Posted 11 мая 2020,, 08:26
Published 11 мая 2020,, 08:26
Modified 7 марта, 15:08
Updated 7 марта, 15:08
Михаил Макогон: «Память о войне» - это плод художественной, а не исторической мысли
Очень точный анализ современного отношения к событиям Второй Мировой войны сделал в своем блоге публицист Михаил Макогон:
«Когда идет обсуждение разных форматов празднования победы во Второй Мировой. С младенцами в пилотках у нас, с американцами, что вовсе вычеркнули СССР из истории, участники забывают об очень важном факте, что снимает любые вопросы - время.
В чем драма советской власти? Она в тех самых 70-74, смотря от чего и к чему считать, годах. Это тот разрыв, через который новая Россия никогда не встретилась с досоветской.
За редчайшими, совершенно единичными исключениями, просто не было тех людей, что в сознании встретили и последний довоенный 1913-й, хотя бы 1917-й и 1989-1991-й.
Все, кто жил и как-то функционировал при кончине СССР - не видели ничего, помимо советской власти. Они все ходили в советские ясли, детский сад, учились в советской школе и ВУЗе, их принимали в пионеры и комсомол. Они делали советскую карьеру, строили советские отношения, жили советскими стереотипами и по советски смотрели на остальной мир.
Российская Империя для них, все камер-юнкеры, титулярные советники, ваши благородия и высокопревосходительства - это правда ближе к Печенегам и Половцам, посреди нигде.
Мы в той же точке относительно Второй Мировой. Статистически значимо - все умерли. С тех пор, как все умерли, как не осталось людей, для которых это факт биографии, личные воспоминания, война - это просто миф, это сказка, на самом деле ее никогда не было.
Давайте поясню: в основе “Песни льда и огня” Мартина - феодальные разборки Ланкастеров и Йорков, о чем понять дается очень непрозрачно. Это сказка. Но и сама “Война Алой и Белой розы” - сказка. Где Шекспира сильно больше, чем фактов. В учебнике для средней школы нет драконов, а у Мартина есть, что вообще не меняет степень мифологизации и отрыва от реальности.
Сказка у всех разная. Никому не охота слушать чужие. Как для нас очень, в лучшем случае расплывчаты, сказания о тихоокеанском ТВД или северных конвоях, африканской кампании, так американцам или британцам бесконечно далеки и совершенно безинтересны курская битва или блокада Ленинграда.
Было бы прям очень странно, если бы действия скандинавских мифов шли сплошь в Италии, а немецких сказок - на британских островах.
Три четверти школьной программы в России - русская литература, в США - американская. Как там школьник не знает фамилию Гоголь, так наш, в среднем, Фицджеральда.
Мы хотим слушать себя и про себя. Русские - про Иванов и Сталинград, американцы - про Джонов и Перл Харбор.
Живая история кончилась вместе с людьми. Чем дальше - тем больше будет мифа, обобщений, совсем иных выводов, новые эпохи наложат собственные нормы на прошлое. Вообще не исключено, что в 2550 году не будет в школах никакой “Второй Мировой”, что авторы большим мазком не объединят французскую революцию с развалом СССР в какую-нибудь “двухсотлетнюю войну”.
Сегодняшняя “память о войне” - это уже плод художественной, не исторической мысли. И у всех она своя...»