этика никогда не будет моей.»
Несмотря на подобные примитивные провокации, я, в отличии от Шендеровича, все же становлюсь на позиции новой этики. И вот почему. Существует огромное множество факторов, которые радикально изменили не только модернистский мир со всеми его устоявшимися правилами отношений, но и сформировали новую реальность, где старые методы не только не работают, но и зачастую превращаются в пародию на самих себя. Все эти скандальные истории абьюзов и харассментов выглядят чудовищно комически, хоть и приносят немалые душевные страдания их участникам.
Ощущать себя сексуальным объектом было престижно в 20-ом веке, веке расцвета гламура, шика и голливудских иллюзий. Сейчас же чувствовать себя объектом сексуального вожделения — это примерно так же, как чувствовать себя желаемым быть кем-то съеденным. Притом, то, что хорошо для гламурных красоток, нелепо и даже жалко для некрасивых мужчин и женщин. Фактически весь 20-ый век из тела и духа выжималась сексуальность, как волшебный эфир, стимулирующий наркотик, глобальная мистификация. Однако, не будучи подкрепленной ничем, кроме индустрии красоты, лишенной полностью такой значимой для человека вещи как сакральность, сексуальность высосала и сама себя, и тело человека, и его душу.
Я ни в коей мере не выступаю с позиции полной асексуальности. Субъект может быть сексуальным, романтичным, влюбленным. Однако, это будет скорее редкостью, чем правилом. И тогда, возможно, вновь обретет утраченную таинственность.
Стоит отметить и тот немаловажный факт, что сексуальность использовалась и используется по сей день как политический компромат, как способ давления на отдельных личностей, имеющих большую социальную значимость — писателей, журналистов, спортсменов, артистов, политиков. И здесь мы должны быть бесконечно внимательны и бдительны, чтобы не обрушить чью-либо репутацию, заодно испортив и жизнь, и судьбу.
В среде шестидесятников домогательства, увы, по-прежнему считаются нормой. «А что?» — писала одна известная бард — «Что вы жалуетесь на приставания, нас в поездах каждую ночь за задницы хватали и что с того?» «Если к вам пристают, радуйтесь», — вторит ей какая-то женщина в фейсбуке.
Большинство все же держит «фигу в кармане» в том, что касается «новой этики». И их позицию можно было бы определить этим моим новым стихотворением.
НОВАЯ ЭТИКА
Словно цветик-семицветик
Уходил из старых этик.
Я взяла этот цветок
И сказала ему: «Стоп!
Будь ни добр, ни жесток,
Теплохладен, как-то так,
Не растенье, не зверек,
Не мудрец и не дурак.
И когда придет твой срок,
Не гляди ты с сожаленьем
На следы своих же лап.»
Мне ответил этот цветик,
Этот цветик-семицветик:
«Я же не шестидесятник,
Чтоб ходить с моралью стадной.
Я же хипстер, я же зумер,
Что ж ты хочешь, чтоб я умер?
Мне душа не разрешает,
Ибо рыночек решает.»
«Мне приятен твой ответ,
Ты прекрасен, спору нет.
Ты хитер, но доктор Лектор —
Похитрей политкорректор.
Во дворе растет трава,
Только это не права.
А в лесу без всякой славы,
За зеленою дубравой,
Есть моральный и святой.
Но без славы — кто такой?
Врали, врали, врали, врали,
Нам адепты той морали.
Это мировой секретик —
Неизменность старых этик
За фасадом новых правил,
Где творится ерунда,
Но себя бы не заставил
Я меняться никогда.»
На фото - герои фильма Ларса фон Триера "Нимфоманка"