Канны: тихое торжество пенсионеров

Екатерина Барабаш, Канны

При том, что новая работа Педро Альмодовара у многих вызвала ухмылку – мол, состарился великий Педро, сам себя цитирует, да ещё делает это неловко, на жалость бьёт не стесняясь, - тем не менее пока это один из самых ярких фильмов конкурса.

Альмодовар, которому через три месяца исполнится 70, снял фильм в жанре так любимого стареющими художниками «восемь с половиной», успешно введенном в творческий оборот Федерико Феллини. Земную жизнь пройдя до критической точки, Альмодовар пересматривает собственное житие, расставляя наконец приоритеты, на что-то махнув рукой, кого-то простив, о чем-то проплакав. Герой картины по имени Сальвадор, режиссёр, переживающий кризис постсреднего возраста, страдающий от возрастных болячек, одиночества и творческой импотенции, всё чаще взывает к призракам прошлого. Вот красавица мама в молодости нежно кутает его, малыша, в одеяло на каком-то вокзале (маму играет огненная Пенелопа Крус), вот первое эротическое переживание – мускулистый односельчанин со всеми прелестями напоказ. Вот, словно материализовавшись из снов, на пороге квартиры героя появляется его давняя пассия, любовь всей жизни Фредерико – с такой же бородой, как у героя, и даже в таком же пиджаке. Когда-то Фредерико бросил Сальвадора, сбежал в Аргентину, теперь он женат на женщине, а последний поцелуй бородатых возлюбленных больше похож на старческое «прости и прощай», чем на возрождение чувств.

Альмодовар не стесняется ни собственных слез, ни своего обнаженного сердца, ни собственного стыда а дела давно минувших дней, а уж его самоирония должна стать предметом зависти всякого художника.

Альтер эго Альмодовара в картине играет Антонио Бандерас. Да-да, тот самый красавчик, любимец женщин, обаяшка и плейбой. У него такая же курчавая голова, как у Альмодовара, и седая то ли борода, то ли щетина. В августе Бандерасу стукнет 59, а он все никак не решался на возрастные роли. И во многом, думается, этот фильм и про него, про талантливого глубокого артиста, разменявшего жизнь на неинтересные роли в лютом мейнстриме. Так что Альмодовару ещё одно спасибо – за Бандераса.

Кстати, последний – в отличной форме. Позируя журналистам на фотоколле, он вдруг взлетел на тумбу и продемонстрировал прессе пресс.

Другой каннский великий, Терренс Малик, кажется, стал заложником собственных представлений о кинематографе большого стиля. Ну вроде нашего Никиты Михалкова с его «великим кино о великой войне». Новая картина Малика, «Скрытая жизнь», длится три часа и стреляет всеми штампами масштабного кинематографа с прицелом на тотальный гуманизм. А «человека забыли». История австрийца Франца Еггерштеттера, казнённого в 1943 году немцами за отказ служить вермахту, рассказана Маликом в самых кислотных китчевых тонах, от которых хороший вкус корчится в муках. Сцены крестьянского быта, в котором счастливо живёт герой и его лучистая семья, сняты в лучших традициях пародийного кино. Пейзане и пейзанки в чистых накрахмаленных воротничках легко занимаются веселым крестьянским трудом, с песнями доят упитанных коров на фоне альпийских снежных красот, а закончив работу, водят свои австрийские хороводы. Все это перебивается появлением Гитлера в хронике тех лет, и становится понятно, что крестьянам скоро не поздоровится.

Можно было бы снять шляпу перед желанием Малика напомнить героическую историю несломленного духа, если бы не его назойливое напоминание на протяжении всего фильма о своей миссии. Параллели с Евангелием – жена героя с осликом, допрос непокорного пацифиста немецким генералом-судьей (в роли последнего недавно ушедший Бруно Ганц), торжественная закадровая музыка, не смолкающая ни на минуту, величественные альпийское вершины, карикатурно отвратительные немцы – все это отдает сводит высокие желания к низкому результату. Хотя – и тут надо отдать Малику должное – его попытка рассказать о свободном духе маленького человека, напомнив о том, что кроме мифических государственных интересов есть и высшие интересы, не подчиняющиеся государственным, очень своевременна и трогательна. Малик неожиданно лично прибыл на Лазурный берег представлять фильм, хотя, как известно, он знатный затворник и никакие фестивали своим присутствием не балует.

Из радостного. Алену Делону все-таки вручили почетную «Золотую пальмовую ветвь», несмотря на требования со стороны некоторых агрессивных представительниц противоположного пола и близко его не подпускать к награде за то, что сексист и гомофоб. Вручение обошлось без провокаций – видимо, агрессивные представительницы напали на след новой жертвы. Делон помахал им вслед золотой веткой под овации зала, чем подтвердил приверженность Каннского фестиваля собственным неизменным традициям.