Только на игрушки и способны: девять бед российских инноваторов

Известный российский экономист Андрей Мовчан поработал членом жюри премии «Электроника России».

Это событие примечательно по многим параметрам. Его организаторы, живущие в России, без государственной поддержки уже много лет за свои деньги (причем без спонсоров и рекламы) делают премию в области не нефтегаза, не агро, не вооружений, а … электронной промышленности.

Премия вручается в пяти номинациях компаниям, работающим в производстве высокотехнологичных систем и информационных технологий в России. Пятерых лауреатов из шорт-листа и выбирает жюри из 10 человек, после того, как финалисты презентуют свои бизнесы

Мовчан поделился в своем блоге впечатлениями от увиденного, а они необычайно интересны:

«Лауреаты получили статуэтки и дипломы, я вкусно пообедал в Шератоне – все довольны.

Но я конечно же не о том. Я же не из индустрии, поэтому самым интересным для меня было наблюдать и слушать. Моя беда в том, что я – инвестор с черт знает каким по размерам опытом; и потому я часто слышу совсем не то, что говорят. Так вот, что я услышал:

1. В России есть еще много молодых и не молодых людей, которые стоят и не в позиции «пора валить», и не в позиции «Путин – дай денюжку за лояльность», и не в позиции «завтра революция». Они пытаются работать, причем не «зарабатывать, а для этого работать», а «работать, создавать полезное, а если получается зарабатывать, то еще лучше». Есть очень увлеченные люди, которые могли бы со своим продуктом слиться в места с хорошим климатом; но они не делают этого – работают, и даже не только в Москве, а вообще бог знает где (простите меня, не москвичи). То есть если режим сменится на что-то разумно-предсказуемое, готовое защищать инвесторов и дать пространство бизнесу, в стране есть кому сделать рывок – «пехотинцы прогресса» на месте, выписывать их из-за границы не придется.

Это хорошая новость.

Но она единственная.

В том числе потому, что их становится всё меньше. «Каждый самолет из Москвы на Сан-Франциско на треть заполнен теми, кто уезжает делать там свой бизнес – навсегда» - это цитата от человека, который знает, о чем говорит.

2. Если с пехотинцами пока нормально, то с «офицерами прогресса» будут проблемы. Есть неплохие бизнесы, но из всех презентаций на что-то удобоваримое для инвесторов была похожа только одна. Презентеры плохо владеют цифрами не только по рынкам (дискуссия шла типа «В Китае производят 70% нашего потребления или 30%?»), но и по своим бизнесам. На вопрос «А какая у вас прибыль?» следовали такие ответы: «Ну, я не ожидал такого вопроса»; «А это непубличная информация»; «Да я вообще не про прибыль думаю, мы все очень увлечены бизнесом, я сам езжу на Хюндай, мне денег не надо». Вопросы «в чем ваше конкурентное преимущество?»; «как изменится рынок?»; «вы производите технологию или продукт?» вызывали грустное размышление докладчиков

3. Часто есть большие вопросы к новым, активно разрабатываемым продуктам – авторы не анализируют спрос, потребительские качества, рынок. Вот, рассказывается о новой автосигнализации, которая работает на LTE и оповещает владельца о угоне на расстоянии 15 км. Потенциальный рынок – все машины в России. Хм. А LTE у нас что, так распространен? И зачем мне за 15 км от машины знать, что ее угнали? Может лучше (как это уже реализовано во многих существующих сигнализациях) передавать сигнал службе охраны? Еще одни – умные ребята, сделали прибор, регистрирующий 15 параметров, передающий их по 5 каналам. «У конкурентов от 1 до 3 каналов, от 3 до 7 параметров у всех!» Ок, может быть надо здесь задуматься – если все (!) конкуренты делают настолько меньше каналов и параметров, может нет спроса на большее число? Удивление на лицах.

4. Масштабы бизнеса малы вообще и в частности. Из приведенной статистики – рынок печатных плат в России 30 млн кв.дм, в мире в целом – 60 млрд. Россия – 0,5%, при том, что наш ВВП – около 1,8% мирового. То есть наш ВВП – это не про тот ВВП. Рынок оборудования для управления сложными системами в России около 30 млн долларов (что это за цифра такая – опять 30?), в Германии, с населением в 2 раза меньше – 300 млн долларов. И так далее, по списку. Большинство номинантов имеют выручку «уровня УСН», лишь у одного выручка была около 40 млн долларов в год – это компания с 50% долей рынка в России! При этом многие компании экспортируют свой товар, но как! Одна компания экспортирует в 78 стран. Месячная выручка – 15 млн рублей. 3000 долларов на страну в месяц. [разговор про выручку не учитывает компании, делающие софт – там как раз выручки огромные, в основном за счет экспорта].

5. Скорость развития низкая и это все принимают как должное. «Мы работаем с 2010 года. Уже есть прототип и заказчики на первые 10 изделий» - типичная фраза, и речь не о самолете или подводной лодке, а о продукте стоимостью 100–1000 долларов. У многих компаний базой развития новых продуктов являются технологии 70х годов (а у некоторых – и более ранние). Беспокойства у них этот факт не вызывает (а с чего бы, если у нас так принято даже в ВПК?).

6 Подавляющее большинство компаний четко сориентированы на три «конкурентных преимущества»:

a. Ниже себестоимость. В основном за счет зарплат (сырье, импортные комплектующие и пр. часто дороже, чем у иностранцев). Не в Москве средняя зарплата в таких компаниях 35-40 тыс. рублей в месяц, у ведущих специалистов – 70 – 80 тыс. рублей в месяц. Очевидно, это не переносимо за границу, вот с этим «преимуществом» и сидят в России. Только вот для России это никакое не преимущество.

b. Санкции, импортные пошлины, барьеры в рамках импортозамещения. На вопрос – «что будет, когда барьеры снимут?» ответа просто нет, не думали о таком.

c. Государственные деньги, получаемые частично нахрапом, частично – умением попадать в унисон с весьма, простите за откровенность, унылым мышлением чиновника. Была среди номинантов компания, которая делает коробочки автоматического интерфейса «человек-машина» (типа автомата на границе чтобы паспорт проверить) и зачем-то «одевает» их в пластиковые фигуры человекоподобных роботов а-ля фильм 60-х годов прошлого века, называя это прорывом в робототехнике. Презентовала компанию «Начальник отдела счастья сотрудников» (во как, это должность!) – удалая деваха в миниюбке, с поставленным сексуальным голосом, задорными шутками, напоминавшими образ «Тани – трактористки» из советского черно-белого кино, «вся на позитиве», источавшая уверенность и ничего не понимавшая в теме. Презентация состоит из «позитивных» же слайдов в современном псевдомолодежном стиле а-ля «быстренько все построились, большие пальчики вверх, дурацкая улыбка до ушей, показали свою энергию, вы чемпионы, прыжочек, гримаску, позочку!» Владелец компании не приехал, «потому что как раз ну сегодня он это в Питере на форуме «Синергия» вручает нашего робота с лицом Шварценеггера самому Шварценеггеру!» В инвесторах компании, которая занята засовыванием музейного аудиогида, банкомата и Сири в пластиковый манекен, «корпорация МИР, другие – секрет». В общем – роботов Федоров делаем.

7. Главным заказчиком всего, что сложнее табуретки, в стране давно является ВПК. На втором месте с большим отрывом – государство в разных невоенных видах. Все остальное – на третьем месте, тащится где-то за поворотом, почти не видно. Оно как бы и понятно (про ВПК) – в США тоже ВПК среди лидеров (но не первый), при этом ВПК как раз сам бог велел покупать отечественное – секретность всё же, да и автономность нужна на случай конфликта. Но – вот странность. Сами продавцы ВПК признают, что в их изделиях до 80-90% импортные комплектующие. Причем далеко не только из «нейтрального» Китая, много из Европы, например.

8. Доля импорта в комплектации очень высока, но альтернативу компании видят не в развитии внутристрановой кооперации, а в создании натурального хозяйства. «Мы умеем делать все своё, вплоть до диэлектрика и железа» - постоянный лейтмотив. Зачем? Ваш масштаб мал, себестоимость огромна! «Ну да. Но иначе у нас с российскими поставщиками всегда проблема – качество низкое и сроки не выдерживают; а импорт вообще непредсказуем, могут на месяцы на таможне задержать и всё».

9. Вся логистика в стране москвоцентрирована. «Если из А в Б отправляешь, то едет из А в Москву, потом из Москвы в Б. Поэтому если хочешь делать срочные заказы, надо в Подмосковье строить заводы». Вот и еще одна причина потока людей к Москве и истощения провинции.

Две номинации из 5, и приз зрительских симпатий выиграла одна компания. Бизнес в Смоленске, владельцы – два брата: очень талантливые и увлеченные люди, продукт с великолепным дизайном (лучше, чем на Западе, отвечаю), внутри – современные технологии своей разработки, тоже отличные. Презентация (и вообще маркетинг) прекрасные; сам совладелец признается, что мало пока понимает в бизнес- администрировании и корпоративном управлении, все больше на энтузиазме, но все время учится (время у него есть – молодой). В общем, отличное впечатление производит компания, да и бизнес глобальный, по всему миру 200 000 человек пользуются продукцией каждую неделю, рост быстрый, потенциальный рынок как минимум в 1000 раз больше. Тут я набираю в легкие воздух, театральная пауза… Это компания LAZERWAR – производитель оборудования для лазерного аналога пейнтбола. Компания и правда крутая, как и ее владельцы – им бы хорошего ментора, они бы вообще на второй космической взлетали бы (я после церемонии спросил совладельца – «а с инвесторами вы говорите?» Он ответил «Ну, вообще… - а зачем?». Но вроде я его убедил, что надо, и сам подумываю, что ему предложить).

Но вот как же так, что в стране 145 млн человек, великая математическая наука (была), огромная прослойка прекрасно подготовленных технарей и кибернетиков, ребята из Смоленска сами лазеры конструируют, которым нет аналогов – и вот в такой стране 2 номинации из 5 получает компания, которая делает игрушки в виде копии нового автомата Калашникова? То есть компания-то отличная, но где же те, кто – больше, значимее, надежнее?

Или это наш приговор, и чтобы быть лауреатом в России, надо делать Калашников?»