Теперь без СССР: как Вячеслав Шмыров возродил кинофестиваль "Московская премьера"

5 ноября 2019, 19:51
В Москве только что завершился фестиваль «Московская премьера», куда из бывших республик СССР приехали 80 гостей: то есть были охвачены почти страны постсоветского пространства.

С одной стороны, к москвичам вернулся фестиваль, впервые прошедший в Москве в начале 2000-х, с другой – он полностью сменил свой формат, став фестивалем с международной программой и конкурсными показами.

С художественным руководителем и генеральным продюсером фестиваля, известным киноведом Вячеславом Шмыровым побеседовала обозреватель "НИ" Диляра Тасбулатова.

Слава, ужасно рада, что ты свой фестиваль восстановил, причем на новом каком-то витке: теперь он стал международным. Кого я только ни повидала на закрытии! Многих даже с трудом узнала – сидела рядом с эстонским режиссером Арво Ихо и мучительно думала: кто это? И тут же мне в голову пришла смешная мысль: ты что, через кино, которое как известно сверхкоммуникативное средство, попытался СССР восстановить в отдельно взятом кинотеатре ?

Знаешь, я уже четыре года веду в Батуми международную киношколу, которая так и называется - «Содружество». В ней участвуют молодые режиссеры из стран постсоветского пространства. И вот там наглядно видно, как в кино приходят новые поколения, вообще никак с советским прошлым не связанные. Эти молодые – ну, как и молодые россияне - не знают, что такое ноябрьская демонстрация или сбор макулатуры.

Или рыбный день в столовой, например…

Да они уже не знают, что такое столовая, какой там рыбный день, ты что.

Эх…

Но все при этом дружно общаются – и, кстати, на русском. Политической проблемой это не становится.

Я заметила. Мухи и котлеты отдельно, понятно…

…более того, мы вынашиваем идею альманаха под условным названием «Рожденные не в СССР». Многие родились как раз в 1991-м или в 1992-м, и у них в паспорте уже есть отметка, там, где графа «место рождения» - Литва или Таджикистан, или Грузия, или Россия, а не СССР. То есть ушедшая в прошлое страна, которой больше не существует. Ну так вот, что я хочу сказать? Если не СССР, то – что? Ведь эта ушедшая в прошлое Атлантида не отменяет общей культурной матрицы, жизненного уклада и языка – русского, как раньше говорили, «языка межнационального общения». Ну ладно, пусть многое там, в этой матрице, так сказать «советского разлива», но уйти в одночасье это не может… И не уйдет. И каждый из национальных миров в этом смысле самостоятельно ассимилирует это прошлое – и с той «исторической скоростью», которая для него органична.

Мем «старший брат» уже не в почете? Или?

Ты знаешь, я думаю, что положение Москвы как «центра мира», как некой цивилизационной точки давно не такое прочное, как иногда кажется. Это видно хотя бы потому, что большинство кинематографистов нового поколения уже не связаны, как прежде, с ВГИКом, в лучшем случае – с Высшими курсами режиссеров и сценаристов в Москве (а это уже, в отличие от ВГИКа с его «национальными наборами» в советском прошлом, выбор более взрослых и самостоятельных людей). Ну смотри: в каталоге «Московской премьеры» из восьми участников конкурса полнометражных фильмов один режиссер учился в киношколе Кёльна, другая – в Париже, остальные - на кинофакультетах своих национальных университетов и академий. Среди них только один вгиковец – самый зрелый, и это Юсуп Разыков со своим прекрасным фильмом «Керосин», когда-то приехавший в Москву из Узбекистана и давно живущий в России. То же самое и в конкурсе «короткого метра», одна из участниц которого, девушка из Средней Азии, прилетевшая на кинофестиваль не из Душанбе, а из Лондона, где, похоже, собирается обосноваться.

И киношколу в Батуми, и Фестиваль кино стран Содружества – оба моих проекта – финансирует не Россия, а Межгосударственный фонд гуманитарного сотрудничества государств-участников СНГ, но там, правда, есть доля финансирования опять-таки все же Россией. Так что… Нюансы имеют значение. Как и то ощущение двойственности, в которой мы все сегодня пребываем. С одной стороны, нынешняя Москва с ее многочисленными запретами вряд ли может быть привлекательным городом для свободолюбивой и творчески мыслящей молодежи. «Имперская хватка» российского государства, может, и столь уже не ослаблена, но вряд ли распространяется на зону культурной экспансии… А именно в этой зоне люди искусства, как мне кажется, и должны сегодня искать взаимопонимание и взаимодействие. До просветления, так сказать, политической перспективы.

Дай-то Бог… И ты здесь выступаешь как такой проводник, культуртрегер и объединитель - если не земель, то культур… В общем, наметился новый курс фестиваля, я так поняла?

«Московская премьера» успешно существовала двенадцать лет, а потом был брошена частью учредителей и обречена на пятилетнюю паузу. Но тут я сформулировал для себя нового фестивального адресата, а точнее - двух. Это прежде всего Москва как многонациональный город, в котором всегда найдется аудитория для премьерных фильмов из Азербайджана или Латвии, или Казахстана, или Молдовы, показываемых на родном языке (другой и очень сложный вопрос, как эту аудиторию собирать).

И второй адрес – это продвинутая, искушенная аудитория, ведь большинство фильмов программы, по крайней мере, полнометражных, уже прошли апробацию на других фестивальных площадках, притом что в России или Москве они действительно показываются впервые. Давай просто полистаем каталог: мировая премьера кыргызского фильма «Аврора» Бекзата Пирматова состоялась в Пусане, грузинская - «Горизонт» Тинатин Каджришвили - впервые была презентована в Берлине; фильм из Литвы «Кислотный лес» Ругиле Барзджюкайте получил приз в Локарно, азербайджанский «Конец сезона» Эльмара Иманова – в Роттердаме, а казахстанская картина «Река» Эмира Байгазина завоевала аж Золотого Венецианского Льва за режиссуру в программе «Горизонты». Победил, к слову скажу, этот фильм и у нас, взяв сразу Гран-при основного жюри и главный приз жюри киноклубов.

«Союз нерушимый» имел свои положительные стороны (хотя отрицательных было больше). Но мы сейчас не о стране насилия: лучше расскажи, как в рамках одного феста одновременно встречаются люди из Средней Азии, скажем, и Балтии. Это же страшно интересно.

Из советского прошлого я часто привожу такой пример: не было у нас более несоветского режиссера, чем Андрей Тарковский. Но именно он парадоксальным образом воспользовался одним из главных принципов советского кинематографа – его интернациональностью. В «Солярисе» (который мы показывали в ретроспективе «Дружба народов») снялись литовец Донатас Банионис, армянин Сос Саркисян, эстонец Юри Ярвет (все трое – народные артисты СССР), украинец Николай Гринько, русские Анатолий Солоницын и Владислав Дворжецкий… Вот что это? Только сфера чистого творчества, а не решение политической задачи (которой у Тарковского не могло быть по определению). При том, что в сталинском кинематографе действительно существовали титульные нации: русский, украинец и грузин, например, которые были по сюжету неразлучными друзьями. А, скажем, казахам или белорусам отводилась куда более скромная роль.

Про казахов я в курсе, как ты догадываешься.

Ну да. Нынешняя реальность тоже даёт неожиданные примеры: скажем, в 2013 году, наряду с «Левиафаном» Андрея Звягинцева, в шорт-лист «Оскара» попал фильм Зазы Урушадзе «Мандарины», который продюсировали две не имеющие общих границ страны – Грузия и Эстония, а в самой картине при этом говорили ещё и по-русски. Всё дело в том, что на территории Абхазии действительно были села эстонских переселенцев, которые стали исчезать в 90-е годы, в разгар грузино-абхазского конфликта.

Или пример из жизни. Несколько лет назад я познакомился на кинофестивале в Красноярске с актером местного драматического театра Андрюсом Дарялой, который снимался в фильме Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Петр». Он литовец из семьи ссыльных, родившийся в этом сибирском городе. А совсем недавно он-таки переехал на историческую родину, в Литву. Из-за ура-патриотических настроений, которые агрессивно насаждает сегодня официальная российская пропаганда. И это тоже сюжет, возможно, невидимые миру драмы, мимо которых не должно проходить искусство.

И тут мы опять-таки переживаем время двойственности: с одной стороны, почти в каждой из стран, получивших после 1991 года государственный суверенитет, процесс национальной самоидентификации еще идет, не закончен. Поскольку это сложный процесс, болезненный. Нередко с передергиванием обстоятельств «совместной истории».

Ты думаешь?

С другой стороны – в действительности многое так и было, чего уж там. И эти конфликты ждут художественного, а не публицистического осмысления. И еще живого интереса к этому прошлому, тем более что нынешняя современность дает, к сожалению, куда меньше поводов для межнациональных пересечений, чем прошлое.

А ведь есть в этом вопросе еще и чисто производственный аспект: все мы сегодня - маленькие европейские кинематографии. Включая Россию – правда, она с большим, искусственно раздуваемым флюсом в виде дорогостоящих, но регулярно проваливающихся в прокате ура-патриотических «блокбастеров». И путь выживания этих маленьких кинематографий - как и противостояния экспансии Голливуда - в копродукции. Ее механизмы давно и успешно отрабатываются в Европе. Существует, скажем, такая важная организация, как европейский фонд поддержки совместного кинопроизводства и проката - «Евримаж», созданный при Совете Европы в 1988 году. Членом этой организации являются Россия и Грузия - не уверен, что в этот фонд в конце концов вступила Украина, хотя пару лет назад собиралась. И это прекрасно, что такой фонд есть. А вот почему такого фонда нет в зоне влияния СНГ, непонятно. Наверняка его ресурсы стимулировали бы развитие общих тем и сюжетов.

Итак, нынешняя «Московская премьера» – это два конкурса: полнометражных и короткометражных фильмов, два профессиональных жюри во главе с мэтрами европейской и азиатской режиссуры – Арво Ихо из Эстонии и Маратом Сарулу из Кыргызстана, ретроспектива лучших дебютов и лучших совместных проектов. Но на фестивале также вспоминали Киру Муратову, которой сегодня исполнилось бы 85...

Кира Георгиевна исторически была связана с Одессой, где сняла большинство своих фильмов. В Одессе же она и умерла летом прошлого года… И наш вечер-посвящение, в котором приняли участие ее московские и питерские коллеги, включая Геннадия Карюка, оператора самых знаковых фильмов режиссера – «Короткие встречи», «Долгие проводы», «Увлеченья», «Настройщик» - был первый в этом жанре. Хотя я вспоминаю и более ранние времена. Когда Муратова отмечала свое 75-летие теплый вечер в ее честь прошел в Библиотеке киноискусства имени С. М. Эйзенштейна. Мы всё тогда досконально сняли на видео, и диск с записью вечера и роскошный букет через известного одесского киножурналиста и телеведущего Евгения Женина вручили Кире Георгиевне.

Муратова избегала самолетов. И из-за этого обстоятельства многие наши планы с ее участием так и остались нереализованными. Ее приглашал в Екатеринбург и «Ельцин-центр», с ретроспективой, мы звали ее на мастер-класс в Батуми… Так что лично у меня заочного общения с Кирой Георгиевной было больше, чем очного. Помню, 20 лет назад возникла идея снять ее в роли оперной примадонны в дебютном фильме молодого режиссера. Роль была крошечная, но знаковая. И было ясно, что она не для рядовой, пусть и хорошей артистки. Я после некоторого колебания позвонил в Одессу и получил согласие Киры прочитать сценарий. Но как его передать? Ведь электронной почты в те годы почти ни у кого не было… «А вы передайте с проводником поезда, – сказала тогда Кира Георгиевна, – я встречу». И встретила, и сценарий прочитала, но вот от съемок мотивированно отказалась. Зато пришла на премьеру уже другого фильма этого режиссера (дело было на «Кинотавре») и даже на пресс-конференции произнесла «защитную» речь.

Считаешь ли ты, что фестивали восстанавливают прерванные традиции и одновременно становятся движущей силой для анализа современной ситуации? Они ведь в том числе и в русле антропологических исследований природы человека?

Конечно же, кинофестивали – это прежде всего инструмент культуры и познания. Как бы дорого маленьким странам ни обходилось производство национальных фильмов, этот процесс продолжается. И если где-то исчезает, то не столько в силу экономических сложностей (которые как раз оказываются преодолимыми), сколько по политическим причинам. Например, много лет мы не видим фильмов из Туркменистана. Ведущие режиссеры этой страны давно перебрались в Москву, а новых поколений туркменских кинематографистов, похоже, нет в природе. И это, разумеется, вполне характерный признак политического самочувствия государства.

А вот характерным признаком политического самочувствия всего остального мира, похоже, становится поведение творческой молодежи, для которой, чем дальше, тем меньше в этом мире границ – языковых, географических, коммуникативных и политических. Эти молодые люди – по крайней мере, участники Батумской киношколы и кинофестиваля «Московская премьера» – неизменно демонстрируют доброжелательность и любознательность. Наши утренние экскурсии здесь в Москве – на «Мосфильм» или в Дом-усадьбу Л. Н. Толстого в Хамовниках, несмотря на сложное фестивальное расписание, имели огромный успех. Так что я настроен в целом оптимистично.

Я не со всем согласна, но в данном случае мое мнение не столь важно. Поздравляю тебя с блестящим фестивалем, я понимаю, как это сложно. И на закрытии и на банкете действительно чувствовалось человеческое братство. Как креативный продюсер, ты как раз и смог объединит людей, дал импульс всему действу.

#Эксклюзив #Интервью #Фестивали
Подпишитесь