Кто боится конца истории?

Прочитал рассуждения журналиста Виктора Мараховского о неминуемом крахе «конца истории», - напомню, что именно так назвал еще в 1989 году американский философ Фрэнсис Фукуяма эпоху, когда на планете окончательно победит либерально-демократическая идеология и мир станет однополярным.

Недавно Фукуяма выступил с новыми тезисами, пояснив, что в долгосрочной перспективе конец истории наступит, следует только подождать, поскольку либеральные демократии склонны «откладывать трудные решения» – как во внешних, так и во внутренних (инфраструктурных, бюджетных, социальных) вопросах... И тогда граждане, теряя надежду, начинают голосовать за популистов, и к власти (зачастую демократическим путём) приходят авторитарные руководители, которые отменяют диктатуру закона и независимость судов — и поэтому для решения насущных проблем выглядят функциональнее. Поэтому мы видим горький авторитаризм — как в исполнении России и Китая, так и в избрании разного рода Трампов, Дутерте, Орбанов и даже Моди.

Но все это временно, верит Фукуяма. Потому что «иного варианта, кроме либеральной демократии, для развитых стран нет...»

Что тут интересно, - задается вопросом Мараховский.

И отвечает:

«Во-первых, обречённость нелиберальных режимов доказывается пророчеством (в России после Путина всё рухнет).

Во-вторых, при этом за скобками остаётся, например, не сильно либеральный и уже доказавший свою устойчивость Китай. То ли вторая, то ли уже первая экономика мира.

В-третьих — американец Фукуяма констатирует в сердце демократии «разложение» и «эрозию» и признает, что граждане там беднее, чем в 90-х.»

То есть Фукуяма промахнулся...»

Отчего он промахнулся?

По Мараховскому выходит, что в последние времена все то, что поддерживало либеральную демократию в развитых странах, начало рушиться, элиты либерализма стали международными, не подчиняющимися традиционным демократиям (то есть власти народа). Отсюда и неразрешимый конфликт между либерализмом и демократией:

«Залогом действенности этих скреп и подпорок до «Конца Истории» выступала вынужденная (историческая и экономическая) привязанность элит к конкретным странам и их населениям

Эта привязанность заметно ослабла как раз тогда, когда история закончилась и глобализация совершила свои первые смелые шаги. Элиты, бойко выносящие производства за пределы метрополии и обретающие там же всё больше потребителей — очень быстро стали в нехорошем смысле слова интернациональными. Ну или «наднациональными». Как следствие — интересы этих обновлённых элит начали чем дальше, тем заметнее расходиться с интересами конкретных водопроводчиков Джо.

Говоря проще, противоречия между той частью, которая про либерализм, и той, которая про демократию, плавно и необратимо обострились (и продолжают обостряться)».

«И, как мы видим, эта непрерывная борьба с демократией в собственных метрополиях поглощает сегодня всё больше и больше сил самих западных «наднациональных» элит.

И поэтому, строго говоря, западная либеральная демократическая гегемония закончилась как раз в своём зените: когда либеральные элиты дошли до чаемой степени свободы, они естественно перестали быть демократическими. И хотя пока им удаётся худо-бедно купировать демократические поползновения в своих «базовых» государствах — даётся им это со всё большим трудом. Тут уже становится не до мировой гегемонии...» - заключает Мараховский.

Чуть раньше он прямо признал, что всеми своими бедами человечество будет обязано отныне не каким-то там тоталитарным и авторитарным режимам, а вот этим самым миллиардерским элитам:

«И сегодня перед наднациональными либеральными элитами стоит вызов отнюдь не популизма (и уж, тем более, не российского реваншизма, не исламского фундаментализма и не северокорейского милитаризма). Перед ними стоит вызов собственной демократии — противоречащей их интересам системы какого-никакого, пусть сильно выродившегося, но всё-таки народовластия. Каковую демократию, по меньшей мере в развитых странах, необходимо раз за разом заново побеждать и обезвреживать всё более хитрыми и истеричными пиар-кампаниями».

Что тут сказать?

Во-первых, обращает на себя внимание тон материала. Он ироничен до злорадства: Фукуяма-то, промахнулся! И поделом!

Во-вторых, удивляет странной логикой. Мараховский как бы уличает Фукуяму в том, что тот де не угадал ни с Россией, ни с Китаем, ни с обеднением ведущих стран мира.

Интересно, откуда журналист знает, что случится с Россией после Путина? По-моему, очевидней некуда: вся история государства российского только и вопиет об одном и том же – о политической, экономической и социальной нестабильности, которые это государство преодолевает одним и тем же излюбленным способом - репрессиями. Если нестабильность помножить на очень скорую ненужность углеводородных ресурсов во всем цивилизованном мире, то получится нестабильность даже не в квадрате, а в пятой-шестой степенях.

Ведь ровным счетом ничего в нашей стране не производится, несмотря на все реляции, посулы и розовые мечты. Без сомнения, не только рухнет, но и развалится.

"Если посмотреть на сегодняшнюю Россию, то мы видим, что это государство сильное только в смысле применения силы, - сказал Фукуяма в интервью ВВС меньше года назад. - В стране много полиции, военных, государство может силой принудить людей к чему-то, запугать оппозиционеров. Гораздо хуже обстоят дела в системе здравоохранения, где государство не в состоянии предоставить гражданам услуги на том же уровне, что и в других европейских странах с таким же уровнем жизни. В этом смысле Россия не такое сильное государство..."

Теперь про Китай.

Кстати говоря, Мараховский отчего-то умалчивает тот факт, что взгляды Фукуяма постоянно эволюционировали, что неизбежно для любого умного человека, поскольку мир всегда оказывается сложнее любых представлений о нем.

Но это вовсе не означает того, что философ отказался от своей основополагающей идеи – об однополярном мире. И уж конечно любому, даже неискушенному в философиях и идеологиях человеку бросится в глаза непреложный факт: «конец истории» - это по сути «царствие божие», только на атеистический манер, это то состояние мира, которым непременно закончится история, пройдя через множество трагедий.

Уже в 2000-х Фукуяма очень хорошо сознавал, что авторитарные государства представляют собой реальную альтернативу либеральной демократии, тогда как в момент написания своей книги он полагал их лишь временным перевалочным пунктом на пути к либеральной демократии.

Так вот Китай.

То что Фукуяма не принимал его в расчет в конце прошлого века говорит только о том, что он недостаточно оценил способность китайской цивилизации, древнейшей и могучей, к самовоспроизводству.

И ни о чем больше.

Что из того, что Китай сейчас является первой (или второй) экономикой мира? Да ровным счетом ничего. Кроме того, что самим китайцам стало жить лучше и веселей – вона сколько их праздно галдя бродит по Европе с фотоаппаратами...

И то, что Китай намеревается учредить «цифровое рабство» - совершенно в традиции этого государства и вовсе не означает того, что в Китае не закончится история. В конце концов, кто мог предположить еще сто лет назад, что в стране тысячелетиями правящих императоров победит коммунистическая идеология?

"...Стабильность китайской системы, - пишет Фукуяма, - никоим образом не может считаться само собой разумеющейся. Китайское правительство утверждает, что его народ культурно отличный и всегда предпочтёт благотворительную, обеспечивающую рост диктатуру безнравственной демократии, угрожающей социальной стабильности. Но маловероятно, что расширяющийся средний класс будет вести себя в Китае по-другому, нежели он ведёт себя в других частях мира. Другие авторитарные режимы могут пытаться подражать успеху Китая, но мало шансов на то, что через 50 лет большая часть мира будет выглядеть как сегодняшний Китай."

Теперь про «разложение демократии» и «бедность».

Несколько неудобно об этом говорить, но придется. Существуют совершенно идеальный показатель бедности-богатства той или иной страны. Чтобы увидеть его, вовсе не нужно читать экономических трудов и предсказаний - это отнюдь не ВВП или доход на душу населения...

Это обыкновенный, банальный человеческий миф.

Подавляющее большинство людей на планете живет именно мифами, в рамках той или иной созданной ими для себя удобной и приятной мифологии, оставив крохотной прослойке ученых мужей заниматься научным обоснованием этой мифологии.

Ни один из жителей Ливии или Мали, Египта или Судана, штурмующий высокие заборы вокруг испанских анклавов в Северной Африке, или плывущий на утлом челне к вожделенной итальянской Лампедузе, никогда не задумывался над ВВП, курсом валют и ценой нефти марки Brent. Он с раннего детства точно знал: в Европе будет хорошо.

Сыто, свободно и мирно - и все это в равных долях.

То же самое можно сказать о мексиканском крестьянине, живущем у границы с Техасом или Калифорнией.

В то же время отчего-то те же самые испанцы или американцы как-то не слишком ломятся через границы России или Узбекистана, Ирана или даже богатейшего Китая.

Отчего?

«Само сочетание либерализма, то есть идеологии неприкосновенных индивидуальных свобод, и демократии, то есть власти большинства — требовало изначально множества скреп, подпорок, сдержек и противовесов. Особенно в эпоху уже развитых институтов «опосредованной», партийной, элитной демократии, когда интересы рабочих и учителей, медсестёр и инженеров выражают строго специально обученные профессионалы, плотно увязанные на толпу миллиардерских семейств...» - пишет Мараховский.

А вот что говорит Фукуяма: "Во многих отношениях революция Рейгана-Тэтчер достигла цели, в точности как надеялись её поборники, осуществив более конкурентоспособный, глобальный, свободный от трений мир. Кроме того, она породила огромное благосостояние и образовала растущий средний класс по всему миру, а также распространила вслед за собой демократию. Вполне возможно, что развитый мир находится на пороге ряда технологических прорывов, которые не только увеличат производительность, но и дадут существенную занятость большому числу людей среднего класса."

Толпы мигрантов за тем и прыгают через высокие заборы и ныряют в морские пучины: за свободой и за демократией, одновременно.

За тем, чего в их странах нет и не было в помине.

Прыгают и ныряют, сами становясь и скрепами, и подпорками, и сдержками, и противовесами союза либеральной и демократической идеологий.

Да и с «разводом» демократов и либералов автор статьи явно торопится: последние санкционные события в Америке, когда Конгресс легко и непринужденно подчинил своему решению президента великой страны – тому ярчайшее подтверждение.

Я уж не говорю о «брексите», решение о котором приняла старейшая демократия мира.

Или о победе Макрона во Франции.

Все эти события самым демократическим образом и стремятся компенсировать тот разрыв, который так действительно увеличивался в последние годы между пресловутыми «наднациональные элиты» и остальными жителями планеты. И без сомнения компенсируют, как бы ни злорадствовали противники однополярного мира.

Совершенно очевидно, что сам факт появления такого рода статей, пытающихся оспорить бесспорные достижения западной цивилизации, это проявление некоего бессилия. Точнее - бессильного злорадства: вона как, обещали рай, буржуи, и где он?

Рай, однако, (он же «конец истории») нужно еще заслужить долгой и мучительной, потной и грязной, кропотливой и бессонной работой.

Именно такой, какой занимаются уже много веков западная цивилизация – с остановками, откатами, ошибками, успехами, катастрофами и победами. И уж много лучше, чем злорадно пытаться списать со счетов Френсиса Фукуяму, заняться тем же самым у себя на родине.

Но ведь так не хочется...