Сергей Пархоменко:"Нашу военную разведку придется создавать заново"

"Мы много чего наблюдаем воочию, чего раньше как-то не чаяли наблюдать и вообще боялись наблюдать, - говорит Сергей Пархоменко в эфире радиостанции "Эхо Москвы". - Много лет уже большой популярностью пользуются книги… помнишь, есть такой Виктор Суворов, который писал про "Аквариум" всякие ужасные истории, про то, что вот Организация (с большой буквы О), которая все знает, все видит, никого не пропустит, всё учла наперед, которая предателей заживо сжигает в специальной построенном в подвале для этого крематории, и всякое такое. Жутко было увлекательно. Я помню, зачитывался, не верил ни одному слову, но увлекательно было очень. Прекрасный такой русский Стивен Кинг на самом деле.

На наших глазах разваливается, просто рассыпается одна из крупных российских разведывательных служб. Она разваливается не изнутри, а снаружи. Она разваливается потому, что становится не подлежащей использованию: про нее слишком много стало известно...

Много раз об этом рассказывал, как я однажды был одним своим знакомым приведен в здание ЦК. Поразительно: не в КГБ тогдашнем, а в здании ЦК на Красной площади была мастерская по изготовлению поддельных документов. Она по тем временам производила грандиозное впечатление своей необыкновенной основательностью. Стоял целый шкаф – я никогда этого не забуду – пузырьков с чернилами из разных стран, из разных аэропортов.

И прямо вот к нему прилагалась книжечка. Эту книжечку я украл, поэтому я хорошо ее помню. Маленькая записная книжечка, которая была определителем к этому шкафу, как бы каталогом, и там было написано: "Римский аэропорт Фьюмичино. Фиолетовые чернила. 62-й год. Римский аэропорт Фьюмичино. Черные чернила. 62-й год. Римский аэропорт Фьюмичино. Красные чернила. 63-й год…".

Я видел эти пузырьки. С аккуратно притертыми пробками химические пузырьки. И вот был каталог чернил, каталог перьев, каталог штампов, каталог всяких печатей и так далее. По тем временам это было сделано очень хорошо. Но времена прошли.

И выяснилось вот ровно — когда это… сегодняшняя публикация или вчерашняя? – что нужно раздобыть базу данных ГИБДД (базу данных ГИБДД и я могу купить, она продает в интернете за несколько сот рублей. Это очень дешевая, на самом деле, вещь, а диск продается на "Горбушке", но кто же теперь диском пользуется? Это теперь из Интернета всё скачивается) и обнаружить там 300 личных автомобилей, которые зарегистрированы, собственно, по адресу спецслужбы со всеми паспортными данными, именами, прописками, годами рождений этих людей.

Да, вот так существует современный мир. Он весь пронизан этими базами данных, он весь пронизан этой биг-датой. А в ГРУ, как мы теперь видим, оказывается, за командировки отчитываются бумажными квиточками до сих пор, возят эти бумажные квиточки с собой. Раз пошли на дело я и Рабинович и взяли с собой квиточек…

Ровно эта же история и с гостиницей, где спали вдовем на одной кровати. Ровно эта же история и с ездой на поезде туда-сюда. Но там есть серьезные вещи. Вот давайте с вами вернемся чуть-чуть назад. Теперь уже это две разные истории, просто они связаны с одной и той же спецслужбой, поэтому они несколько путаются между собой, но все-таки давайте отдадим себе отчет, что это две разные истории.

Одна история – это то, что катастрофически посыпалась с помощью разнообразных соцсетей вся система того, что они называют легендирование и документирование их сотрудников. Выяснилось, что все лежат на поверхности, что паспорта выдаются с близкими номерами из одной серии, что машины все зарегистрированы в одном месте, что прописаны все в одном доме, что фотографии вот они, что фотографии сотрудников висят как ни в чем ни бывало на почетных досках с их реальными фамилиями по месту их учебы.

Я вот повесил у себя в Фейсбуке некоторое время тому назад просто для примера, что совсем на поверхности, первое, что приходит в голову – фотографию этой самой почетной доски в училище, которой кончал этот самый полковник Чепига, где реальный полковник Чепига со своей фамилией и со своей фотографией висит как ни в чем не бывало – и фотографии со стены памяти в ЦРУ. Вот в вестибюле главного здания ЦРУ есть стенка, на которой отмечены погибшие сотрудники ЦРУ в разных странах. Как они отмечены? Безымянными звездочками. Там сотруднику могут выдать каталог опять-таки. Он может посмотреть в специальной книжке, которую никто посторонний не увидит, что третья звездочка сверху во втором ряду – это звездочка, посвященная такому-то человеку, погибшему там-то при таких-то обстоятельствах. Но на поверхности нет ничего — нет ни фотографий, ни фамилий.

Казалось бы, они погибли – чего их скрывать? Но понятно, что если даже их нет в живых, они могут, если раскрыть их имена и фотографии, повредить тем, кто продолжает работать. Поэтому да, ЦРУ не может себе позволить даже своих погибших коллег таким образом чествовать, а вынуждены чествовать их безымянными звездочками.

Это несложная вещь, это, на самом деле, очень просто. Это просто вопрос о том, как устроено в головах. В одном случае подумали, а в другом случае просто не подумали, просто не сообразили, что так бывает, что если они по пропускам пускают в это училище, если для того, чтобы войти в это училище, надо пройти через КПП и на КПП тебе то ли выпишут, то ли не выпишут пропуск – а посторонних мы не пускаем, — они не подумали, что тот, кого они впустили, имеет в кармане телефон, в телефоне фотоаппарат, с этого фотоаппарата он что-то фотографирует и выкладывает у себя ВКонтакте или в Одноклассниках. Просто не подумали, вот и все.

Одни люди, по всей видимости, достаточно профессиональные, достаточно квалифицированные, нанятые специально для этой киберработы. Другие люди совсем непрофессиональные и неквалифицированные наняты в другую службу. Это, что называется, другой отдел. Вот эта бухгалтерия, где сидит тетенька, которая по-прежнему читает журнал с картинками, плачет над ним и требует, чтобы ей принесли бумажку с квитанцией из такси. Ее в 1971-м году так научили. Она хороший работник, ей скоро на пенсию. Кто будет ее увольнять или кто будет ее учить чему-то там еще?

И отдельные люди, которые сидят на этой регистрации, на выдаче паспортов, на покупке билетов… Ведь мы же еще не знаем, где они билеты берут. Ведь завтра еще выяснится, что они все с одного того и того же аккаунта одной и той же дежурной звонят в какое-нибудь турагентство и закупают там билеты или одному тому же диспетчеру в аэропорте или чем они еще летают. Ведь нам это еще предстоит. И выяснится, что у них кредитные карточки выданы в одном и том же банке. Ну, какие-то карточки у них должны быть. Всё это еще выяснится, потому что этим занимаются другие люди, не те, которые занимаются этими самыми кибератаками.

А другая история – про кибератаки, другая история – вот про этих четырех человек, которых поймали в Голландии в апреле. Есть много, например, случаев, когда происходили какие-нибудь большие форумы, конференции с участниками каких-нибудь сотрудников, иногда это в закрытом режиме, иногда это в таком полусекретном порядке. Но отель большой, и в этот отель в совершенно другом этаже, в совершенно другом, может быть, корпусе поселяется человек и из своего номера входит в компьютерную сеть этого отеля через Wi-Fi, и, таким образом, попадает в компьютеры тех, кто еще к этому Wi-Fi подключен. Такие системы существуют. Так что это обычная история.

Я поговорил с несколькими своими разными знакомыми из всяких дипломатических служб, так сказать с ветеранами и с действующими дипломатами, и вот на что они обращают мое внимание. Во-первых, все видели фотографию, где эти четверо идут по аэропорту. Это, собственно, начальная, базовая фотография, как они прилетели. И на этой пресс-конференции всё с этого началось. Так их та не четверо, а пятеро. Там есть пятый человек. Закрытый квадратиком.

С закрытым лицом и с каким-то бейджем на шее. Это кто? Это, по всей видимости, сотрудник посольства, который пошел их встречать или сотрудник авиакомпании, который провел их через границу.

Дальше что. Дальше, по всей видимости, единственное объяснение того, что их поймали, изъяли у них оборудовании и выпустили – единственное объяснение заключается в том, что на этот момент договорились с посольством. Там было российское посольство, с которым были какие-то объяснения на этот счет. И по всей видимости, этим и объясняется, что они так и не стали и сегодня раскрывать того сотрудника посольства, который в этой договоренности участвовал и встречал их.

И ведь этим же объясняется это удивительное действие этих дипломатических паспортов, которые есть у них в кармане. Штука в том, что не все это понимают, что дипломатический паспорт – это не такая волшебная штучка, такая шапка невидимка: у человека есть в кармане дипломатический паспорт – и всё, и никто не смеет до него прикоснуться. Наоборот, в ряде случаев дипломатический паспорт, наоборот, создает проблемы. Например, когда человек пересекает границу с дипломатическим паспортом, — всё в порядке, если он работает в этой стране. Я сотрудник посольства в этой стране. Я приехал на работу. Или: Я дипкурьер, привез почту. Или: Я сотрудник какой-то международной организации. У нас здесь событие: конференция. Я приехал в эту международную организацию. Всё нормально.

Но когда человек, не работающий в этой стране и не имеющий формального повода пребывания в этой стране, тем не менее, приезжает и показывает дипломатический паспорт – это очень странно. И это, наоборот, дополнительно провоцирует внимание к нему и, скорей всего, оборачивается пристальным наблюдением за ним. Что это за странный человек с дипломатическим паспортом, который приехал?

Это какой-то странный человек, который в посольстве не работает, почту не везет, к международным организациям отношения не имеет. Но, тем не менее, въезжает с диппаспортом. Это кто? А если их еще четверо? Это означает, что рядом должен появиться – и он, собственно, появился, как мы понимаем – человек из посольства, который объяснил это всё.

И дальше, когда человека ловят… вот, предположим, что человек совершил какое-то преступление, необязательно какое-то такое… не знаю, в автомобильную аварию попал или спровоцировал какое-то ДТП или его подозревают в том, что он кусок мыла пытался из аптеки вынести в кармане и его ловят на выходе. А у него дипломатический паспорт.

Дипломатический паспорт начинает работать тогда, когда страна подтверждает свою ответственность за этого человека. То есть посольство должно явиться на место кражи этого мыла и сказать: "Отвяжитесь от него. У него дипломатический паспорт. Он дипломат, он сотрудник нашей миссии. Мы его прикрываем, отдайте его нам". И тогда его отдают. Потом его могут выслать. Но страна должна принять на себя ответственность за этих людей. Это значит, что в апреле, когда это произошло, ответственность на себя была принята и она была как бы согласована. Голландская сторона тогда согласилась с тем, что "О’кей, да, ваши сотрудники – идиоты. Забирайте их. Мы оставляем себе их компьютеры, а сотрудников с дипломатическими паспортами забирайте".

Теперь эта ситуация сломалась. Почему она сломалась? Я думаю, в связи, наоборот, с первым делом. Она сломалась в связи с тем, что мировое разведывательное сообщество и контрразведывательное сообщество, прежде всего, убедилось в том, что "эта спецслужба развалилась, с ней можно больше не считаться, ее больше нет, она больше нам не соперник и не партнер". И все договоренности пошли прахом...

Я думаю, что если России по-прежнему нужна будет военная разведка, ее придется сейчас создавать заново, потому что все эти засвеченные люди, а главное все эти возможности засветки еще даже не использованы. Мы с вами говорили, что есть билеты, есть еще связь, есть еще банк – вот это самое важное. Финансовые транзакции. Можно себе представить, что у них там происходит – с кредитными карточкам, банковскими счетами и так далее. Вот что остается и документируется каждую секунду. Каждый стакан кофе, купленный в кафе, остается навсегда в базе этого банка с номером карточки, с которой он куплен".