Людмила Бутузова
Роскосмос опубликовал фотографии, на которых видно, как выглядят пожары с орбиты. Дым, по данным NASA, достиг Аляски и Канады.
Страшно, но далеко...
А вот впечатления тех, кто в самом пекле. Красноярец Павел Митковский заснял лесные пожары, которые подобрались к краевым трассам. Он съездил в Богучаны, где сейчас занимаются тушением больше 400 пожарных:
- Дорога на К2. Газу-газу!
- Не видно ни….
- Самое страшное в таких условиях, когда выгорает кислород. + Поворачивай!!!. +
Кадры на видео Павла напоминают фильм-катастрофу: из-за пожаров видимость сократилась практически до нуля, водителю пришлось пробираться сквозь пожары буквально наощупь.
Напомним, сейчас в Красноярске горит почти миллион гектаров леса. Основная доля пожаров – в Эвенкийском районе, там их было решено не тушить в целях экономии. Возможно, это мудро с государственной точки зрения. Но вот - реальный крик о помощи в соцсетях: «… Фото сделано несколько часов назад. Красноярский край, Эвенкийский район, поселок Ванавара. Мой родной поселок.. Фото сделано в цвете, не чб. Это смог, дым, гарь.. На фото моя 7-летняя племянница. Этим дышат дети, старики уже нескольких недель. Люди задыхаются, а власти плюют на них с высокой колокольни. Пожары не тушат. Горит тайга вокруг поселка, ближайший пожар — в 15 км от Ванавары. При этом жителям говорят, что опасности для них никакой нет. Если огонь доберется до Собинского причала, который в километре от поселка, на котором расположены огромные бочки с топливом, поселок просто снесет с лица земли. Пожалуйста, кто это видит и читает, распространите!».
Ну как же так – «не тушат»?
Только что губернатор Красноярского края Александр Усс заявил СМИ, что в регионе "наступил радикальный перелом в борьбе с огненной стихией". Не успела Москва вынести краю благодарность, активисты Greenpeace опровергли слова губернатора: площадь лесных пожаров в Сибири продолжает расти. За сутки она выросла на 68 тысяч гектаров, из которых 45 тысяч гектаров нового горящего леса приходится на территории, где тушение не ведется. В крае напряглась прокуратура, идет выемка документов и допросы руководителей служб и ведомств, прозевавших новые возгорания.
В Иркутской области власти сообщают о 16 пожарах площадью в 20 тысяч гектаров, которые удалось локализовать, в том числе о двух очагах на землях особо охраняемых природных территорий. Но в области действуют 60 пожаров, которые не удается потушить, и еще 56, которые решено вообще не тушить, а ждать, когда леса выгорят на площади в 582 тысячи гектаров или сами потухнут под влиянием дождей.
Дождей нет. Площадь лесных пожаров в Сибири продолжает расти. По данным Авиалесохраны, только за последние сутки огонь захватил еще 0,2 млн. га и общее пожарище достигло 4,5 млн. гектаров. В Greenpeace сообщили, что специалисты тушат всего лишь 6 % действующих пожаров. Соцсети подтверждают: это соответствуют действительности.
Лесные пожары подобрались вплотную к некоторым населенным пунктам Иркутской области. 28 июля до поселка Светлый Бодайбинского района оставалось всего три километра, люди с ведрами и баграми караулили огонь круглосуточно, не веря заклинаниям областного МЧС, что угрозы населенным пунктам нет. Ее можно и не рассмотреть. Многие районы настолько задымлены, что пришлось отменить вылеты из аэропортов. Уже несколько дней нет рейсов из городов Бодайбо, Киренска и Мамы.
В соцсетях жители Киренска жалуются на плохое самочувствие из-за задымления и сетуют, что в их районе никто не тушит пожары. Из-за дыма постоянно болит голова, хотя все носят марлевые повязки, двери и окна завешивают мокрой тканью. На улице находиться невозможно, и власти даже перенесли празднование Дня города до лучших времен.
"Вместо солнца — ярко-бордовая точка. Дышать совсем нечем и деться некуда. Аэропорт не работает, пароходство в ограниченном графике, пассажирских перевозок на Лене нет", — поделилась подробностями жительница города Оксана Тараканова. Она уточняет, что продукты питания в труднодоступные села чаще всего завозят по реке и если ситуация не нормализуется, трудностей со снабжением не избежать.
Лесной пожар подошел к эвенкийскому поселку Куюмба. В Куюмбе живет не более 150 человек, если что, своими силами с огнем не справиться… Когда лес загорел в четырех километрах от села, туда прилетели спасатели, чтобы окопать поселок. Каждому второму была оказана медицинская помощь, люди жаловались, что задыхаются, несмотря на маски, которые не снимают ни днем, ни ночью. Что там у них сейчас? Корреспондент «НИ» дозвонилась на почту – на единственный ответивший телефон.
- У нас дороги нормальной нет, - закричала женщина, даже не спрашивая, кто звонит. - Горим каждый год, пожарку не дождешься. Телефон работает через пень-колоду в нашей глуши. Вот случилось - никуда не дозвонились. Раньше багры были для пожарной обороны, теперь и тех нет.
Список претензий не умещается в блокноте. В нем всё - от рынды, которую зачем-то было велено сдать в металлолом, до маленькой зарплаты, на которую невозможно жить. И вывод: если уж на эти вещи у государства нет денег, то откуда они возьмутся на тушение пожаров по всей Сибири?
Вообще-то деньги есть. По словам депутата ГД Михаила Щапова, в этом году на тушение в госбюджете заложено свыше 30 млрд. рублей С чем же тогда связаны такие катастрофические площади пожаров?
- Тушение лесных пожаров — это полномочия федерального центра, - напоминает Щапов. - Но они «переданы» на региональный уровень, потому как на местах виднее, что тушить и когда. По правилам, если федеральная власть так поступает, она должна полностью обеспечить регион «пожарными» деньгами. Но регионы жалуются, что дают только 15-20% от необходимого! То есть по бумагам всё хорошо, но в реальности не хватает буквально всего: людей, техники, горючего, расходных материалов. Бывают годы, когда горючка кончается прямо посреди сезона, и регионы неделями выпрашивают дополнительную. Техника стоит, леса горят, а чиновники пишут друг другу письма.
Ещё один любопытный момент.При формировании федерального бюджета регионы просят больше денег, но каждый раз получают меньше запрошенного. Одна из причин — в Москве не без оснований боятся, что деньги разворуют. По мнению Щапова, эту проблему можно и нужно решать двумя несложными действиями: финансирование должно быть увеличено минимум в 3 раза, при этом в разы должен быть усилен контроль за деньгами. Не нужно стесняться уголовных дел: от организации тушения пожаров зависят жизни и здоровье людей. Но жесткий контроль без нормального финансирования не имеет смысла.
- Имеет! Ещё как имеет,- уверена экс- председатель Счетной палаты Красноярского края Татьяна Давыденко. -То, о чем мы предупреждали еще в декабре прошлого года в отчетах по лесным пожарам, все это происходит сейчас, и в условиях безнаказанности будет происходить и дальше. Горят леса по двум причинам: халатное отношение губернатора Усса, главы правительства Лапшина и министра лесного хозяйства Маслодудов к своим обязанностям. И нежелание разбираться в причинах: почему пожары не тушат? Значит нужно скрыть либо воровство леса, либо какую-то еще свою преступную деятельность.
Давыденко высказалась на всю страну, и представила результаты аудиторских проверок, убедительно показывающих, что чиновники не справляются с лесными пожарами, а всеми силами создают видимость «борьбы» и занижают нанесенный огнем ущерб. Официальный ущерб считается по минимальной цене древесины, которую можно хоть как-то освоить. Если освоить нельзя — ущерба нет. В результате денежная оценка слабо коррелирует с площадью возгорания. В 2018 году, по оценкам аудиторов, ущерб от выгорания лесов в Красноярском крае составил 20 млрд рублей, по данным краевой администрации, – в десятки раз меньше. Как так? Сгорело чуть не миллион гектаров леса, а посчитали три сосны на опушке? Получается, что основной массив, где «невыгодная древесина», и учитывать не стали, и тушить не собирались, потому что «это бесполезно и не оправдывает затрат».
- Я считаю верхом цинизма переводить на деньги стоимость уничтожаемой тайги, стоимость людей, которые сейчас задыхаются в Байките, Туре, Ванаваре, — заявил «НИ» депутат красноярского заксобрания Иван Серебряков. — Сидят статисты в администрации Красноярского края, которые подают сводки, и считают, что здесь тушить не выгодно, потому что сгорело столько-то кубометров. У вас совсем совести нет? Удушье детей, жизнь животного мира стоит для вас денег?
Серебряков обратился к главе СК РФ Александру Бастрыкину с требованием «провести всестороннее объективное расследование».
А ведь красноярские чиновники, жестко раскритикованные депутатами и Счетной палатой края, не сами додумались, в каком месте тушить, а в каком подбрасывать дрова топку. По новым правилами тушения лесных пожаров, изобретенным министерством природных ресурсов и экологии России, с 2015 года леса в стране поделены на «зону охраны», где пожары тушат в любом случае, и «зону контроля», где их тушат, только когда они начинают представлять угрозу. Региональные комиссии по чрезвычайным ситуациям получили возможность не бороться с огнем, если он не угрожает поселениям, объектам экономики и если «прогнозируемые затраты на тушение превышают прогнозируемый вред».
Сейчас, по новым правилам, не тушить можно половину лесов России, пишет Greenpeace. При этом именно на федеральном уровне установлены территории, на которых можно не тушить пожары. Это примерно треть Иркутской области и большая часть Красноярского края.
В этом году в Красноярском крае 99% площади лесных пожаров (977 из 986 тыс. га) пришлось именно на «зону контроля». Забрасывать туда пожарных дорого, неэффективно и опасно, а технику доставить вообще невозможно, - в полном соответствии с федеральными установками продолжал твердить губернатор Усс, когда полыхала уже половина территории края, общественность била во все колокола и пришлось даже вмешаться президенту Путину, чтобы здесь наконец начали хоть что-то делать. Они и начали - в июле главу Счетной палаты Татьяну Давиденко отправили в отставку за «утрату доверия». Ни людям, ни лесу не полегчало. Горит еще сильнее.
Никто не говорит, сколько денег уйдет на тушение лесных пожаров. Называются очень примерные и разные цифры. Например, глава Минприроды России Дмитрий Кобылкин попросил выделить на эти цели 3 млрд рублей. Однако даже по самым скромным подсчетам, чтобы оперативно погасить 3 млн га леса, требуется более 100 млрд. Такой вывод можно сделать, просто посчитав по открытым источникам, какие экономические последствия наступали после очередного пожара в России. Вот данные за последние пять лет: 2014 г. -23,8 млрд рублей, 2015-ый -56,4 млрд, 2016-ый - 23,7 млрд, 2017-ый - 25,2 млрд, в 2018 году из-за лесных пожаров Россия потеряла 16,9 млрд рублей. Так что министр Кобылкин очень большой оптимист, если собирается «погасить» всю Сибирь за 3 миллиарда.
«Этих денег не хватит даже на медицинское обследование всех пострадавших, - заявили «НИ» в Сибирском центре здоровья матери и ребенка. – Дым и гарь особенно опасны для грудничков и детей. Понадобится комплекс мероприятий для очищения легких и поддержки сердечно-сосудистой системы. Другое дело, что государство не берет на себя ответственность за здоровье целого поколения и целиком перекладывает эту заботу на плечи родителей. На наш взгляд, это неправильно. Люди не виноваты в том, что их дети оказались в эпицентре стихийного бедствия».
Несмотря на заявление главы Роспотребнадзора Анны Поповой о том, что дым от лесных пожаров не несет непосредственной опасности для жителей Сибири и ведомство не фиксирует ухудшения состояния людей с хроническими заболеваниями, люди массово жалуются на аллергические реакции и удушье.
По мнению кардиолога Ярослава Ашихмина, последствия сибирских пожаров для здоровья населения могут быть намного серьезнее, чем кажется. «Все знают о том, насколько дым от пожаров тяжел для дыхательной системы. Но влияние дыма на сердечно-сосудистую систему может быть много опаснее в плане реального риска смерти, — написал врач на своей странице в Facebook. — Серьёзно задумались о вреде в этом контексте в середине прошлого века. В 1952-м году в течение двух месяцев после того, как Лондон накрыл смог, было зарегистрировано на 12 тысяч смертей больше обычного».
Чего нам далеко ходить? После пожаров 2010 года, которые захватили весь Центральный федеральный округ и Приволжье, врачи фиксировали увеличение числа госпитализаций и смертности. Так, по данным главы Департамента здравоохранения Москвы Андрея Сельцовского, смертность в столице выросла тогда до 700 человек в день, тогда как в обычные дни она составляет 360—380 человек. Вызовы скорой помощи возросли с 7,5 до 10 тысяч за сутки.
В Сибири сейчас вывести хоть какую-то статистику трудно: скорая не везде проедет, связь с населенными пунктами плохая, ФАПы закрыты. Люди спасаются как могут, наиболее «эффективные» рецепты кидают в соцсети: «ноги в таз, на голову лед из холодильника, дышать через мокрый платок, марля быстро высыхает», «детей на улицу не выпускать, через каждые два часа поить отваром ромашки (снимает кашель), старикам на ночь никаких успокоительных – пусть лучше кашляют, чем во сне задохнутся». Жуть!
Федеральный парламентарий от Красноярского Края Юрий Швыткин тоже считает ситуацию в регионе «крайне ненормальной». Как одну из оздоровительных мер он предлагает введение ограничений или полного запрета на выбросы промышленных предприятий. Когда смог от пожаров дошел до городов Западной Сибири, такие ограничения ввели в Алтайском крае, Новосибирской и Кемеровской областях. Но в самом Красноярске, который гораздо ближе к горящему лесу, до сих пор работает несколько крупных предприятий, добавляя свои три копейки к невыносимой обстановке. От Швыткина есть и хорошая новость. «На сегодняшний день со стороны МЧС России увеличена группировка специалистов по тушению пожаров», — написал он в фейсбуке.
«Отлично! Приедут помогать тем, кто и так ничего не делает» - язвят под постом измученные красноярцы. И ведь не скажешь, что они преувеличивают. Сами сотрудники МЧС в Сибири уже открыто говорят, что сидят на мели и даже послать пожарный самолет с водой за 500 км они не могут - денег на керосин нет и не предвидится. «За все время опасного сезона на севере Красноярского края пилотам МЧС ни разу не дали команды вылететь на тушение лесных пожаров, - рассказал каналу «ТВК» пилот ведомства на условиях анонимности. - Каждый день я и вся команда просто дежурим. Есть четыре самолета. С начала пожаров ни один специализированный Бе-200 не поднимался в воздух. Вокруг все горит и в дыму. Были разговоры, что вот-вот должны полететь, но приказов так и не было. Их отменяют, и причем никто не знает — в Москве или в крае».
Пока МЧС не поступит официальный приказ, с огнем на местах вынуждены бороться сотрудники федеральной «Авиалесохраны». Но у них недостаточно ресурсов: «Что ребята могут сделать? Это просто отряды, которые высаживают в лесу. Они, грубо говоря, руками тушат пожары и то — только внизу. А знаете, сколько в тайге сухостоя? И это все горит по верхушкам. Такое только с воздуха тушить вертолетами и самолетами».
Собеседник «НИ» из «Авиалесохраны»а Александр Грибакин напоминает, что в СССР была мощная система борьбы с лесными пожарами. Были тысячные группировки воздушных десантников, обширная система лесничеств. Сейчас на всю страну десантников несколько сотен, штат лесничеств катастрофически сокращен, техники не хватает. А ведь именно лесничие могут потушить 90% пожаров еще на стадии первоначального очага. И не будет трёх млн га горящего леса. Но если на одного лесничего приходится 400 квадратных километров тайги(!), у него нет машины или горючего к ней, то не стоит удивляться, что пожары разгораются до такого состояния, что нужен приезд чуть ли не всего правительства, чтобы справиться с ситуацией.
Оптимизация в «Авиалесохране» началась в 2016 году. Старослужащие сотрудники протестовали против этого. У всех на памяти был грандиозный пожар 2010 года в центральной России, когда огонь охватил восемь регионов вокруг Москвы и столица задыхалась от смога.
- Остановили лавину прямо на границе Московской области, - вспоминает Грибакин. – Кто-кто? Колхозники. Председатель всех мобилизовал, когда огонь из Рязанской области 15-километровым фронтом пошел на деревни. У них в основном были багры и лопаты, из подручных средств - фуфайки, брезент. Для низового пожара - самое то, да только понизу он не шибко и шел - земля вокруг деревень опахана, трава выжжена. А вот против верхача с фуфайкой не попрешь. Тут "амфибия" была бы самое то. Технику мы им тогда подогнали - три поливалки свои, ещё три из Владимира пришли. Вертолеты были, но видимости нет, лили воду куда попало, а то и вообще не взлетали. К чему я все это? К первопричине. В середине 2000-х Россия приняла самый либеральный в Европе Лесной кодекс, который фактически уничтожал систему текущего государственного контроля над отраслью, отдавая всё развитие лесов на волю рынка. Соответствующие структуры и службы были распущены – они оказались лишними, потому что сковывали "свободу предпринимательства". Эх, был целый институт лесничества, егеря на кордонах, мониторинг и санитарные рубки… Все это убили те, кому было экономически выгодно рубить леса. И вот 2010 год, крупнейший пожар в европейской части России… Ожидалось, что после такой катастрофы законы и экономическая политика в сфере лесного хозяйства развернется на 180 градусов. Никто никаких выводов не сделал. Наоборот, началась новая оптимизация и в итоге нет ни рук, ни техники, чтобы ухаживать за лесом. Теперь дождались ещё более страшной беды в Сибири. Пишут про катастрофу планетарного масштаба. Но уверен, что и на сей раз на уровне законодательства и бюджетного финансирования ничего менять не будут.
А вот тут товарищ не прав! Специалистам «Авиалесоохраны» поручено вызывать искусственные дожди в Красноярском крае и Иркутской области. Их единственный специальный самолёт-зондировщик в местах очагов пожаров запустит в облака пиропатроны с йодистым серебром для стимулирования осадков, а дальше уж как пойдет... К борьбе с пожарами подключились и шаманы коренных народов Севера. Бьют в бубны, призывая Бога дождя.
- Наши собственные средства и методы, которые мы традиционно привыкли использовать при тушении лесов, не то чтобы устарели, но резерв для повышения их эффективности достаточно большой, - накануне пожароопасного сезона оценил нововведения Министр лесного хозяйства Красноярского края Димитрий Маслодудов в интервью интернет-газете "Newslab". Край готовился встретить непростой период во всеоружии – с камерами видеонаблюдения на вышках сотовой связи, квадрокоптерами и беспилотными летательными аппараты отечественной разработки. За чей счет банкет? – спросили журналисты. А вот - Красноярск стал участником нацпроекта «Экология», по которому за три года получит на пожаротушение свыше 230 млн. рублей
-На что будут потрачены эти деньги? – делил перед журналистами шкуру неубитого медведя новоиспеченный министр, до этого видевший тайгу только по телевизору. - Частично — на … ранцевые лесные огнетушители, плуги и прочий инвентарь, на спальники или палатки, чтобы по месяцу-два можно было спокойно жить в лесу. Кроме того, по поручению губернатора, мы привлечем для мониторинга, отслеживания и раннего обнаружения пожаров беспилотные летательные аппараты (БЛА). У нас уже были представители «Сколково», которые оценили наши особенности для разработки подходящих беспилотников. И я думаю, что пожароопасный период мы начнем, имея в арсенале новейшие БЛА и квадрокоптеры.
Короче, то ли деньги нацпроекта задержались в дороге, то ли с «новейшими БЛА-проектами» в Сколково не задалось, но к началу пожаров в резерве у министра остались только шаманы. Его личная судьба под вопросом. Лесного министра Иркутской области за непрофессионализм и бездействие на пожарах в прошлом году уже сняли и будут судить.
«Никакой радости, - подводит итог пользователь ФБ лесник. - Сибирь горит, и ничего нельзя сделать. Только ненавидеть тихо». Под интернет- петицией с тем же названием «Сибирь горит» оставлено 400 000 подписей за один день.
П.С.
Сегодня в МЧС заявили, что с 30 июля число населённых пунктов в зоне задымления сократилось в 4,5 раза, заметив, что 30 июля таковых населенных пунктов было около 800.
Однако отзывы людей из самых разных городов и весей, а так же мнения независимых экспертов оптимизм нашего МЧС явно не разделяют.