На сайте Чудовского районного суда Новгородской области отмечается, что постановление в законную силу еще не вступило и может быть обжаловано.
Самсон Шоладеми, специалист по управлению репутацией в Интернете:
- Надо будет смотреть за правоприменительной практикой - как именно этот закон будет использоваться. Я думаю, что эта практика будет носить избирательный характер, так как каждый день тысячи, если не десятки и сотни тысяч людей в Интернете используют нецензурную брань, в том числе и в адрес представителей власти. Склоняют их на разные лады. А это не только президент, но и вся "вертикаль" - члены правительства, губернаторы, депутаты всех уровней, сотрудники той же полиции и так далее. А на каждый роток не накинешь платок.
Как они будут отслеживать весь этот вал? Ставить специальные программы? Но все равно результаты их поиска будет анализировать человек, а это потребует тысяч специалистов, в том числе и юристов, экспертов и т.д. Потому и будет, скорее всего, избирательное правоприменение. Те, кто будут этот закон использовать, сами будут решать, на что можно закрыть глаза, а на что нет.
Потом - а как именно этот закон использовать? Надо ли вообще использовать в некоторых случаях, ведь иначе можно вызвать только еще большую популяризацию самого факта оскорбления. Еще нет наработанной практики, а на местах уже видна некоторая неуклюжесть. Конкретный пример, тоже совсем недавняя история - в Ярославле на стене здания появилась фраза, которую тоже сочли оскорбительной для президента. Несколько местных СМИ написали об этом и к ним вроде как обратились с требованием снять соответствующие заметки. Большинство их удалили, но два издания - нет и тогда их начали блокировать. Но формально - не за тексты про оскорбление на стене, а по другим поводам. Но информация о блокировках выплеснулась уже в федеральные СМИ и в итоге получился классический "Эффект Стрейзанд" - социальный феномен, когда попытка изъять определённую информацию из публичного доступа путем цензуры приводит лишь к её более широкому распространению, обычно посредством Интернета.
В основном, разумеется, о том что именно было написано на заборе, конечно, уже не писали, но сообщали "эзоповым языком" и догадаться было нетрудно. И возникает вопрос - это действительно то самое, чего добивались? Так прочитало бы максимум несколько тысяч человек и забыли через полчаса, а в итоге прочитали миллионы и обсуждали не один день.
Мне эта история напоминает то, что случилось в 2010 году в Сыктывкаре. Тогда местный блогер и журналист Павел Сафронов тоже написал оскорбительное слово в адрес тогдашнего премьер-министра. В редакции газеты,где он работал, сотрудники местного отдела "К" провели обыск, в ходе которого изъяли редакционный компьютер, а также личные айпад и ноутбук, принадлежащие блогеру. Хотели возбудить уголовное дело, но... в итоге все так и спустили на тормозах, потому что информация о случившемся пошла по Интернету и ее начали уже обсуждать десятки тысяч пользователей.
Поэтому, я и считаю, что борьба с высказываниями в Интернете да и не только в Интернете - это борьба с ветряными мельницами. Можно вспомнить один из последних советских законов, призванный защитить тогдашнего главу страны Михаила Горбачева от чрезмерной критики - закон о недопустимости оскорблений в адрес президента СССР. И по нему были даже не штрафы, а реальные уголовные сроки, несколько человек оказались за решеткой, включая известную диссидентку Валерию Новодворскую. А что в итоге? Сильно помог этот закон президенту СССР и самому СССР?
Алла Фролова, координатор правовой помощи проекта ОВД-инфо:
- Правоприменительной практики пока нет, хотя возможности для нее, понятное дело, "резиновые" - вчера мы наблюдали их применение в первый раз. Что же касается того, не будут ли применять новую статью вместо "экстремизма", который раньше предъявляли тем, кто делал репосты и ставил картинки, а теперь законодательство в этом вопросе несколько смягчили, то есть и много гораздо более худших статей, по которым можно преследовать блогеров. Любой комментарий в Сети, а то и аватарку пользователя при желании можно признать, например, как оправдание некоего терроризма.
И эту статью в принципе тоже можно применять массово - сейчас они пока подумают, как ее можно использовать, покрутят-повертят. Любое "неправильное" высказывание можно будет расценить и как оскорбление и как неуважение.
Евгений Ихлов, консультант движения "За права человека":
- Власти старательно ищут такие методы репрессивной политики, которые балансировали бы между эффективностью в подавлении потенциального протеста и превращением жертв карательной практики в невинных мучеников. Сперва "борьба с разжиганием", переданная в руки самого низкоэффективного на сегодня правоохранительного органа – МВД, привела к лавинообразному росту осужденных за "экстремистские лайки". В МВД проявился "синдром НКВД": лепить дело за делом на конвейере, поощрять доносительство, в т.ч. платное, студентов, тралящих соцсети и иные методы.
Когда против такой карательной практики возникла коалиция от КПРФ до "Единой России", то она была прекращена – в отношении тех, кто попался первый раз и по глупости или непониманию критериев криминальности. При этом был создан механизм преюдиции: на первый раз – прощаем (штраф), на второй раз – уже уголовное дело и рецидив. В миниатюре это повторило отказ от массовых дел против "врагов народа" в апреле 1953 года. Но вместо этого перешли (как и тогда) – к борьбе с радикальным выражением реального протеста даже в сатирическом ключе.
Дело в том, что огонь критики с "ментов" и клерикалов переместился на "режим" и "разжигание вражды и ненависти по социальному признаку" стало сложно находить даже для "подментованной" социо-культурологической экспертизы. Поэтому сделали аналог ещё римского закона "об оскорблении величества".
Всех жертв этого нового закона призываю вспомнить Декларацию Совета Европы о свободе политической дискуссии в СМИ (Принята 12 февраля 2004 года на 872-м заседании Комитета Министров Совета Европы на уровне постоянных представителей), где прямо говорится: "II. Свобода критики государства и общественных институтов. Государство, правительство и любые другие институты исполнительной, законодательной и судебной власти могут подвергаться критике в СМИ. В связи с их господствующим положением, эти институты не должны быть защищены посредством уголовного законодательства от клеветнических и оскорбительных утверждений. Причем, в тех случаях, когда данные институты пользуются такой защитой, она должна применяться в ограниченной степени, чтобы ни коим образом не ущемлять свободу критики. Лица, представляющие эти институты, сохраняют право на индивидуальную защиту. <…> IV. Общественный контроль за государственными должностными лицами. Государственные должностные лица должны согласиться стать объектом общественного контроля и критики, в частности посредством СМИ, в отношении того, как они исполняют или исполняли свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий. V. Свобода сатирических выступлений. Юмор и сатира, охраняемые ст. 10 Конвенции, допускают высокую степень преувеличения, даже провокации, при условии что общество не вводится в заблуждение относительно фактической стороны дела. VI. Репутация политических деятелей и государственных должностных лиц. Политические деятели не должны пользоваться большей защитой своей репутации и прав, чем другие граждане, и поэтому в соответствии с нормами национального законодательства за критику политических деятелей к СМИ не должны применяться более суровые меры наказания. Этот принцип также распространяется на государственных должностных лиц; отступления от него допустимы лишь в строго ограниченных случаях, когда это необходимо в интересах надлежащего осуществления государственными должностными лицами своих полномочий".
Поэтому применение новых карательных мер – изначально незаконно в любом случае и даёт основание защите обращаться в Конституционный суд – противоречие законодательства международным обязательствам РФ. И, конечно, если сейчас не начать требовать объявления всего этого антиконституционным, не обращаться в ЕСПЧ, число дел будет расти и расти, потому что всё оставлено в руках тех же управлений МВД, методы получения "хорошей раскрываемости" у них те же. И те же "экспертные бюро" будут давать суду нужные заключения, не уступающие цинизму предыдущим, вполне анекдотическим… Это как и "оправдание терроризма", которым велено считать любое объяснение объективного характера для появления радикального подполья.