Застой, неопределенность, технократы... Какими были политические концепты 2020 года

Своеобразные итоги года подвел в телеграм-канале «Кремлевский безбашенник» политолог Александр Морозов:

«Надо прислушиваться к политическому языку. Смена концептов происходит медленно. Метафоры иногда удачны и быстро подхватываются, иногда — нет. Слово «суверенитет» начало наполняться новым, особым смыслом с 2005 года и через 10 лет приобрело тотальный характер. Слово «стабильность» было главным в словаре Владимира Путина много лет. Политический словарь — это не просто казенная риторика. Каждое из таких слов — это маркер, с помощью которого большие контингенты бюрократии опознают политический курс. Политический словарь в таких режимах, как российский, направлен не на мобилизацию граждан, а на мобилизацию управляющего класса. Но то, какие слова произносят «наверху», имеет значение для всех.

Московский политический язык 2020 года нащупывал описания: пандемии как политического фактора, восстания в Белоруссии (как это назвать, если это - не «майдан» и не «оранжевая революция»?), «трампизма» в его значении для России. Этим большим событиям будут подбирать новые термины и дальше. Но есть три слова, которые заметно зазвучали в «системном» языке в 2020 году, и за которыми надо следить, так как, видимо, они получат продолжение.

Первое: «застой». Его начал употреблять Алексей Кудрин в начале года в качестве прогноза. Андрей Ванденко в своем интервью с Владимиром Путиным так и сформулировал вопрос: «чем стабильность отличается от застоя?». И мы видим, что даже в системном сценарии развития отношений между Россией и ЕС, который подготовлен РСМД вместе с представительством Евросоюза, имеется сценарий, в котором сказано: «Запад движется к конфликту с пребывающей в застое России». Совершенно неслучайно в этом году рэп, а это та часть масс-культуры, которая очень чутка к актуальному словарю, подхватил выражение «Застой 2.0».

Второе тотальное слово 2020 года - «неопределенность». Вокруг него образовался устойчивый штамп: «мир вступил в эпоху неопределенности». Теперь это повторяется непрерывно не только в МГИМО, но и в выступлениях любого чиновника. К этой неопределенности «через запятую» относят все глобальные тренды вообще. Это довольно сложный концепт. В нем содержится одновременно и «индульгенция» («мы — не виноваты, просто это эпоха неопределенности»), и «тревога» (эпоха неопределенности может закончиться глобальным конфликтом), и призыв («раз это эпоха неопределенности, снимите с нас санкции!»). Концепт «неопределенности» работает во все стороны сразу: и на аудиторию Никиты Михалкова — с ее страхом перед цифровыми новациями, и на аудиторию кремлевских экспертов — с их желанием размазать весь мировой политический ландшафт в одну гомогенную кашу, где нет разницы между «демократиями», и на аудиторию управляющего класса, который охотно пользуется этим концептом как подпоркой для обоснования скоротечности или неудачности управленческих решений.

И, наконец, третье слово, набравшее скорость в 2020 году — это «технократы». Этот концепт имеет долгую историю в европейском политическом языке, он давно прижился в России. Но в 2020 году он растекся очень широко. Теперь пишут «губернаторы-технократы», «министры-технократы», «в Эфиопии пришли к власти молодые технократы», «в команде Байдена технократы». И если в путинской России еще пять лет назад словом «технократы» обозначали небольшой блок в правительстве, то сейчас этим словом обозначают целое поколение управленцев. Значение этого понятия в России сложнее, чем традиционное европейское противопоставление «партийной» и «отраслевой» бюрократий.

Подчеркну, речь идет о словах из «системного политического словаря». Есть новинки и в несистемном, оппозиционном словаре. Но нам важно прислушиваться к властной, управленческой риторике, поскольку хорошо разогревшиеся концепты сами формируют контуры будущего и задают ему рамки...»