Погладить боль по голове: наше новое кино хочет быть приятным

Екатерина Барабаш

Поклонники режиссуры Александра Котта (он на снимке) вспоминают его уверенный дебют «Ехали два шофера», «Испытание» (ставшее победителем «Кинотавра» несколько лет назад), «Инсайт» с поразительным Александром Яценко (думается, это была его лучшая роль, но фильм прошел практическим незамеченным). Скептики склонны напоминать про участие Котта в бесконечных бекмамбетовских «Елках». Но и те, и другие сходятся в одном: Котт – режиссер грамотный, и даже не самые удачные его картины вроде «Брестской крепости» вызывают лишь досаду, но не раздражение.

То же и со «Спитаком». Драма о последствиях одного из самых страшных землетрясений в мировой истории рассказана уверенно и деликатно. Главный герой, представительный мужчина по имени Гор, оставивший в Спитаке жену и дочь, а сам уехавший в Москву за гламурной красоткой, узнав о трагедии, спешит на родину. Надо ли гадать, чем дело кончится? Как думаете – герой уедет после всего этого обратно в Москву? Даем наводку: московская девица отъявленная стерва, дочка все время вспоминает папу, а мама – скромная, но обалденная красавица. Понятное дело – законы жанра никто не отменял, но все-таки закон для жанра, а не жанр для закона.

Да и боль от искусства никто не только не отменял, но в последнее время приходится все чаще и настойчивее напоминать, что искусство – оно ведь вообще про боль. Искусство и существует для того, чтобы вызвать боль, сомнения, раскаяние – все то, от чего мы, как правило, старательно бежим.

Котт словно пытается погладить боль по голове, сказать ей – уходи, дурачка, тебе здесь не место. Мы сделаем красиво и приятно. Поэтому «Спитак», фильм о трагедии, забравшей более 25 тысяч жизней, получился таким ровным и гладким, что впору поскользнуться. Нет-нет, никто и не думает призывать показывать нам истерзанные тела, кровь, жуткие разрушения и рыдающих родителей. Самая страшная трагедия можно рассказать, не обмакивая перо в кровь. Но без боли всякое произведение теряет смысл, превращаясь в аттракцион.

Понять Александра Котта можно. Нет сомнений, что его помыслы были чисты – показать историю трудной любви на фоне смертельных событий, не задев при этом ничьих чувств. Но если ты ставишь это своей главной задачей – ничего не выйдет. Если режиссер в первую (ладно – не в первую, но не в последнюю уж точно) очередь думает о том, как бы не причинить кому боль, как бы не вынести на экран кровь, пыль, разрушения – вместо драмы получите мыльную оперу. Так не бывает – фильм о трагедии без боли немыслим. Поэтому когда Гор роется в завалах, отчаянно боясь найти в них жену или дочь, таки хочется крикнуть ему из зала: «Эй, не переживай там! Они останутся живы – режиссер не даст им погибнуть!»

Вся история выглядит удручающе наигранной и непродуманной. Мы ничего не знаем про героев, не знаем их «анамнезов», не видим их характеров. Если это был замысел режиссера – мол, подробности не важны на фоне такой трагедии, - то тогда должно быть понятно, почему не должны. Но жанр предполагает все-таки конкретику, и если мы так и не узнаем больше ничего, например, про новую жену героя, равно как и про множество других персонажей, в основном случайных, - то это уже не замысел, а недоработка сценария.

С некоторых пор «как бы чего не вышло» становится кредом нашего кино. А что бы вы хотели, учитывая, что мало какие фильмы могут (или хотят) обойтись без господдержки. Зачастую «умеренность и аккуратность» становятся едва ли не художественным кредо создателей картины. Вот, скажем, на днях вышел в прокат фильм «Облепиховое лето» Виктора Алферова о жизни Александра Вампилова (в его роли – Андрей Мерзликин). Вроде отличная мысль – один из самых талантливых драматургов второй половины ХХ века, человек пылкий, осененный несправедливой судьбой, трагически ушедший в 34 года, автор бесспорного шедевра «Утиная охота». Давно надо было про Вампилова наснимать фильмов – огненная личность. И вот выходит фильм. Мерзликин – зайка такой, его окружение – душечки, кроме, разумеется, стукачей-карьеристов. Словно авторы сидели и писали сценарий, каждую секунду сверяясь с погодой в обществе – «а можно?», «а не обидятся?», «а что скажет вдова?», «а дочь?» И в результате – такой чистенький, аккуратненький фильм, с чистеньким же и аккуратненьким Вампиловым, практически беспроблемным – ну подумаешь, а у кого сразу принимались ставить пьесы по всей стране? Тем более что в фильме у героя все складывается так, что иной позавидовал бы, не знай о его ранней гибели. Ну разве что Олег Ефремов по сюжету не хочет браться за постановку «Утиной охоты» (потом, кстати, поставил и сам сыграл Зилова). Тоже мне беда – зато в Иркутске ставят, да и все кругом говорят, что Вампилов сумасшедше талантлив. С женой он не ссорится, дочка прелесть, друзьями не обделен и единомышленниками. О чем тогда фильм? О том, чтобы и про Вампилова рассказать, и не обидеть никого? Не бывает так, ребята.

Даже отличный фильм Алексея Чупова и Наташи Меркуловой «Человек, который удивил всех» не обошелся без реверанса в сторону «позитива» (да и слово-то какое гадкое!), пришпандорив к умному, драматичному, полному реальных проблем фильму счастливый конец. Это что – опять «как бы чего не вышло»? Хотя справедливости надо заметить: хэппи-энд выглядит настолько искусственно, что его вообще не рассматриваешь в контексте картины. «Новые известия» уже писали об это фильме в репортажах с Венецианского фестиваля, где фильм прошел очень удачно, но сейчас он в прокате, и не грех напомнить – уж больно заметная для наших просторов работа. Главный герой, лесник Егор, узнает о своем смертельном диагнозе. Сначала он деловито распоряжается имуществом, пишет завещание и готовится принять неминуемое. Но, как оказалось, он все-таки хочет жить. Услышав притчу о селезне, который так не хотел умирать, что прикинулся уткой, и смерть прошла мимо, не узнав его, Егор переодевается женщиной и к ужасу семьи, а заодно и всего села принимается играть со смертью в прятки.

Это фильм о том, чего нам катастрофически не хватает, - о свободе. Все искусство в конечном итоге про свободу, но тут она становится неожиданно и главным героем, и героем в прямом, высоком смысле – ведь именно она спасает героя от смерти. Только став свободным, перестав бояться косых взглядов и кулаков односельчан, лесник Егор вступает в бой со смертью на равных. Это картина не про рак и как с ним бороться, не про любовь и верность (Наталья Кудряшова, тонко и трагично сыгравшая жену Егора, получила приз за лучшую женскую роль программы «Горизонты» Венецианского фестиваля), не про ценность шаманьих притч – но про свободу, которая может жить в любом, даже самом изможденном болезнь, теле, и про тот фанатичный страх, который испытывает большинство наших соотечественников перед свободой. Цыганов тут наконец сыграл роль, адекватную своему таланту. Ему бы и дальше не размениваться – выдающимся артистом бы стал. Хотя и так хорошо, чего уж тут.

Молодой режиссер Иван Твердовский, получивший известность после фильма «Класс коррекции» и закрепивший его потом картиной «Зоология», продолжил тему необычных людей в обычном социуме фильмом «Подбросы». Его герой – парень из интерната, когда-то брошенный матерью, а теперь ее приголубленный и обласканный. Мать, молодая интересная женщина, забирает парня к себе и вводит его в круг своих криминальных знакомств. У парня редкое свойство – он не чувствует боли. Этот его «талант» берут на вооружение бандюганы из местного ГИБДД в связке с врачами «скорой», которые подбрасывают Дениса на машины заранее подобранных обеспеченных людей, а потом все вместе в суде лжесвидетельствуют и выторговывают себе нехилые компенсации. В условиях жесточайшего кризиса идей в российском кино фильмы Твердовского (кстати, очень успешно осваивающие международные фестивале и редко возвращающиеся без наград) демонстрируют хоть какое-то желание метафорического осмысления действительности. Другое дело, что у молодого режиссера уже выработалась привычка делать это на одной ноте, с помощью прямолинейных, не требующих усилий в разгадке метафор. Есть не похожий ни на кого странный субъект. Это могут быть подростки-инвалиды в «Классе коррекции», женщина с хвостом в «Зоологии» или парень с анальгезией в «Подбросах». Всякий раз эти герои четко делят мир фильма на своих и чужих, и всякий раз их существование – это сопротивление непохожести стереотипам. Это удобная и беспроигрышная позиция – зритель, даже искушенный, любит истории о борьбе «иных» с обычными. И это – тоже расшаркивание со стороны автора перед обыденными вкусами. Похоже, Твердовский уже заигрался, а еще раз снимет вой беспроигрышный вариант – свернуть с этого прямого, как палка, пути будет уже практически невозможно.

Хорошо бы и нашему кино в целом не лениться и искать пусть неудобные, трудные, длинные, но в конечно итоге – благодарные пути.