Канны за день до закрытия: кто же победит?

Екатерина Барабаш, Канны

Наряды уже готовы, местная полиция подтянута к Дворцу фестивалей в промышленных количествах, журналисты делают прогнозы и ставки, заодно точат перья и на всякий случай заранее возмущаются бездарностью и дремучестью жюри. Привычное дело: недовольных всегда тьма. Довольных, впрочем, тоже, но их хуже слышно.

У всякого фестиваля своя драматургия. Всякое жюри судит фильмы исходя не только из чистой художественной ценности (когда-то более очевидной, когда-то – менее), но и с учетом контекста – культурного, политического, социального. Всякого. Если представить себе, что жюри вдруг оказалось в вакууме и решило давать призы только самым лучшим, самым профессиональным, без страха и упрека, картинам, фестивальное движение умерло бы. Ушли бы один за другим великие, а на их место ни кто не пришел бы. Потому что кино – это индустрия, а индустрия требует вложений, а чтобы были вложения, нужна раскрутка. Как знать – получили ли бы мы такие феномены мирового кино, как иранский кинематограф или румынскую новую волну, или – раньше – феномен китайского кино, не выдвини в свое время Каннский фестиваль начинающих режиссеров из этих стран в лидеры?

Кто победит – мы все равно раньше субботы не узнаем. Прогнозы вообще вещь неблагодарная – мы не можем досконально знать, какие соображения, помимо «высоких», собираются сыграть свою роль в распределении «пальм». Можно лишь сделать приблизительные наметки. Например, вот такое. В Европе и Америке началось движение в сторону матриархата. Ну ладно, можно назвать это как-то иначе, если не нравится «матриархат» - скажем, эра воинствующего феминизма, но от этого мало что изменится. Каннский фестиваль в авангарде. В один из дней тут случился целый марш известных женщин – в количестве 82 актрисы и режиссеры поднялись по Каннской лестнице целой толпой, явив собою напоминание о скором приходе матриархата. Днем позже руководство Каннского фестиваля выпустило своего рода «билль о правах женщин», где объявило о повышенном внимании фестиваля к гендерному вопросу и пообещало соблюдать приличные квоты «женского кино».

Поэтому предположить, что никто из конкурсантов женского пола не получит значимую награды, недальновидно. Пока общие симпатии на стороне итальянки Алисии Рорвакер с ее фильмом «Счастливчик Лаззаро». Рорвакер сегодня вместе с Паоло Соррентино отвечает за будущее итальянского кинематографа. У нее очень неординарный почерк, а ее работы дают множество возможностей для толкований и споров. «Счастливчик Лаззаро» - история о погибшем двадцать лет назад блаженном юноше и воскресшем в наше время. Пока он пребывали в небытии, его семья, живущая в странной законсервированной во времени деревушке, до которой не докатилась цивилизация, выброшена на окраину мегаполиса в пустующую цистерну к качестве жилища. Рорвакер берет себе в помощники и евангельскую притчу о воскрешении Лазаря, и житие Франциска Ассизского, заставляя героя приручить волка, как это сделал когда-то любимый католический святой, и тонны великого итальянского кинематографа – в первую очередь Эрманно Ольми с его наивным пейзанским неореализмом. Ее Лаззаро – проводник между идеальным миром добра и реальным миром, между верой и цинизмом, между природой и цивилизацией. Не заметить этот фильм невозможно, даже если критически и честно оценить, помимо всех плюсов, и путаность смыслов, и невнятность собственного замысла режиссера.

Светит ли что-то «Лету» Кирилла Серебренникова? Вполне возможно. По крайней мере, фильм выглядит очень достойно на общем фоне – не лучше и не хуже среднего арифметического. Политических решений ждать, видимо, в этом случае не стоит – если во внимании Каннского фестиваля к Серебренникову и есть политический оттенок, то он уже обнаружился – приглашение в главный конкурс мира само по себе большая честь и удача. Внимание к делу Серебренникова привлечено.

Фильм итальянца Маттео Гарроне «Догмен» вывел в первый ряд самых возможных претендентов на актерскую «пальму» Марчелло Фонте, сыгравшего жалкого и страшного персонажа, «маленького человека», решившегося на бунт. Сам по себе сильный фильм, не оставляющий камня на камне от привычной жалости к «маленькому человеку», объясняющий, насколько бессмысленным и беспощадным может стать этот «маленький», если его довести от белого каления. И очень тонкая актерская работа Марчелло Фонте. Из актрис пока увереннее всех движется в сторону «пальмы» китаянка Чжао Тао, сыгравшая главную роль в фильме своего мужа, Цзя Чжанке «Чисто белый пепел» - одном из лучших фильмов нынешнего фестиваля. Героиня фильма, влюбленная в главаря местных бандитов, отсиживает за возлюбленного тюремный срок, так и не сдав его. Любимый же не слишком ценит такой подарок и по выходе девушки из тюрьмы не желает иметь с ней ничего общего. В скором времени героиня спасает его еще раз, поставив на ноги после частичной парализации. Надо ли говорить, что, встав на ноги и воспользовавшись всеми преимуществами нежно любимого пациента, дядька уходит прочь. Но дело тут не в том, что «все мужики сво…», но в том, насколько масштабно и ярко Цзя показывает историю современного Китая с его изнанкой «экономического чуда», с брошенными шахтами и целыми городами, с мелким и крупным криминалом. И как женщины берут на себя функции мужчин, постепенно подменяя их там, где раньше им не было места, - в криминальных группировках, в роли добытчиков, глав семейств. Сильного пола, в конце концов.

Кстати, в этом году в жюри необычно много женщин – четыре, включая президента жюри Кейт Бланшетт. Судя по участию их всех в марше против дискриминации женщин в числе 82, гендерные проблемы не прошли мимо них. Отразятся ли они на решении жюри в субботу – остается только гадать.