Россия может стать "страной идиотов". Но Макаревич тут ни при чем

Сергей Баймухаметов

В правлении «Дженерал электрик» встревожились, когда ведущий специалист, крупный учёный, решил уйти из фирмы. Удержать его нельзя было никакими миллионами, он был чудак, бессребреник, даже не получал зарплату – корпорация оплачивала все его счета. Он сказал, что пришла пора передать свои знания молодёжи, и он поедет в другой город, будет там преподавать в институте. И тогда члены правления решили: раз так, мы построим тебе институт здесь, наберём студентов – только не уходи.

Это не «американская пропаганда», а факт с заседания Совета Министров СССР в 1970 году. Академик Пётр Леонидович Капица, приводя этот пример, говорил руководителям государства о ценности науки и отдельных талантов, о том, что судьбу страны будут решать сегодняшние мальчишки, и надо поддерживать одарённых, потому что всё решают идеи, а их рождают одиночки, которых надо носить на руках. И, разумеется, в общем и в целом развивать научные исследования, вкладывать деньги, потому что мы мир стремительно уходит вперед, а мы – отстаем.

Только... через 20 с лишним лет, в 1991 году, профессор Анатолий Блохин и профессор Ардалион Мальцев – руководители радиотехнического факультета Уральского политехнического института – в наших разговорах вспоминали то время как золотое. Да, мы отставали, что неизбежно при тогдашней экономической системе. Но все же – сохранялся определённый уровень. Престиж науки поддерживался материально. Аспирантская стипендия в 80-100 рублей при зарплате уборщицы в 70 рублей, при средней зарплате по стране в 120-150 рублей – это деньги, на которые можно было прожить аспирантские три года. А там – защита, преподавательская ставка, прибавка за ученую степень кандидата наук. Зарплата доцента была в 2 раза выше жалованья среднестатистического чиновника, профессорская - в 3-4 раза, академика - в 6-8 раз.

Все изменилось к концу 80-х годов и обернулось катастрофой к 90-м. Что станется с наукой в России, было ясно уже тогда. Вначале 1991 года Блохин и Мальцев предрекали: «Страна, в которой зарплата водителя автобуса выше зарплаты профессора, не имеет будущего!»

В 1991 году в цитадели высшей школы - в МВТУ имени Баумана - возникло 186 свободных преподавательских мест. Немыслимо – не было желающих преподавать в овеянном славой МВТУ! Тогда же на одной из кафедр того же МВТУ треть преподавателей подали документы в институты Эдинбурга и Глазго. Их пригласили. Появился закон, ошеломительный, как ураган свободы: «Каждый гражданин Союза Советских Социалистических Республик имеет право выезжать из СССР и въезжать в СССР... Заграничный паспорт действителен для выезда из СССР во все страны мира».

В середине нулевых годов я был в Дубне, в Объединенном институте ядерных исследований, читал в знаменитом Доме ученых лекцию по истории средневековой Руси. Один из основоположников ядерного центра, Игорь Николаевич Семенюшкин, горько сетовал: «Наша молодежь ждет западных грантов и вызова на Запад...»

Из легендарной Дубны!

В 1991 году Блохин и Мальцев рассказывали мне, что в некогда закрытые для иностранцев города Урала и Сибири (военно-промышленный комплекс) зачастили гости из Юго-Восточной Азии и даже из самой Японии. Присматривают специалистов. Причем, на ведущие посты. Оказывается, в их фирмах некому занимать высокие должности и получать большие зарплаты. Потому что специалист среднего звена уже не рвется вверх. Там больше ответственности, надо больше думать, и вообще - менять образ жизни. А ему и так хорошо.

Нетрудно представить, говорили Блохин и Мальцев, как наши учёные, избавившись от пригибающих ум и душу житейских забот, получив простор для творчества, рванут там фонтанами идей. Во славу и на процветание сингапурских, тайваньских, южнокорейских концернов. Будут не только отрабатывать большие деньги – у человека есть неодолимая потребность реализовать себя как можно полнее.

С тех пор прошло 28 лет. Сейчас мы имеем азиатских «тигров» в джунглях мировой экономики, Сингапур – на втором место по конкурентоспособности, Малайзия – крупнейший экспортер электротехники, товаров информационно-коммуникационных технологий, не говоря уже о Южной Корее…Сколько в том заслуги наших специалистов – неизвестно.

В специальном докладе Комитета гражданских инициатив приводятся данные Росстата: с 1989 по 2015 год из России эмигрировали 4,5 миллиона человек. (В 2016 и 2017 годах – еще 690 тысяч.) При этом отмечается: «Для получения реального представления о масштабах эмиграции данные Росстата нужно увеличить в 3-4 раза».

Только в 2016 году, по словам официального представителя Президиума Академии Наук, из страны уехало 44 тысячи ученых. В два раза больше, чем 2013-м.

В XVII веке Блез Паскаль говорил: «Если Францию покинут 300 ученых, она превратится в страну идиотов».

Сейчас в научных и студенческих кругах более или менее оживленно обсуждается предложение академика-биолога Георгия Георгиева, с которым он выступил на страницах научного и социокультурного журнала«ПОИСК» (Политика Обществоведение Искусство Социология Культура). Маститый ученый (86 лет, академик еще АН СССР, лауреат Ленинской премии 1976 года) предложил запретить эмиграцию молодым специалистам из интенсивно развивающихся областей науки, таких, как молекулярная и клеточная биология, информационные технологии, многие разделы физики.Для этого надо отменить бесплатное высшее образование, ввести так называемое кредитное, оплачиваемое государством. Выпускник вуза должен 15 лет отработать под сенью родных осин, после чего кредит погашается. В противном случае он обязан вернуть его в полном объеме. Право на свободную эмиграцию получат только те, кто платил за учебу и не получал стипендию.

Таким образом, заметим в скобках, запрет будет выглядеть не как нарушение прав человека, а с виду облачится в «рыночные» формы. Мы не знаем, чем продиктовано предложение академика Георгиева. Возможно, отчаянием, осознанием безвыходности ситуации. Естественно, многие заговорили о крепостном праве, о «выкупных платежах»после реформы 1861 года. И обеспокоились: а вдруг государственные чины подхватят идею и запретят выезд. Удивляться уже ничему не приходится.

Наверное, опасения напрасны. Во-первых, специалисты нам особенно и не нужны. Как сообщила вице-премьер Татьяна Голикова, каждый третий выпускник вуза не может трудоустроиться в течение первого года после окончания учебы. Еще сложней тем, кто более других востребован в современном мире – много ли у нас высокотехнологичных производств… В итоге запрет приведет лишь к одному результату - «чтоб им не досталось».

Во-вторых, заинтересованы ли государственно-политические структуры? К 80-м годам в СССР сформировалась критическая масса интеллектуалов. Они чувствовали себя самодостаточными, противопоставляли себя косной коммунистической идеологии и экономической практике. То же самое произойдет и в России. Сформируется критическая масса самостоятельно мыслящих людей, не подверженных воздействию пропаганды, внушаемым тезисам о «глубинном народе», для которого якобы главное в жизни – «доверительное общение и взаимодействие» с «верховным правителем», как писал в недавно опубликованной статье советник президента.

Именно об этом, настаивая на минимальном финансировании образования, со всей непосредственностью говорил с трибуны Госдумы депутат Жириновский несколько лет назад: «Если все поколение будет абсолютно образованным, они будут свергать власть каждые 10 лет! Хорошее образование ведет к революции, при хорошем уровне образования образованные люди выходят на улицы и свергают власть, создавшую такую систему обучения».

Нынешняя эмиграция – в определенной степени избавление, выброс вовне потенциальных оппозиционеров. Ведь уезжают образованные, экономически и политически активные люди в возрасте от 30 до 45 лет. Их отъезд – выпуск пара, снижение уровня протестных настроений, критической мысли в обществе.

В сегодняшней России эрудитов, специалистов заменили многочисленные «люди с дипломами», уже не найдешь чиновника без «ученой степени». Все знают им цену. Общая некомпетентность во всех сферах как молчаливый массовый сговор - скрепляет и укрепляет систему. Еще один фактор единства – социальные лифты. Повсеместно утверждается, что их нет: мол, на всех должностях – родственники и свойственники чиновников. Это так. Но вместе с тем социальные лифты есть. Только для восхождения (и это все понимают) не надо быть умным, высокообразованным, талантливым, тем более – свободомыслящим, оригинально мыслящим. Достаточно долдонить про «духовные скрепы». К чему приведут страну некомпетентные управленцы в историческом итоге – другой вопрос. Но их он не интересует. По их разумению, пока есть нефть и газ, «можно жить». Каждое поколение некомпетентных будет производить себе подобных, процветать, руководя тем, что осталось, доказывая себе и населению, что все существующее у нас и есть вершина мировой мысли, цивилизации и духовности.

В 60-е годы прошлого века историк Лев Гумилев писал о государствах и народах в фазе обскурации, упадка:

«Будь таким, как мы», т. е. не стремись ни к чему такому, чего нельзя было бы съесть или выпить… Трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость. В искусстве идет снижение стиля, в науке оригинальные работы вытесняются компиляциями, в общественной жизни узаконивается коррупция… Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость в мнениях, а беспринципность».

А еще Гумилев говорил, что в основном все народы мира идут единой общей дорогой, но есть народы и страны, которые попадают в некий Зигзаг истории. По разным причинам и обстоятельствам. Так и живут, иной раз столетиями, иногда сами не ведая, что пребывают в Зигзаге.

Наверно, именно в таких случаях чем меньше интеллекта в стране – тем крепче существующая власть,

ПОСТСКРИПТУМ

Из Послания президента РФ Владимира Путина Федеральному собранию, Москва, 20 февраля 2019 г.

«Должно меняться и содержание образования. В государственных стандартах и программах важно отразить приоритеты научно-технологического развития страны… Нам необходимы специалисты, способные работать на передовых производствах, создавать и использовать прорывные технические решения. Для этого нужно обеспечить широкое внедрение обновлённых учебных программ на всех уровнях профессионального образования, организовать подготовку кадров для тех отраслей, которые ещё только формируются.

Глобальная конкуренция всё больше смещается в область науки, технологий, образования… Сейчас нам предстоит осуществить новые амбициозные научно-технологические программы. Уже подписан Указ о генетических исследованиях, такую же масштабную программу национального уровня предлагаю запустить и в области искусственного интеллекта. В середине следующего десятилетия мы должны войти в число лидеров по этим научно-технологическим направлениям, которые, безусловно, будут определять будущее всего мира и будущее России…

Для мощного технологического развития нам нужно выстроить современную модель исследований и разработок. Именно для этого мы создаём в регионах научно-образовательные центры, которые призваны интегрировать все уровни образования, возможности научных организаций и бизнеса. В течение трёх лет такие центры должны быть созданы в 15 субъектах Российской Федерации».

Предыдущим федеральным проектом был научно-технологический Инновационный центр «Сколково», 2010-2011 годы, который анонсировался как будущая российская «Силиконовая долина»...