Бурные события последних дней, когда под самыми разными и неблаговидными предлогами московские власти пытаются запретить участие в выборах оппозиционных кандидатов, комментируют в социальных сетях общественные деятели.
Московский активист Дарья Корнилова пишет в своем блоге:
«Депутатский прием Ильи Яшина. Повод – откровенный мухлеж с проверкой подписей жителей, выдвигающих его в Мосгордуму. За закрытыми дверьми, с выходящей за рамки возможного скоростью и с ожидаемым отрицательным результатом именно по Яшину. Сказал, что, возможно, будет просить выходить людей на улицу, потому что это единственное, на что реагируют. В целом регистрация кандидатов на выборы в Мосгордуму – захватывающий триллер с достаточно предсказуемым итогом и увлекательными деталями.
Спокойно проходят кандидаты от партии власти, спойлеры и те, кто не представляет реальной угрозы кандидатам от партии власти на предстоящих выборах. Всем остальным чинятся препятствия в мыслимом диапазоне фантазий политтехнологов от партии власти, начиная несчастным котом, которого якобы пинает Яшин, и заканчивая перекупкой сборщиков подписей, засылкой сборщиков, которые заведомо будут собирать подписи неверно, печатью ошибочных номеров счетов на бланках в типографии и прочими милыми штуками.
Очень хочется верить, что когда-нибудь общественная норма в этой стране поменяется. Нормой перестанут быть пытки в тюрьмах, подделка подписей избирателей, использование национальных богатств для личного обогащения узкой группы лиц, а не развития нации в целом...»
Еще более радикально отозвался на эти события политик Леонид Ройзман:
«Драматизм процесса сбора подписей на выборы в Московскую Думу отвлек внимание общества от крайне важного момента. Радикальные оппозиционеры, люди, которых многократно арестовывали, участники и даже организаторы несанкционированных мероприятий согласились принять предложенные властью очевидно несправедливые правила игры. Будучи оппонентами, если не сказать — врагами системы, они согласились действовать в рамках системы и вместе с системой, признав de facto ее легитимность. Казалось бы, для всех, кто не хочет революции, прежде всего, для самих властей — это огромный успех, который надо всячески развивать, охраняя радикальную оппозицию от произвола и беззакония.
Но мы, как всегда, идем своим путем, удаляя гланды через задний проход. Мало провокаций при сборе подписей! Когда было совершено невозможное и нужное число подписей у большинства оппозиционеров оказалось набранным, начался и продолжается фарс с их проверкой с явным намерением никого или почти никого из настоящей оппозиции до выборов не допустить.
Что будет, если допустят? Кто-то, наиболее, раскрученный и имеющий, что предъявить избирателям, кроме слов, победит и добавит головной боли мэрии. Даже если таких людей будет всего два-три человека, они изменят атмосферу в Мосгордуме и заставят чиновников вести себя менее нагло. Т.е. чиновники среднего уровня проиграют. А выиграет общество и, как ни странно, федеральная власть — все революционные поползновения она сможет гасить апелляцией к московскому опыту. Не стройте, мол, баррикады, избирайтесь.
А если, как это, скорее всего, случится, никого из оппозиции не допустят? Мэрии будет хорошо и спокойно — она выиграет. А общество проиграет — у него так и не появится своих представителей — не считать же таковыми всяких Метельских с их бизнес-талантливыми мамами. Но проиграет и система, в целом. Разочарование в игре по правилам толкнет многих из тех, кто сегодня выдвигался, кто собирал для них подписи, кто сопереживал им, на жесткие и, в конечном счете, силовые действия. Причем, если у кого-то из оппозиционеров может и не хватить известности и авторитета для победы на честных выборах (хотя о чем я, где они, честные?), то для организации бескомпромиссного протеста их политического ресурса точно хватит.
Революции делаются не большинством, это вам не выборы, где надо набрать пятьдесят плюс один. Революции делаются активным меньшинством и выигрывают или проигрывают в зависимости не от того, сколько «штыков» у революционеров, а от того, есть ли люди, готовые не по обязанности, а по зову сердца защищать власть. Гвардия, конечно, дело хорошее, но никто заранее не знает, как она себя поведет — покойный шах Ирана многое мог бы об этом рассказать. А много вы знаете людей, готовых в острой ситуации рискнуть жизнью ради нынешней власти? В августе 1991 их, кстати, было сто тысяч. Потому путч и провалился.
Власти действуют так глупо и недальновидно по многим причинам — плохое образование, презрение к народу, вера в тех же гвардейцев и телевизор, психология временщиков. Но как бы то ни было, они, похоже, упускают последний шанс...»