МАГАТЭ в обмен на продовольствие

О том, что международных инспекторов Пхеньян все же допустит на свой ядерный реактор, сообщил вчера глава делегации, заместитель генерального директора МАГАТЭ Оли Хейнонен. После осмотра реактора инспекторы должны будут вернуться в Вену, где расположена штаб-квартира МАГАТЭ, и изложит свое видение решения проблемы. По сути, это первый серьезный успех за пять лет, прошедших с начала шестисторонних переговоров по северокорейской ядерной программе – встреч представителей КНДР, Китая, России, Японии, Южной Кореи и США.

Реактор в Йонбене – это единственная установка такого рода, ныне действующая в Северной Корее. Данный объект советского образца работает на графите и развивает мощность в 5 мегаватт. По оценкам наблюдателей, реактор позволяет производить около 20 граммов оружейного плутония в год. В атомный комплекс в Йонбене также входят радиохимическая лаборатория и завод по переработке ядерного топлива. То есть, по сути, эксперты МАГАТЭ побывают в самом сердце корейской ядерной программы.

Начало последнему витку обострения положило «историческое» испытание ядерного заряда, которое произошло в октябре прошлого года. После этого началась полнейшая неразбериха с переговорами, условиями, санкциями и попытками каждого участника «быть первым» в решении «корейского вопроса». Все это не приносило никаких результатов, пока в феврале 2007 года Северная Корея, наконец, согласилась свернуть ядерную программу. Правда, с огромными оговорками: северокорейцы потребовали два миллиона тонн мазута в год и 2,25 миллиона киловатт электричества. Кроме того, предстояло согласовать объемы энергетической и гуманитарной помощи и то, как будут распределяться вклады этой самой помощи от каждого государства. Ранее Китай, США и Южная Корея заявляли, что готовы поставлять в Северную Корею лишь 500 тысяч тонн мазута. Япония подчеркнула, что будет требовать решения вопроса со своими гражданами, похищенными спецслужбами КНДР в 1970–1980 годах, иначе Токио откажется помогать северокорейцам. Однако, несмотря на все эти разногласия, договоренность, говоря дипломатическим языком, была достигнута.

После этого уже в июне этого года началась эпопея с возвращением 25 млн. долларов, замороженных на счетах КНДР в одном из азиатских банков. Просто после того, как они стали символом незаконной финансовой деятельности Северной Кореи, оказалось, что найти банк-посредник для их передачи весьма непросто. Отказались Китай, Южная Корея и все европейские страны. Однако теперь задержка уже не была в интересах США, из-за санкций которых, собственно, все и боялись иметь дело со злополучными миллионами. В итоге согласие дала Россия. Российские власти сообщили, что для перевода денег Северная Корея может воспользоваться своими счетами в частном российском банке. 14 июня 25 млн. были переведены со счета в Макао, а 15 июня их поступление подтвердил Банк России.

Более восьми месяцев ведущие мировые державы делали то, что хотел товарищ Ким Чен Ир. Теперь он решился на любезность и пустил ученых на свой ядерный объект. Правда, очевидно, что решился он на это без особого желания, просто экономическая ситуация в стране окончательно зашла в тупик. Видимо, поэтому лидер КНДР не упустил возможности еще немного попугать весь мир и запустил несколько ракет ближнего радиуса действия в направлении Японского моря. Остается надеяться, что это не послужит поводом для еще несколько лет переговоров.

Корейский фокстрот

Александр ЖЕБИН, Руководитель Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН: – После успешного посредничества России в разрешении денежных разногласий между американцами и северокорейами и визита главы американской делегации на шестисторонних переговорах Кристофера Хилла в КНДР на корейском фронте снова все пришло в движение. Инспекторы МАГАТЭ полетели в КНДР. А в КНДР вновь решили запустить в сторону моря ракеты, однако на этот раз, как оказалось, не такой дальности, чтобы снова напугать весь мир.
В остальном же происходящее пока напоминает движение по уже наезженной колее со столь знакомыми до боли ухабами. Инспекторы МАГАТЭ находились в Йонбене до конца 2002 года в соответствии с Рамочными договоренностями между КНДР и США 1994 года, и сегодня они туда вернутся, опять опечатают уже опечатанные до 2003 года объекты и установят камеры слежения за опечатанным. Мне могут возразить, что затем-то эти объекты должны быть выведены из строя и демонтированы. Отвечу: почитайте повнимательнее Рамочные договоренности. Там это тоже предусматривалось. Кстати, в заявлении представителя северокорейского МИДа по случаю приезда делегации МАГАТЭ говорится о временной приостановке объектов в Йонбене, а не об их полном закрытии и демонтаже.
Что касается злополучных 25 миллионов долларов, то очевидно, что показательно шумный и затянутый процесс их возврата, первоначально преподносившийся как успех северокорейцев, сумевших настоять на своем, на деле привел к еще большей изоляции Пхеньяна от системы международных расчетов. Даже ближайший союзник Пхеньяна – Пекин, фактически предпочел остаться в стороне, чтобы не ставить свои банки под угрозу возможных в будущем санкций.
Самое интересное и сложное ждет нас всех впереди, когда МАГАТЭ и КНДР начнут согласовывать список объектов ядерной программы, подлежащих международным инспекциям помимо Йонбена. Напомним, что именно отказ КНДР допустить проверку двух незаявленных ею объектов привел в 1993 году к возникновению первого ядерного кризиса на Корейском полуострове.
«Сдача» северокорейцами оборудования для урановой программы позволила бы администрации Джорджа Буша оправдаться перед критиками внутри страны за согласие на сокращение масштабов проверок. Это вполне устроило бы и северокорейцев, которые не раз публично заявляли, что в отличие от «некоторых ближневосточных стран» они не позволят обыскивать резиденции своих лидеров.
В целом же последние события вновь подтверждают правоту вывода о том, что решение ядерной проблемы может быть найдено только в контексте нормализации американо-северокорейских отношений. Может быть, тогда происходящее на полуострове перестанет напоминать слова песни, популярной среди американских солдат в период Корейской войны 1950–1953 годов: «О, Корея, Корея, Корея, мы танцуем к войне все быстрее, мы танцуем корейский фокстрот – два шага назад, шаг – вперед».