Вопрос дня: какое место останется старикам в постпандемическом мире?

Пандемия сильно сказалась на всех без исключения видах человеческой деятельности, и в том числе, конечно же – на журналистике. Мало какой журналист обходится сегодня в своем материале без констатации факта: после коронавируса мир уже никогда не станет прежним. Далее идут более или менее обоснованные фантазии на тему... Не остался в стороне и известный журналист Павел Пряников, который попытался в своем блоге предугадать недалекое будущее:

«Всё больше думаю, как Ковид уже изменил общество. Например, отношения поколений. Дети и молодёжь лет до 25-30 сейчас – это ходячая бессимптомная биобомба. Их встреча со стариками приравнивается к акту террора. Возможно, полгода или год (или вообще всю жизнь, если Прогрессоры не дадут нам вакцину) старики не смогут общаться с внуками. Постепенно будет нарастать стигматизация прежних «цветов жизни». Молодость – это ходячая смерть для остальных.

Будут два-три не пересекающихся с собой мира. Мир молодёжи, мир настороженных сапиенсов среднего возраста и мир изолированных стариков.

Переосмысливается необходимость существования больших, тесных коллективов – домов престарелых, армии с казармами и кораблями, вахтовиков, тюрем, общежитий для гастарбайтеров. Потенциально с последними осенью по всему миру придётся проводить гуманитарные спецоперации по их высылке: мир, поражённый огромной безработицей, больше не нуждается в их услугах. В Москве на место узбека/киргиза в такси с зарплатой в 30-40 тыс. вполне радостно будет претендовать житель Калуги и Рязани (а то и сам москвич).

То же самое – и для других мегаполисов. Сегодня смотрел «Евроньюс», и там показывали, как в Лондоне уже живут на улице и просят милостыню и бесплатную еду черногорец, румын и португалец – потерявшие работу в сфере услуг. Мир без беженцев, гастарбайтеров, праздных перемещений в пространстве – это нас отбрасывает куда-то век назад. Все будут сосредоточены на своём малом мире, региональной ячейке на уровне двора, максимум микрорайона – и то внутри своей поколенческой страты...»

Читатели Пряникова в основном согласились с ним, добавив свои соображения по этой теме. Так Владимир Лубянко пишет:

«Про возрастное напряжение я думаю об обратном, что этически мир просто станет жестче и вернется к более древнему отношению к старикам - "пожил свое", а гедонизм пенсионеров западного мира, созданный сильной западной медициной, сократится.

На пенсионный индивидуализм просто не останется времени - смерть на пороге сразу после выхода на пенсию, путешествовать свободно как раньше вероятно тоже не получится. Будут возвращаться семейные ориентиры - дети, внуки и религиозность - как ну хоть какой-то смысл жизни...»

А блогер Нобул Нобул опровергает автора, делясь своими наблюдениями:

«Ну на мой взгляд из провинции, все не так мрачно. Да, принудительно закрыли ТЦ и кафе. Да, по городу иногда встречаются больные в масках. Да, будет много разорившихся. Но никакого возрастного дистанцирования, к счастью, нет. И все перечисленные проблемы вызваны только запретами. Их не ассоциируют с необходимостью, а только с безумием власти. А что до свободы передвижения стариков так его по факту и не было: на рынок, на дачу и на почту за пенсией, вот и все движения в провинции...»