По заветам Гоббса: история того, как Россия оказалась в пасти Левиафана

Томас Гоббс: «Религия - часть человеческой политики, указывающей подданным те обязанности, исполнять которые требуют от них земные цари».

Сергей Баймухаметов

Примечательным, хотя и не очень замеченным событием уходящего года стало прекращение уголовного дела против 20-летнего барнаульского студента Даниила Маркина. Его обвиняли в экстремизме, в ненависти к верующим, к религии. По нынешним временам – актуально в худшем смысле. Срок заключения – до 5 лет. Вина его в том, что на своей странице в соцсетях он, в частности, хранил картинку, на которой герой сериала «Игра престолов» Джон Сноу изображен с нимбом над головой и надписью «Джон Сноу воскрес! Воистину воскрес!».

Злая ирония здесь еще и в том, что Сноу по сюжету фильма действительно погиб и потом ожил. Но, несмотря на это, тотчас нашлись соотечественницы, которые заявили в полицию об «оскорблении чувств верующих» (есть такая статья в Уголовном кодексе). Их обязательно надо назвать – барнаульские студентки Анастасия Битнер и Дарья Исаенко. К Маркину пришли с обыском, изъяли компьютер, а позже возбудили уголовное дело. Так что имейте в виду: опасно цитировать стихотворение Андрея Вознесенского со строчками: «Высоцкий воскресе! Воистину воскресе!»

Следствие и суд над Маркиным тянулись более полутора лет. Наверно, все же колебались по принципу «Посадить нельзя отпустить». К счастью, вышел закон о частичной декриминализации статьи 282 УК «Экстремизм». По этим поправкам граждане не должны привлекаться к уголовной ответственности за картинки и высказывания, если они не представляют серьезной угрозы для основ конституционного строя и безопасности государства. Значит, ранее Джон Сноу представлял серьезную опасность для основ РФ.

Аналогичное дело было возбуждено против жительницы Барнаула Марии Мотузной, и точно так же прекращено. Еще раз отметим: по заявлениям-доносам все тех же барнаульских студенток Анастасии Битнер и Дарьи Исаенко.

Таким образом, в «деле» Даниила Маркина (или в «деле» Джона Сноу из «Игры престолов») и в «деле» Марии Мотузной сошлись характерные приметы времени и общественно-государственного бытия. А именно: поощряемое властью доносительство по «идейным» мотивам, абсолютно независимые следствие и суд, пароксизм государственной бдительности, и все вместе замыкается на религию, церковь, на их положение в России.

С начала средних веков церковь на Руси была более или менее независима от власти: митрополитов назначал патриарх Константинопольский, и они являлись неким противовесом княжескому и царскому абсолютизму. С каждым годом и веком это назначение становились все более формальным, все более «согласованным» с великокняжеской властью. Однако и этой доли независимости государство не терпело. Надо сказать, наши митрополиты и сами хотели быть самостоятельными, желали быть патриархами. Так совместными усилиями первых царей и митрополитов была порвана ниточка между Русью и Константинополем. И у нас образовалась своя автокефальная Русская православная церковь, свой патриарх. Разумеется, уже более зависимый от царя.

Но и в таком виде церковь мешала власти. Очень уж велик был в народе авторитет патриарха. Учтем, что патриархи Филарет и Никон фактически правили Русью в самые сложные времена и официально назывались, как и царь, Великими Государями.

Патриаршество на Руси закончилось в годы правления Петра Первого. Он боролся с влиянием церкви всеми способами. В годы его царствования похабничал «Всепьянейший Собор», состоявший из царя и приближенных. Члены его носили церковные титулы с добавлением матерных слов, матерных имен и матерных званий, вершили непотребства, пародируя церковные обряды, дымили не ладаном, а серой, вусмерть пьяные, ездили славить Христа по Москве в санях, запряженных свиньями. Это было глумление над церковью и ее обрядами, унижение и поношение веры и церкви на глазах народа. В народе Петра считали и звали Антихристом.

А потом – полный, глобальный государственно-бюрократический разворот. Церковь сделали частью государства.

Мы не знаем, читал ли Петр Первый в путешествиях по Европе тогда уже знаменитую книгу «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1561 г.) английского философа Томаса Гоббса. (Царь с юности знал немецкий язык, владел голландским, английским, французским.) Но все, что потом происходило в России (и доныне происходит) - воплощение идей Томаса Гоббса:

«Так как воля бога познается лишь через государство... то юридическое лицо бога может существовать лишь благодаря воле государства… Повиновение, которое граждане обязаны оказывать своему христианскому повелителю, не может противоречить христианской религии… В христианских государствах суждение как о светских, так и о духовных делах принадлежит гражданской власти, и тот человек или то собрание, которое обладает верховной властью, есть глава и государства, и церкви, ибо церковь и христианское государство - одно и то же… Религия - часть человеческой политики, указывающей подданным те обязанности, исполнять которые требуют от них земные цари».

Иными словами, Томас Гоббс считал, что религия должна быть уздой для народа, инструментом политической власти для удержания народа в повиновении.

Повторю: мы не знаем, читал ли Петр Первый трактат «Левиафан», но он от «Всепьянейшего Собора» с богохульной матерщиной и кощунством перешел к воплощению на практике идей Гоббса - в российском варианте. В 1700 году отменил патриаршество на Руси, а в 1721 учредил Духовную коллегию – наряду с другими коллегиями, впоследствии – министерствами. То есть сделал церковь государственным, чиновным департаментом. Правда, потом Духовную коллегию назвали Святейший Правительствующий Синод. Членов Синода назначал император, они присягали ему на верность.

Ни при Петре Первом, ни в последующих царствованиях мало кто в высших слоях российского общества отличался религиозностью, истинной верой, воцерковленностью. Представители знати вели образ жизни, весьма далекий от смирения и благочестия, до хотя бы от простой скромности и приличия; они и не скрывали, что религия, вера и церковь – это для крепостного народа, для податного населения. Знаменитый афоризм члена Английского клуба, шефа жандармов Бенкендорфа «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства» - по сути, парафраз высказываний Томаса Гоббса о религии. Применительно к штатской жизни.

Император Николай Первый после смерти Бенкендорфа поставил его бюст в своем кабинете.

А еще он особо ценил другого члена Английского клуба, завзятого англомана, с 1833 года министра народного просвещения Сергея Уварова. (В графское достоинство его возведут через 13 лет.) Уваров знаменит тем, что по вступлении в должность разослал циркуляр по своему ведомству: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование, согласно с Высочайшим намерением Августейшего Монарха, совершалось в соединённом духе Православия, Самодержавия и народности».

Так родилась идеологема на предстоящие времена. При том, что официальный радетель православия Уваров, как и отдельные широко известные персоны тогдашнего высшего света, отличался такими особенностями личной жизни, которые церковь считала недопустимыми.

«Самодержавие, Православие и Народность - вот три кита, на которых должна стоять Россия», - отчеканил император.

С самодержавием ясно. С православием - тоже. А что такое народность в те времена? (Да и сейчас.) Вопрос вопросов. Народ-то был в основном крепостной, то есть рабы. Разве что самодержавие и православие представлялись как параметры жизни, в которых предстоит существовать населению. В Европе хотя бы для виду считалось, что монарх должен быть приветлив с подданными. В таком духе воспитывалась и датская принцесса Дагмар (в православном крещении Марья Федоровна), ставшая женой цесаревича Александра, внука Николая Первого, будущего императора Александра Третьего. Вот что писала она в дневнике 1869 года о путешествии по Волге:

«Мы подошли к городку Хвалынск, где нас снова ждала большая толпа, Саша ни в какую не желал выйти к ним, принял на борту депутацию с хлебом-солью и сразу же ушел, оставив меня одну. Многие прибыли издалека в надежде увидеть нас. Я набралась мужества и стала спускаться на берег, так что ему пришлось проследовать за мной. Нас сразу же пригласили выпить чаю... Позже я обнаружила Сашу в ярости из-за того, что чаепитие показалось ему слишком долгим: он швырнул лампу и, изрыгая ругательства, побежал к себе... Не может хотя бы немного взять себя в руки... Не имеет права вести себя так».

Цесаревич «не имеет права вести себя так»! Увы, российская знать жила по другим правилам. При официальной «народности».

И все закончилось тем, что народ сверг самодержавие, крушил усадьбы знати и, увы, православные церкви. Так начались 75 лет коммунистической России – с марксизмом-ленинизмом вместо религии. В последней трети отведенного исторического срока некоторые советские люди из чувства духовного голода, а также из молодежного фрондерства, естественного протеста против обрыдшей идеологии – потянулись к религии. В домах интеллигенции, у студентов непременным атрибутом книжных полок становилось неведомо какими путями добытое Евангелие.

И когда коммунистическая власть рухнула, население с энтузиазмом вспомнило о вере и боге. Но приходя в церковь, россияне обнаружили в первых рядах… коммунистов! Стоящих со свечками. Их тут же прозвали «Подсвечниками». Причем и как правило, не рядовых членов партии, а всё ту же номенклатуру! Как будто им в их ЦК сказали: «Надо срочно менять ориентацию и возглавить новые течения, народ нельзя оставлять без идейных рамок».

И с тех пор те же высокопоставленные члены КПСС, так и пребывающие у власти, насаждают в народе православие – как раньше насаждали марксизм-ленинизм. Всеми мерами воздействия, вплоть до тюремных сроков. Только вместо статей 70 «Антисоветская агитация и пропаганда» и 190-прим «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» - ввелив Уголовный кодекс РФ статью 148 «Оскорбление чувств верующих».

Идеологема «Самодержавие. Православие. Народность» ощутимо присутствует в политическом пространстве. Депутат Госдумы Владимир Жириновский, подававший в свое время несколько заявлений о приеме в члены КПСС, но не принятый, на всю страну объявил, что надо:

«Поменять нынешний российский триколор на имперский флаг, заменить гимн на «Боже, царя храни» и поставить вопрос о восстановлении империи. А Владимир Путин должен занять новую должность - верховный правитель». (Заметим, что упомянутый Владимир Путин – член КПСС со студенческих лет, с первой половины 70-х годов и вплоть до запрета деятельности КПСС в 1991-м.)

Склоняются к тому и некоторые иерархи Русской православной церкви. Так, митрополит Волоколамский Илларион в эфире телеканала «Россия» поделился своими мыслями:

«Мое личное мнение заключается в том, что человек, который помазывается на царство священнослужителями, человек, который получает не просто мандат от избирателей на правление на какой-то определенный срок, но получает санкцию от Бога через Церковь на свое правление, и оно является пожизненным до тех пор, пока он не передаст власть своему наследнику - это, конечно, та форма правления, которая себя в истории положительно зарекомендовала и которая имеет много преимуществ по сравнению с любыми выборными формами правления… Внутри нашей Церкви есть люди, есть группы людей, которые ратуют за восстановление монархии, и я думаю, что если наше общество когда-нибудь созреет для обсуждения этого вопроса, Церковь в таком обсуждении примет самое активное участие».

Надо добавить, что митрополит Илларион не просто один из высших иерархов церкви, но еще и викарий Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.

Все это вместе называется у нас поисками и утверждением «духовных скреп». Вольному - воля. Только с подбором слов желательно быть тщательнее. В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова «скрепа» означает: «Приспособление, скрепляющее части чего-нибудь».

Приспособление…

И если уж припадать к первоисточникам, то вспомним Евангелие, слова Иисуса: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу».

У нас «кесарь» один – демократия. Ибо в Конституции сказано: «Российская Федерация - Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». И еще: «Российская Федерация - светское государство… Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной».