Наш Телевизор решает проблему Бога в одной отдельно взятой стране

Предложение Патриарха («Русского Папы», по версии канала «Дождь») внедрить Бога в российскую Конституцию сильно отвлекло от текущей повестки и подвигло как на долгие, так и на не вполне осмысленные споры. В чем, видимо, и соль такого предложения – отвлечь от подсчета жалких копеек и пенсий и заняться духоподъемным. Тем не менее, нельзя пройти мимо дискурса прожженных пропагандистов об этике и морали, сущем и божественном.

Сергей Митрофанов

Парадокс оказался в том, что вся эта постоянная компания, которая обычно собирается у В. Соловьева, она вся оказалась верующей. Хотя и в разное. Вернее, мы не знаем точно, что у каждого в голове, но сам В.Соловьев – несомненно, может изобразить хоть верующего, хоть неверующего, в зависимости от политической линии партии. А С.Станкевич, если и поверил, то только в самый последний момент, когда дали отмашку сверху. И мы точно уверены, что материалист В.Третьяков в Бога никогда не верил, - ни сегодня, ни в своем комсомольском прошлом, - но «с восхищением относится к институтам Церкви», которая создала весь этот мистический антураж, заставив миллионы людей на протяжении двух тысячелетий (в России – на протяжении одного тысячелетия) поклоняться сказке о звезде, волхвах и необычайном младенце.

По мнению Третьякова, - а он его не скрывает, - это такой необходимый Театр для простецов, за кулисами которого должны стоять (или сидеть, или дергать за ниточки) умные люди, вроде самого Третьякова.

«Важно, что никакому «Мемориалу»», - говорит Третьяков, - с его антисталинизмом и ГУЛАГом не удавалось так долго «учить хорошему» (читай морочить голову), как Церкви. Поэтому он хоть и против, чтобы в Конституцию вписывали Бога именно как Бога, старичка с бородой, но считает важным и насущным проявить уважение к институту Церкви и упомянуть, что мы следуем курсом восточной ветви христианства. Тогда вроде бы сохранится и светский характер Конституции, и в то же время будут продекларированы «восточные» православные ценности. То есть и атеистические волки окажутся сыты и верующие агнцы целы.

(Я помню, как по той же самой причине Виталий Товиевич однажды запретил мне троллить Зюганова в своей газете, ведь много десятилетий коммунисты институционально воплощали государство, да и после «августовской революции» сохранили свои позиции системной партии.)

Весьма распространенная среди политтехнологов эта циничная концепция веры как«не только коллективного пропагандиста и агитатора, но также и коллективного организатора»вызвала, однако, протест у истово верующих Куликова и Михеева. Они прекрасно понимают, что население как бы не очень в курсе, чем отличаются восточная и не восточная ветви христианства. Только взлезь в эту тему – не вылезешь. «Тем более, что есть еще и агностики», - замечает более образованный Куликов. Поэтому им нужен Бог не как абстрактный институт, а именно как Бог, с большой буквы и именно как комиксовский добрый дядечка с бородой. Вроде как с картинок Жана Эффеля (которые издавались аж в советское время).

Почему? Потому что, - они считают – только Бог, высший и трансцендентный разум, конкретно способен дать нам этические ценности. Не Космос же. Космос ничего не дает, он молчит и пустой, как дупло. И не Иван Иванович, - ему слабО, - а ценности-то откуда-то взялись.

Непонятно, впрочем, а совпадают ли у присутствующих эти самые этические ценности, чтобы утверждать, что они вообще откуда-то взялись как некая незыблемая истинность, и божественного ли они происхождения, например, у В.Соловьева, в какой момент их вложил Бог, и встречался ли кто-либо из присутствующих с вышеупомянутым Старичком, чтобы такое утверждать, почему они считают, что создать этические ценности не под силу Ивану Ивановичу. Тем более, что вообще-то именно европейские иваны ивановичи написали и развили этику в процессе социализации и развития производственных отношений, а не никакой ни Дух, которого никто не видел.

(NB.Кстати, процесс передачи этических ценностей человечеству хорошо изобразил Мэл Брукс во «Всемирной истории», 1981. Там был такой эпизод, что Моисей в этом фильме шел с горы с глиняными табличками (тремя скрижалями по 5 заповедей), на которых и были начертаны эти этические принципы, но по дороге одну из них он уронил, и осталось 10 заповедей.)

Опять же неясно: если идет речь о Боге с большой буквы, то о каком? О том, что устроил великий Холокост на планете (Потоп) или о том, который предложил возлюбить ближнего своего. Один ли это Бог или два разных, потому что над решением этого вопроса бились обе ветки христианства, и не факт, что удовлетворительно его решили и не факт, что российская Конституция подведет черту под этим вопросом.

С.Станкевич, комсомольский в прошлом и партийный работник по сию пору, позиционируется как телевизионный либерал в допустимом для Пропаганда-ТВ формате. Он тоже за упоминание Бога как Старичка, потому что считает, что посредством персонифицированного Творца закрепляется принцип прав человека и «пятый элемент» - любовь. При этом Станкевич говорит ярко, убедительно, он явно в ударе, но над ним закономерно начинают потешаться. Люк Бессон, видите ли, у него соавтор Конституции. Да и не все согласны с тем (это мы увидим ниже), что Бог за права человека…

Мысль о том, что в России могут быть совершенно иные, чем в мире, этические принципы и иные права разделяет телевизионный философ Карен Шахназаров. Он тоже не выглядит как истово верующий, но поддерживает теологию присутствующих за компанию, хотя и быстро переводит разговор на другое.«Не понимаю смысла этого разговора, - говорит Шахназаров, - Конституция, на мой взгляд, должна освободить россиян и позволить им, если они того хотят, иметь хоть бессменного правителя, коли тот человек достойный».

Шах и мат этическим ценностям!

P.S. По итогам передачи В.Третьяков написал статью и опубликовал ее в прилепинской газете. В ней он изложил свою концепцию преамбулы Конституции. «Пора и нам, гражданам России, перед всем миром открыто изложить свои взгляды, свои цели, свои стремления и сказкам о нашей стране противопоставить манифест самой российской нации, самого Российского государства, самой нашей великой державы», - пишет Третьяков, очевидно, считая себя выразителем взглядов всех граждан России.

А они вот какие: национальный эгоизм + приоритет общественного над личным (гуд бай, станкевичные права человека) + выход из международного правого поля + неотторгаемый суверенитет, хоть тысячу лет живи, + восточная ветвь христианства.

Хотя есть и доброе: «полный и солидарный с другими странами отказ от войн как средств разрешения межгосударственных и международных конфликтов». Но не тут же, не сию минуту, - если вы надеялись, - а, естественно, в стратегической перспективе.