В российских тюрьмах отключат мобильную связь

Об этом сообщает РБК со ссылкой на осведомленный источник в МВД. Но то, что подобная мера, а также ряд других сейчас действительно обсуждается, подтвердил и представитель компании Group-IB, которая занимается борьбой с преступлениями в сфере Интернета и телефонии.

Еще год назад Госкомиссия по радиочастотам (ГКРЧ) создала рабочую группу для поиска наиболее эффективных научно-технических решений по противодействию использования мобильных устройств в местах лишения свободы. Но по данным РБК пока ни один из предложенных способов не был признан оптимальным. Эксперты склоняются к тому, что наиболее эффективным способом стало бы ограничение сотовым оператором оказания услуг в определенных местах.

Сегодня пользоваться мобильниками в учреждениях пенитенциарной системы запрещено даже их сотрудникам, но и этот запрет сочли недостаточным. По информации заместителя министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Олега Иванова, в ближайшее время депутат Госдумы Александр Хинштейн внесет законопроект, который позволит руководителям исправительных учреждений через операторов отключать определенные номера от сотовой связи. "Минкомсвязь предварительно и с оговорками поддержало эту инициативу", - сказал Олег Иванов.

Сам Александр Хинштейн подтвердил, что работает над поправками в законы "О связи", "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания" и "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых". По его данным каждый год в учреждениях уголовно-исполнительной системы изымается до 60 тысяч телефонов. Хинштейн считает, что с их помощью осужденные могут не только совершать новые преступления, в основном - мошенничества, но и давить на свидетелей, координировать преступные группировки и так далее.

О том, что в исправительных учреждениях функционируют нелегальные call-центры, ФСИН сообщала еще в 2016 году: лишь за 2015 год было выявлено более 1200 подобных преступлений. Тогда же в МВД заявили, что из 38 тысяч преступлений, которые совершались с помощью мобильной связи, треть приходилась на звонки из тюрем и СИЗО. Правозащитник Андрей Бабушкин говорил, что подобное чаще всего не может происходить без ведома и участия администрации, которая и снабжает заключенных мобильными телефонами.

Данную тему с «Новыми Известиями» обсудил правозащитник Иван Жильцов, пресс-секретарь «Комитета против пыток».

— Неужели только в местах лишения свободы телефонные аферисты пользуются телефонами и совершают мошеннические действия? Нет. Мошенники и на воле пользуются мобильными. Но это же не значит, что надо у каждого отобрать телефон. Ведь получается, что это средство связи потенциально может стать орудием преступления.

— А как быть с отдаленными колониями? Есть, допустим, поселок, жители которого являются персоналом местной колонии. «Глушилки» не нарушат их прав на свободный доступ к сотовой связи?

— С технической точки зрения, этот проект будет сложно реализовать. «Глушилка» же не пять метров связь перекрывает. Какой-нибудь поселок вообще без связи останется, и пострадают местные жители.

Я здесь вижу некое стремление и без того закрытую систему ФСИН сделать еще более закрытой, чтобы из нее не просачивались в СМИ факты о должностных преступлениях, о нарушениях прав заключенных и о прочих безобразиях, которые там творятся.

Сейчас у ФСИН и так есть монополия на видео, которое снимается стационарными камерами и нагрудными камерами сотрудников. Эти видеофайлы наружу не выходят.

— Иногда, и даже довольно часто, они все-таки наружу выходят. СМИ с пугающей периодичностью сообщают о пытках, о беспределе в российских тюрьмах. И подобные скандальные новости сопровождаются и видеофайлами, и фотографиями.

— Это исключительные случаи. Например, какой-нибудь сотрудник ФСИН, обиженный на начальство, «сливает» информацию прессе, чтобы поставить свое руководство, мягко говоря, в неудобное положение. А для некоторых сотрудников – это легкий способ подзаработать. Некоторые СМИ охотно оплачивают такие «сливы». Но это, все равно, случаи единичные, не системные.

На самом деле к этим видеофайлам полный доступ имеет только ФСИН. Ни прокуратура, ни Следственный комитет по своим запросам ничего не получают, хотя имеют полное право. ФСИН всегда на любой запрос может ответить так: это было давно, файлы стерлись, оборудование было неисправно, села батарейка в нагрудной камере сотрудника. И так далее. Отговорок масса.

Заключенным, подследственным и так очень сложно защищать свои права и жаловаться посредством писем, обращений в какие-либо структуры. Поэтому иногда, чтобы зафиксировать нарушения своих прав, зеки вынуждены, подчеркиваю, именно вынуждены, использовать незаконную видеосъемку нелегальными телефонами (они им запрещены по закону), чтобы передать информацию на волю. Необязательно даже снимать видео, они могут писать электронные письма в правозащитные организации, если есть доступ к мобильному интернету.

— То есть, за объявленной борьбой с тюремными call-центрами можно увидеть скрытое стремление властей сделать пенитенциарную систему максимально закрытой?

— Да. Полагаю, что истинная причина всего этого – сделать так, чтобы оттуда вообще ничего, никогда и никуда не просачивалось.