Как плохо быть первым

Данные об объемах теневой экономики обнародовал председатель Агентства статистики Алихан Смаилов. Впрочем, сообщение о нерадостном «рекорде» не спасло его от критики. Депутату парламента Мухтару Тиникееву работа статистического ведомства не понравилась. Он обвинил Смаилова в лакировке действительности. Правда, конкретные претензии, которые Тиникеев предъявил казахстанскому статистику, касались не теневой экономики, а исчисления инфляции и уровня цен. «Я понимаю, что между вами и правительством существует некая договоренность, чтобы у нас в государстве существовала некая идиллия, – строго выговаривал депутат Смаилову. – Не надо мне, пожалуйста, показывать свои молочные зубки. Там, где вы учились, я преподавал».

Возможно, под влиянием настырного депутата, по меньшей мере в течение полугода обвиняющего казахстанских статистиков в манипуляциях с цифрами, Смаилов пообещал создать рабочую группу с участием заинтересованных ведомств для более точного определения объемов «ненаблюдаемой» экономики. Не исключено, что это избавит Казахстан от не самого почетного лидерства.

В принципе во всех странах Таможенного союза доля теневой экономики велика. В Белоруссии, по данным официальных ведомств, она составляет 15% ВВП. Об этом неоднократно заявлял президент этой страны Александр Лукашенко. В России аналогичными подсчетами занимается Росстат. Он оценивает ненаблюдаемую экономику в 16% ВВП. Для постсоветского пространства показатели России, как и других стран Таможенного союза, не выглядят очень большими, однако по сравнению с западными соседями Москве и ее союзникам явно есть на кого равняться.

Интересно, что подсчитать теневую экономику не так-то просто. Обычно термином «теневая экономика» называют лишь легальные сферы бизнеса, которые уходят из-под контроля чиновников для минимизации налогообложения. Также в ненаблюдаемую экономику включают платежи между частными лицами за товары и услуги, например, за услуги репетиторства. Сюда не входят такие виды криминальной активности, как, например, торговля наркотиками и проституция. Так как точных данных по всем этим показателям, естественно, нет, единой, надежной методики подсчета объемов теневой экономики также не существует. Например, в отличие от российских экспертов их американские и европейские коллеги основной упор делают на количество обращающихся в экономике наличных денег, считая, что для теневых операций безналичный расчет редко используется. В результате Всемирный банк оценивает объемы теневой экономики в нашей стране не в 16%, как Росстат, а как минимум в 48%. Независимые эксперты считают, что, как обычно, истина, скорее всего, где-то посередине. Росстат недооценивает объемы скрытых платежей, а Всемирный банк их переоценивает.

В любом случае очевидно, что для России, впрочем, как и для других стран Таможенного союза (того же Казахстана), теневой сектор не является главной головной болью. Ведь деньги от неучтенных услуг так или иначе все равно поступают в наблюдаемую экономику, а значит, ВВП растет. «Главное отрицательное воздействие теневого сектора на экономическую деятельность состоит в том, что люди, занятые в нем, не платят отчисления на социальные программы, перекладывая эти расходы на плечи других граждан, – заметила в разговоре с «НИ» научный сотрудник Центра экономических и финансовых исследований и разработок (ЦЭФИР) Оксана Бондаренко. – И теневая экономика тесно связана с коррупцией, так как для ведения теневого бизнеса подчас не обойтись без коррупционных отношений с государственными органами». В этих условиях, даже если подтвердится, что Казахстан – лидер Таможенного союза по объему теневого сектора, сильно переживать по этому поводу власти страны вряд ли будут.