Одну из важнейших проблем в жизни русского пенсионера, ставшей в связи с последними правительственными новостями, практически неразрешимой, затронул в редакционной колонке главный редактор сайта «Ульяновск – город новостей» Александр Павлов:
В 2015 году Правительство РФ своим постановлением номер 531 законодательно оформило термин «срок дожития», который неофициально использовался на местах в бумагах и до этого. Цели использования были самые разнообразные, доходило в регионах при «реализации мер поддержки демографии» и до курьёзов — кое-где доживать предлагалась сразу после окончания официальной молодости, то есть после наступления 35 лет. План жизни трудовых и демографических ресурсов, то есть нас с вами, в этой связи виделся просто и понятно — родился, родил, дожил... Минтруд придал термину недостающей определенности, определив срок дожития как ожидаемый период выплаты накопительной пенсии, то есть переход на пенсию стал равносилен переходу на дожитие. Иначе говоря, Минтруд признал, что жизни на пенсии нет, что во многом правда, причем правда с экзистенциальным оттенком, отсылающая к вечному вопросу смысла жизни человека. Философия для ответа на этот вопрос не нужна, достаточно эмпирики: для большинства российских пенсионеров по возрасту смысл жизни очевиден — накопить на собственные похороны. Время этого накопления и есть срок дожития, здесь Минтруд прав.
Повышение пенсионного возраста в этой связи — это тяжелый психологический удар для тех людей, которые приближаются к дате перехода в доживающие, то есть для тех, кому сейчас за 50, и рассчитывают на накопительную пенсию для реализации российского сценария дожития. Эти планы ныне рушатся — срок дожития неминуемо отодвигается в сторону срока смерти. Это означает проблемы с реализацией смысла жизни, точнее с её сценариями, которыми пользовались отцы и деды. Перейти в доживающие в 60, чтобы пару лет ещё поработать и покопить, а в 67,5 лет (средняя продолжительность жизни среди мужчин в РФ в 2017 году) плавно и со спокойной душой перейти в дожившие, уже не получится. С наступлением пенсии в 63-65 лет на дожитие времени уже не будет. Остается одно — либо начинать задумываться о смысле жизни заранее, пока ещё числишься живым, а не доживающим, и откладывать на гроб лет с 40, либо доживать подольше, просто передвинув извечный сценарий на 3-5 лет, что требует дополнительной порции здоровья.
Рассуждения традиционалистов в лубочных коттеджах, построенных узбеками из финского леса по модным традиционно-русским проектам австрийских архитекторов, с ухоженным маникюром на руках относительно альтернативного традиционного сценария «рожать детей, чтобы в старости содержали» в этой связи выглядят не просто утопично, а смешно. Если тебя еще волнует пенсия, то тебе наверняка за 40, и ты, как демографический ресурс, уже отработанный материал. А если приближаешься к возрасту дожития, то зачастую ситуация и вовсе обратная — чем больше взрослых детей, тем больше соков они из тебя будут сосать: работающие пенсионеры в провинции зачастую самые ресурсные члены семьи.
Поэтому сценариев для нынешних латентных пенсионеров действительно немного — либо начинать копить на гроб сразу после объявления о повышении пенсионного возраста, либо постараться выживать подольше лет на пять, чтобы успеть прожить жизнь не зря. Отживать не в 67,5, а, скажем, в 70, заранее задумавшись о здоровье, правильном питании и прочих полезных для жизни, а не для смерти, вещах. Тем самым заодно улучшая статистику того же Минтруда. Впрочем, все эти рассуждения, как и повышение пенсионного возраста в целом, вообще не касаются пенсионеров «по выслуге лет», к которым относится подавляющее большинство представителей государственных сословий. Служить государству — значит гарантировать себе успешное дожитие без боязни не дожить до него. Наверняка, не обидит государство своих пенсионеров и в будущем, да и со смыслом жизни в этом случае попроще — приличные похороны зачастую входят в сословный пакет привилегий. Можно спокойно жить и не тужить.
Мало волнует повышение пенсионного возраста и тех представителей более молодых поколений, которые умудряются ныне выживать, не рассчитывая на государство. Среди нынешних 30-40 летних людей, промышляющих самостоятельно, и вообще ничего не ждущих от государства, смысловые сценарии отцов и дедов уже не работают. В последние несколько лет в ответ на вопрос «а как же пенсия?» чаще всего мы слышали от них искренний смех: люди уверены, что к их возрасту дожития никаких пенсий вовсе не будет. Либо столь же искренне надеются до возраста дожития не дожить. Благо, в этом случае о смысле жизни можно начинать задумываться прямо после окончания школы, понемногу откладывая на белые тапочки, или хотя бы после окончания официальной молодости. Курьез с возрастом дожития, отсчитываемым с этого момента, в этом разрезе давно перестал быть курьёзом.