Кризис менеджмента или кризис жанра?

Прошедший сезон стал переломным для трех крупнейших фестивалей Европы, вдруг и разом поменявших своих руководителей. И характерно, что подхватывающая любую европейскую моду русская прогрессивная театральная общественность ни следовать примеру европейских товарищей, ни даже пропагандировать этот их опыт в данном случае отнюдь не спешит (почему бы?). Между тем осознание, что в Европе любят просветителей-прогрессистов, но только очень недолго, было бы для нашего сообщества весьма полезным.

Тут и впрямь есть над чем поразмыслить. То, что три самых крупных фестиваля Европы меняют всадников практически одновременно, вряд ли можно назвать совпадением. Этим летом впервые проводит Эдинбургский театральный фестиваль его новый директор Фергус Линехан. Люк Бонди провел свой последний Wiener Festwochen. Прощальный Авиньонский фестиваль провели десятилетия занимавшие пост директоров Ортанс Оршамбо и Винсен Бодрийе.

Безусловно, у каждого фестиваля была своя специфика. Скажем, по замыслу Оршамбо и Бодрийе, Авиньонский фестиваль последние десять лет каждый год менял приглашенного руководителя (как правило, режиссера), показывающего в фестивальной программе свои постановки и приглашающего людей, близких ему по духу. Эдинбург славился разнообразной офф-программой. Венский фестиваль считался самым «буржуазным» и т.д.

Но при всем при том, как только вы начинали более-менее регулярно посещать эти фестивали, сравнивать фестивальные программы, то довольно скоро обнаруживали, что одни и те же имена постановщиков и названия спектаклей кочуют из Вены в Авиньон, а оттуда – в Эдинбург. И ты сам можешь решать, где тебе предпочтительнее смотреть Кристофа Марталера или Сашу Вальц.

Дело не в том, что узок театральный круг (чего-чего а имен и премьер в Европе хватает). Дело в том, что узок круг фестивальной тусовки; и в фестивальный формат слишком многое (очень разное, часто самое крупное) не влезает и остается за бортом.

Наших режиссеров долго упрекали, что их постановок не встретить ни в Авиньоне, ни в Эдинбурге. Они тупили взгляды и вздыхали, что, мол, рылом не вышли.

Но проблема в том, что там же не встретишь ни Робера Лепажа, ни Кристиана Люпы, ни Эймунтаса Някрошюса, ни Гжегоша Яжины, ни Люка Бонди. Да и крупнейшие театры Европы в фестивальных программах – редкие и эксклюзивные гости.

Задуманные как смотры лучших сил современного театра, фестивали за годы и десятилетия оказались всего лишь площадками для «фестивальных проектов».

Разумеется, на каждое правило есть исключения, и в программе практически каждого фестиваля попадаются спектакли, не для этого поставленные и не на фестивальную судьбу залаженные. Но преобладающую массу в фестивальной афише держат спектакли, изначально для них созданные, рассчитанные на короткую жизнь фестивальной бабочки, которая в полгода (в сезон максимум) облетит некоторое количество мировых площадок и закончит свой мотыльковый век. Постановки, рассчитанные на определенную и специальную площадку, на определенную и специальную публику.

Общий фестивальный котел придает спектаклям своих постоянных участников какое-то неуловимое сходство: кочующие темы, образы, выразительные средства. Вдруг и общую тягу к спектаклям-пазлам или такой же всеобщий и внезапный интерес к теме сексуальной неудовлетворенности буквально во всех точках Европы. Эти неожиданные эпидемии легко объяснить именно теснотой фестивального ряда и взаимоокрашиванием веществ в одном котле.

Еще легче объяснить тем, что годами фестивальные спектакли определяются одними и теми же людьми с одними и теми же вкусами. Человек (даже директор европейского театрального фестиваля) – существо по природе своей достаточно ограниченное и консервативное (консервативное даже в любви ко всему суперавангардному, и я бы сказала, к нему особенно). А по условиям игры фестивальные художники должны понравиться именно директорам. Что, как вы понимаете, мало чем отличается от задачи понравиться начальству или спонсорам.

Режиссер, работающий на публику своего города, имеет широкую аудиторию ценителей. Режиссер, работающий на фестиваль, имеет перед собой очень определенные и весьма немногочисленные лица.

В сущности, говоря в последние десять лет о европейском театре, каким он представляется на сценах Эдинбурга, Вены и Авиньона, мы говорили о европейском театре, каким его видят Люк Бонди, Джонатан Миллз, Ортанс Оршамбо и Венсан Бодрийе. И в этом смысле смена театральных директоров – не только смена фестивального караула, но и смена смысловых парадигм. Хватит ли новым директорам сил разорвать узкий круг сложившейся тусовки или они будут продолжать двигаться по заданной траектории? Какой будет фестивальная Европа следующего десятилетия – гадать сложно. Понятно, что она не будет прежней.

Автор – театральный обозреватель «НИ»