Наверное, стоит говорить прямо – это общественный раскол. Память и скорбь по жертвам большевизма уже стали частью ценностного набора, в котором вместо программы «Время» – тюремные сводки «Медиазоны», а вместо радости от торжества державности – тихий ужас или ненависть.
Это совсем не академический спор об истории, это действительно острое политическое размежевание, предметом которого в наших условиях стали не предвыборные программы и лозунги, а выбор между двумя моделями отношений между личностью и государством, и чем больше сегодняшнее государство говорит о своих интересах, тем насущнее становится этот выбор.
О привязке памяти к политике говорить не принято, но это именно она – кто мечтает о железной руке, радуется войне в Сирии или желает репрессий против оппозиции, тот не плачет по жертвам тридцать седьмого года, и наоборот.
Оригинал здесь