Людмила Бутузова
Уже в начале марта мэр Сергей Собянин объявил о введении трехнедельного карантина для граждан в возрасте 65+. «Природа коронавируса такова, что в первую очередь он представляет опасность жизни и здоровью пожилых и людей с хроническими заболеваниями, с низким иммунитетом. Поэтому нашей задачей является защитить москвичей старшего поколения», — подчеркнул московский градоначальник. Молодые все еще ходили в кафе и магазины, а стариков уже заперли по домам. В большинстве регионов последовали этому примеру.
Однако по мере развития эпидемии выяснилось, что в Москве, а затем и по всей России, она пошла другим путем. Если верить ежедневным сводкам оперштабов по борьбе с коронавирусом, лишь 15% заболевших старше 65 лет. Около половины составляют люди до 45 лет и даже дети.
Старшее поколение «вдруг» оказалось во многом лучше молодежи подготовлено к эпидемии.
-Это ведь не первая эпидемия в стране, — напоминает герагог, кандидат социологических наук, член правления всероссийского общества «Знание» Татьяна Кононыгина.- Они этих эпидемий и карантинных мер помнят довольно много, потому отнеслись к предостережениям эпидемиологов и властей серьезнее, чем их дети. Если что-то и раздражает, так это патерналистское отношение к пенсионерам, которых официоз рассматривают как неразумных детей. Запретить, наказать, приковать к батарее (в нашем случае – не дать цифровой пропуск, лишить бесплатного проезда в общественном транспорте), если не слушаются. Это очень большая ошибка. Говорю как специалист герагог с большим опытом педагогики для пожилых людей.
Инициаторы «ограничительных мер» утверждали, что делали это для блага и здоровья старшего поколения… Но запреты вводили люди достаточно молодые, которые на себе еще не прочувствовали «прелестей» пожилого возраста. И, скажем откровенно, заботились они в первую очередь о себе. Чиновник обязан принять меры, с него спросят… А старику важно, чтобы он оставался в социуме.
Известно, что мужчина, которого в 65 лет вышибают с работы, быстро погибает. Тогда как в этом возрасте у людей, особенно образованных, вполне высокий интеллектуальный потенциал. Это опыт, знания. По понятиям геронтологии пожилые — не обуза, а ресурс. В конце концов, даже если человек прежде сам справлялся с повседневными делами и мог сходить в магазин, на почту или в банк, то теперь ему нельзя выходить из дома из-за карантина.
Вдумайтесь: какие могут быть графики для пожилого человека, у которого куча болячек? Он ходит, когда может, а не когда ему позволено. Нарушился распорядок, образ жизни, всех скопом просто приписала к отряду немощных и недееспособных, всем велено обзавестись соцработником или волонтером. Это уже просто какая-то санитарная дикость: родные не имеют права принести продукты своим старикам, чтобы не заразить их, а чужой человек в звании волонтера, у которого еще 10-15 подопечных неизвестно с каким диагнозом, считается «стерильным». При этом точечная соцзащита полностью утрачена, если сам человек каким-то образом не напомнит о себе. В советское время такого нельзя было себе представить. Одинокие граждане в социальном плане были защищены больше: им выплачивали пенсии наличными, с доставкой на дом и под роспись. Люди, живущие в одном доме, знали друг друга, пенсионеры особенно: сидели на лавочках, заглядывали к соседям в гости. Активно работали ветеранские организации. Сейчас господствует атомизация. Даже полные сил и здоровья люди часто никому не нужны. Что уж говорить об одиноких стариках. Несмотря на массированную информационную кампанию, многие до сих пор не слышали про все эти горячие линии, а уж тем более про сайт «Госуслуги» и прочие сервисы. Таких система просто не видит. Эти люди не получают никакой помощи, никто даже не знает, что они существуют. Самые беспомощные остаются один на один с изоляцией...
В 2019-м государство наконец включило в состав национального проекта «Демография» основы системы долговременного ухода за пожилыми людьми, которую разработал фонд «Старость в радость». Она основана на проактивном выявлении тех, кому нужна помощь. В экспериментальном порядке эту систему успели запустить примерно в половине регионов страны, включая Москву. Но создать сколько-нибудь полную базу данных до наступления эпидемии, конечно, не успели. Карантин разорвал даже те тонкие нити, которыми люди старшего поколения были связаны с обществом, и вокруг многих из них сплошной стеной сомкнулось одиночество.
- А ведь изоляция может регулярно повторяться из-за возникновения новых пандемий, - говорит Кононыгина.- Как это скажется на старшем поколении? Трагично. Пойдут самоубийства, усилится семейное насилие. Пожилые будут чувствовать себя ненужными. Когда наверху спохватятся — недосчитаются слишком многих. Сейчас появилась небольшая передышка, государству надо ее использовать, присмотреться к опыту к общественных организаций и фондов, которые в большинстве своем работали как службы психологической поддержки. Сидели и слушали стариков, которым просто нужно было выговориться. Сам факт, что кто-то о тебе вообще помнит, что есть какая-то «большая земля» за пределами квартиры или комнаты в доме престарелых, очень важен для пожилого человека.
Важно, я считаю, и для государства. Появилась база, конкретные адреса и люди, которым требуется поддержка.
По оценке Елизаветы Олескиной, директора фонда «Старость в радость», общее количество пожилых людей, нуждающихся в уходе и сопровождении, может превышать два миллиона человек. Армия добровольцев, готовых эту помощь оказывать, по численности примерно такая же. Самое отрадное, что больше половины из них – это люди зрелого возраста 65+ - ровесники попавших беду. У нас в орловском обществе «Знание», которым я руковожу много лет, благодаря проекту «Телефонные цепи» (отдельное спасибо фонду Тимченко, выделившему на проект 20 000 рублей), мы не потеряли ни одного активиста и выдернули из изоляции сотни людей, прежде не знавших, что для них существует Народный университет, программы «Дети войны», «По местам моей памяти», танцы, которые теперь у нас превратились в «вальсы на дистанции». При первой возможности, как только сняли ограничения на выход из дома, вы не представляете, сколько наших людей ринулись наверстывать упущенное.
СМЕРТЬ В ЗАТОЧЕНИИ
Чудеса креатива, которые проявили общественные организации и фонды, чтобы скрасить жизнь пожилых людей, вовсе не отменяют страхов и проблем, которые навесило на них государство.
Для пожилого человека в изоляции повышается вероятность умереть не от злополучного вируса, а по другой причине — например, от почечной недостаточности или пневмонии, которая вызвана вынужденной неподвижностью. В итоге смертность в заточении у пожилых людей существенно увеличивается. При этом на фоне борьбы с пандемией они не получали плановой медицинской помощи, в том числе хирургической. Так считает геронтолог, президент Геронтологического общества при Российской Академии наук, член-корреспондент РАН, профессор Владимир Анисимов, весьма скептически оценивший возможности отечественного здравоохранения по обслуживанию старшего поколения. Плановые обследования и процедуры перенесены. В результате многие больные старики «могут и не дожить до своего коронавируса».И еще не знаешь, что лучше. Ведь как ты не уходи от щекотливой темы и как не оправдывай ее внезапностью свалившейся на Россию эпидемии и перегруженностью медицинских учреждений, тема эта возникла с первого дня и никуда не ушла: вместо того, чтобы три—четыре недели спасать в реанимации какого-нибудь 70-летнего гражданина, гораздо проще и дешевле запереть его дома. Чтобы пожилой человек не конкурировал за койко-место с молодыми. И получается, что бороться за его жизнь, как это ни цинично звучит, смысла нет.
- Нас посадили по домам просто потому, что здравоохранение было не готово нас лечить, - об этом одним из первых заявил СМИ доктор медицинских наук, профессор, академик РАЕН, специалист в области эпидемиологии и профилактической медицины Игорь Гундаров. - Во многих городах после оптимизации здравоохранения не осталось даже инфекционных отделений. Давно пора судить тех, кто затеял оптимизацию отечественной медицины. Итог — катастрофически разрушенное первичное звено здравоохранения. Наука ещё, слава богу, сохранилась. Мы ничуть не отстаём от мировой науки. Но реформой должны заниматься учёные, а не чиновники от здравоохранения.
РАЗБОР ПОЛЕТОВ
Наверное, разбор полетов будет. Слишком много накопилось чудовищных фактов, которые уже нельзя замолчать или интерпретировать как успех реформы. В мае работники СМИ провели анализ смертей российских врачей от коронавируса и сравнили эти данные с информацией из других стран. Оказалось, что смертность в РФ в 16 раз превышает аналогичные показатели в шести странах со схожим масштабом эпидемии. Это, что ли успех отечественного реформирования? Или то, что Москва – богатейший город - во время эпидемии собирала медицинские кадры со всей России? Сюда привозили врачей и медсестер от Камчатки до Калининграда. А в регионах другая история: там не хватает врачей, в центральной России, по данным «Альянса врачей» один инфекционист на три области, на эпидемиологов переучивали по интернету гинекологов и лоров. А относятся к ним также как и в столице, по-хамски: многим не платят, многим не делают тесты на коронавирус, просто работайте и все. У»Альянса» есть даже официальный ответ из прокуратуры: в одной из больниц заболели и продолжали работать большинство медиков, а из всех средств защиты у них были только перчатки.
Нет лечения, холод, практически полное отсутствие врачей – жители Петербурга жалуются на условия содержания в больнице, развернутой в выставочном павильоне Ленэкспо на Васильевском острове. Они не понимают, зачем их сюда привезли и почему здоровые лежат рядом с больными, рискуя заразиться.
Василеостровский муниципальный депутат Нэлли Вавилина говорит, что ей постоянно звонят люди, у которых в Ленэкспо оказались пожилые родители, бабушки и дедушки, без лекарств, без одежды, без средств гигиены, и к ним по много дней никто не подходит.
У Александра Рудковского в Ленэкспо оказалась мать – 78-летняя Галина Андреевна. Ее привезли из районной больницы, куда она попала с серьезными ожогами, облившись кипящим молоком.
– Пришел положительный тест на ковид – и 6 мая вместо операции по пересадке кожи ее повезли в Ленэкспо. Девять дней врач к ней не подходил. У меня астма, у жены недавно было онкологическое заболевание, у нас трехлетний ребенок, вот мы и не забрали маму домой, но если б я знал, что творится в Ленэкспо, я бы нашел другой способ ее изолировать, – переживает Александр. – Мама жаловалась на холод, просила второе одеяло, не дали, а где же бабка найдет сестру-хозяйку? У меня нет претензий к персоналу в этих полевых условиях, просто его там очень мало. На 400–450 больных шесть врачей и шесть медсестер, две процедурных и четыре постовые, и один человек на приеме. Два дня она пролежала в одной сорочке под тоненьким байковым одеялом, на штампе стоит 1999 год. Только на шестой день маме сделали обезболивающий укол и перевязку, но мази у них не было. То есть они свозят туда больных с ожогами – а лекарств от ожогов у них нет! И от давления тоже нет. У мамы пятка сожжена, а до туалета приходится ходить самой. У нее есть 10 памперсов, но она говорит – а кто их будет выносить? То есть за лежачими ухода нет вообще. Ее соседка рассказывает, что мама пытается меньше есть, чтобы меньше ходить в туалет». Хотя с едой там проблем нет, кормят очень хорошо
Устройство временных госпиталей, а их, как известно, уже в конце мая, на спаде эпидемии, успели нагородить 10 штук в Москве и Питере, вызывает вопросы у Натальи Ароновой, инженера-проектировщика из Воронежа.
– Инфекционные больницы так не делают. Я проектировала инфекционные больницы и баклаборатории и имею полное представление, как это делается. Поразила меня эта конюшенная система клетушек, где люди лежат. Даже если там есть разделение на зоны, то почему все лежат в одной куче – у них что, у всех подтвержденный коронавирус? Еще в таких помещениях должна быть очень мощная система вентиляции, причем раздельной и с механическим побуждением. Сейчас многие больницы, превращенные в инфекционные, не снабжены необходимой вентиляцией, где воздух из грязной зоны уходит в одно место, из чистой – в другое. Нюансов много, к таким помещениям должны быть очень высокие требования, и строительные, и санитарные. А тут кажется, что взяли спортзал или ледовую арену, разделили на клетушки. Вот так брать и складывать людей можно только по законам военного времени, это мое мнение как проектировщика.
Пребывание одного пациента в день в госпитале Ленэкспо обходится бюджету в 4 тысячи 165 рублей в сутки, за ту же сумму, пишет Фонтанка, можно снять номер в "Рэдиссоне". Не дешевле ли было бы арендовать пустующие гостиничные номера и действительно изолировать пациентов друг от друга, а не строить временный госпиталь за 416 млн рублей? – спрашивают пользователи соцсетей.
-Главный урок, который, я надеюсь, страна усвоила, медицина, в которой мы сейчас живем и работаем, просто ужасна. И если случится еще какая-нибудь серьезная инфекция, а ошибки нынешней эпидемии не будут учтены, полягут все – и врачи, и пациенты,- уверена руководитель профсоюза "Альянс врачей" Анастасия Васильева.
СПЧ призывает Минздрав отчитаться, сколько людей не получили своевременную помощь из-за борьбы с коронавирусом. Речь идёт не о тех, у кого был коронавирус, а о тех, у кого были другие болезни. Учета нет, есть только страшные посты в соцсетях.
Леонид Вейтков: «У меня очень болела жена. Я вызвал хирурга на дом, т.к. она не могла ходить. Он пришёл через 2 недели (через 5 дней после похорон), и извинился: ,,Я один на пять поликлиник…,, Его рекомендации могли бы спасти жену. Вот что натворили эксперименты в медицине».
Есть история с жителем Краснодарского края, которого три месяца слали из больницы в больницу после обнаружения онкологии. Он ездил из города в город, по несколько раз собирал одни и те же справки и анализы, больницы не принимали из-за карантина. “Дед еще раз сдал тест на COVID. Но пока ждал результата, просрочились другие анализы. Пришлось заново собирать справки. Пока собирали, снова истек срок давности теста на коронавирус”. В итоге он сказал “я больше не могу видеть врачей” и покончил с собой в подвале собственного дома.
Сколько ещё было таких мужчин по всей стране за прошедшие три месяца? Это нужно знать, настаивает Совет по правам человека.
ВЫЖИТЬ МОЖНО
А вот куда, интересно, приплюсуют десятки тысяч тех, кому в качестве лечения назначили «социальный мониторинг»? К пострадавшим? К успешно вылеченным?.
О «социальном мониторинге» написали, пожалуй, уже все болеющие москвичи. Рассказы тех, кто столкнулся со звериным лицом этой платформы, потрясают. Как и выводы, что москвичи, напуганные этим чертовым мониторингом, постараются впредь не просить у города никакой помощи и не обращаться к врачам.
- К середине мая стал ясен масштаб моральной катастрофы, которую мы переживаем, - пишет в ФБ политолог Кирилл Мартынов.- Она формулируется просто: худшее, что может случиться с гражданином России в условиях эпидемии - это попасть в лапы государства. Для начала государство врет, скрывая реальные масштабы происходящего от людей, самого себя и «зарубежных партнеров». Когда масштабы подлога становятся очевидными, государство продолжает врать, разрушая остатки социального доверия. Врачи по всей стране записывают видеообращения неизвестно к кому, рассказывая о том, как гибнут и не могут обеспечивать свои семьи. Людям, которые обращаются с симптомами пневмонии в больницы, рекомендуют лечиться дома, быть позитивно настроенными — чтобы не портить общей статистики заболевания. Эти люди затем умирают без должной помощи, из-за запоздалых диагнозов, их родственники рассказывают в интернете о том, как их лечили. Врачи в этой ситуации заложники собственной системы отчетности, некоторые из них буквально кончают с собой из-за беспомощности, нехватки простейших средств защиты, невозможности помочь своим пациентам.
С другой стороны, людей, которые добропорядочно хотят проверить себя во время ОРВИ, заносят в списки на слежку городской системы видеонаблюдения, сажают на карантин без подтвержденного диагноза, штрафуют за сбои в приложении «Социального мониторинга». Не надо удивляться, это то, что умеет делать в России охрана, ей никто не объяснял разницу между зоной и карантином.
Выжить можно, если вам повезло с иммунитетом, у вас есть жилье и сохранился источник дохода, или достаточно связей и удачи, чтобы попасть в хорошую больницу. Во всех остальных случаях вы всего лишь помеха для государственной отчетности о победах над эпидемией.