Ловушки тоталитарного мышления

К традиционным русским бедам – дуракам и дорогам, – очевидно, добавилась еще одна. Ее можно определить как «комплекс Медведева». Нет, не в честь нашего премьер-министра, как вы подумали; в честь околоточного из пьесы Максима Горького «На дне» – того самого бравого служаки, которому странник Лука пытался объяснить: «земля-то не вся в твоем участке поместилась... Осталось маленько и опричь него...» Куда ни повернешься, везде наталкиваешься на людей, твердо верящих, что их околоток и есть истина в последней инстанции. Вот дама-депутат твердо настаивает, что всех бездетных надо штрафовать. А еще лучше вообще издать закон, чтобы до двадцати лет все граждане страны обзавелись хоть одним младенцем. Ни мысли о том, что кто-то не может, ни подозрений, что кто-то не хочет. Раз я, голубушка, сподобилась, значит, все ДОЛЖНЫ. А вот дама –руководительница в прошлом (ровнехонько до ее прихода) популярной радиостанции, которая сразу берет быка за рога и сообщает, что институт семьи ДОЛЖЕН отмереть. Им чего-то помстилось, а стало быть, все должны.

Вот у нас решили бороться с курением, и в одночасье бедные курильщики превратились во что-то вроде касты отверженных. Выскакивают в антракте на улицу из театров или стоят у дверей кафе и офисов и курят на морозе, на ветру. Кто бы посчитал, сколько простудных заболеваний курильщиков принесла эта забота о «здоровье некурящих»? Сколько спазмов и приступов, часто опасных для жизни, пережили люди, для которых сигарета – не роскошь, а необходимость?

Идея, что можно заботиться сразу и о курящих, и о некурящих, в тоталитарном сознании не уживается: либо-либо.

Либо мы церкви ломаем и попов сажаем. Либо мы строим церкви на каждом гектаре земли и сажаем в тюрьму всех, кто «неподобающе оделся и неподобающе себя вел в храме».

Если уж решено провести эксперимент с ЕГЭ – то сразу в масштабах страны. А чего мелочиться? Ну, не в одной же школе проверять, в самом деле? Это как-то мелко. У нас же в экспериментах любят размах – планетарный. А потом разводят руками – ошибочка вышла.

Примеры у каждого свои.

В нашем театральном сообществе, казалось бы, многоцветном и многовариантном по самой своей природе, тоталитарность мышления цветет особенно буйным цветом.

Появилась на слуху пара имен режиссеров, академий театральных не заканчивавших, – значит, упразднить это самое профессиональное образование немедленно и желательно в масштабах всей страны, а лучше – мира. И с какой же страстью за отмену образования борются! Почитаешь и решишь, что нет в театре более страшных врагов, чем режиссеры, владеющие профессией. Ходят и мешают работать прогрессивным, но необразованным художникам…

Учтите, я не то чтобы предлагаю на всех образования профессионального не имеющих поставить черную метку. Режиссура – она как вождение машины. Можно в школе вождения осваивать, с инструктором рядом. А можно научиться водить, никаких курсов не заканчивая, благодаря одной природной смекалке. А потом всем объяснять, что курсы фигня, вот никто же меня не учил, а смотрите, как-то еду.

Уже несколько лет активно муссируется вопрос: что делать с репертуарным театром? Многие десятилетия ответ был одним: быть всем репертуарными и ни шагу в сторону! Теперь другая крайность: вывести этот опостылевший отдельным прогрессивным личностям репертуарный театр под корень! Ведь аж несколько режиссеров и целая ватага примкнувших критиков заявляют, что он устарел и вышел из моды и лично они ни за что и никогда не будут с ним иметь ничего общего. А если они не будут, то кому он нужен?

Та же железная логика тоталитарного мышления. Мне не нравится – будьте любезны самоистребиться и под ногами не мешаться. Сам не могу или не хочу, или не люблю – значит, никому не позволю!

Идея, что те, кто не может и не хочет работать в репертуарном театре, вполне могут работать в другом месте, почему-то в голову упразднителям не приходит.

Сейчас набирает популярность новая театральная форма, которую удачнее всего определил Владислав Сурков – Дома новой культуры (ДНК). Полифункциональные центры, перенявшие у старых домов культуры массу направлений работы. Они предлагают на своих площадках встречи с интересными людьми, поэтические вечера, презентации книг, лекции, показы новых фильмов и выступления шефов (для красоты слога их теперь называют «резидентами»). В формате ДНК в Москве работают «Гоголь-центр», «Проект Платформа», «Политеатр». О своем намерении двигаться в эту сторону объявил Сергей Безруков, возглавивший Московский областной дом искусств.

Все это очень полезные учреждения, заполняющие многолетнюю лакуну в деле культурного досуга граждан, особенно молодых. Прекрасно, что поэтические вечера в «Политеатре» собирают большую аудиторию (причем средний возраст зрителей 26–27 лет). Здорово, что на «Платформе» можно послушать деятелей современного театра и научиться танцевать танго. Надеюсь, что Сергей Безруков придумает для областного дома искусств свою и увлекательную программу.

Но в ту минуту, когда нам объясняют, что ДНК – это наше театральное будущее и ради любителей кружков и лекций, шефских выступлений и дискуссионных клубов нам надо будет упразднить и МХТ, и РАМТ, и МДТ, и Александринку, и Малый, и «Мастерскую Фоменко», и «Студию театрального искусства», и «Школу драматического искусства», и еще легион театров, – тут впадаешь в ступор.

А что, ДНК можно организовывать только на развалинах репертуарного театра? Строить их отдельно никак нельзя?

ДНК и репертуарный театр ставят перед собой разные задачи и цели, используют разную стратегию существования, да и попросту существуют в разных плоскостях. Цель одних – организация культурного досуга. Другие (сорри за пафос) все-таки созданы заниматься театральным искусством (у многих даже получается).

Досуг горожан – вещь важная. Но и искусство вроде пока никто не упразднял. Я вполне допускаю (ибо дух театральный реет, где хочет), что на территории ДНК могут рождаться постановки, имеющие отношение к искусству. И уж на собственном опыте давно убедилась, что в репертуарных театрах сплошь и рядом спектакли не поднимаются над уровнем «для культурного досуга». Но, повторюсь, одна форма театрального существования никак не заменяет и не подменяет другую. И пересекаются они только в сфере финансирования (хотя и здесь в проклятые времена, когда рыба в Каме водилась, дома культуры и театры шли по разным графам отчета).

Тоталитаризм мышления губителен в самых разных сферах, театр – не исключение. Смешно, когда почтенные руководители не самых интересных и не самых востребованных театров кричат о наступлении оголтелой молодежи, о попрании духовных ценностей. Но и когда слушаешь призывы прогрессистов немедленно все разрушить и расчистить площадку для нового имени, успевшего выпустить за десятилетия, дай Бог, две-три-четыре нашумевшие постановки, становится страшно. Смешно, когда с трибуны призывают всех рожать в принудительном порядке, но – представьте, что кто-нибудь выйдет с инициативой вообще отменить деторождение на основании, что лично он не способен, да и детки вокруг все какие-то неудачные.

Понятно, что каждый верит в свою правду и в своего театрального Бога. Но при этом хорошо бы не забывать, что и правд, и богов в искусстве много. Театр может и должен быть разнообразным: антрепризным, проектным, любительским. Должны существовать театры-лаборатории, где занимаются поиском, и театры, где во главе угла стоит коммерческий успех у зрителя. Театры, рассчитанные на века, и театры-однодневки, которые, дай Бог, проживут пару сезонов… Страшно сказать, но даже плохие театры необходимы, хотя бы для того, чтобы на их фоне мы тем больше ценили хорошие.

Тоталитарность мышления – болезнь тяжелая, трудноизлечимая, заразная. Единственное лекарство – относиться к себе с иронией, вспоминая либо шекспировское: «если ты такой уж святой, так на свете больше не будет ни пирогов, ни хмельного пива?» Либо то самое, от странника Луки, что не вся земля в твоем формате поместилась, осталось маленько и опричь него.

Автор – театральный обозреватель «НИ»