Георгий Хаиндрава

– Есть ли опасность еще большего обострения ситуации в зоне грузино-осетинского конфликта в Цхинвальском регионе? Я имею в виду возможность вооруженных инцидентов.

– Исключено, никаких вооруженных столкновений не будет. Идет информационная, пропагандистская война, что, естественно, создает напряженный фон. Страдает население региона, находясь в состоянии постоянного стресса. Ежедневно слышны громкие заявления о якобы агрессивных намерениях Грузии. Но о войне говорим не мы, напротив, категорически утверждаем, что никаких военных действий не допустим, что все это вранье.

– Будет ли возобновлен диалог с Цхинвали, что особенно актуально на фоне кризиса, который сейчас переживает миротворческий процесс?

– А мы его не прекращали. На днях я еще раз послал моим коллегам по СКК (Смешанная контрольная комиссия. – «НИ») предложение провести срочное заседание в Тбилиси или Цхинвали – поближе к месту событий. К сожалению, планировавшееся на 20–21 февраля в Вене заседание СКК было провалено по вине российской стороны – это однозначно и абсолютно документально доказано.

– Разве вас не пригласили участвовать во встрече сопредседателей СКК в Москве?

– Приглашение пришло 17 февраля, во второй половине дня, в то время, когда все мы практически готовы были лететь в Вену. Российская часть СКК самовольно, в одностороннем порядке приняла решение о переносе заседания из Вены в Москву. Хотя элементарная этика отношений требует предварительного согласования вопроса со всеми участниками процесса.

– Неужели сопредседателям СКК так проблематично встретиться?

– Не надо диктовать свои условия в одностороннем порядке, тогда никаких проблем не будет. Но самое главное в другом – набралась критическая масса неисполненных решений СКК. До каких пор мы будем подписывать протоколы, которые не будут выполняться? В первую очередь это касается демилитаризации. Надо перестать делать громкие заявления и реально начинать демилитаризацию зоны конфликта, о чем говорится и в недавнем постановлении Евросоюза. Если мы печемся о наших народах, то надо начинать разоружение и продолжать экономическую реабилитацию региона, чтобы дать людям возможность жить в нормальных условиях, а не в атмосфере взаимных обвинений и пропаганды войны. А пропаганда войны идет, и раздается она регулярно из Цхинвали и Москвы, а не из Тбилиси. Мы же считаем, что на территории Грузии в зоне конфликта милитаристический элемент должен быть сведен до минимума. Пора сворачивать военную операцию и переходить на полицейскую. Кстати, это зафиксировано в Московском меморандуме. Мы маленькая страна, у нас абсолютно четкий план государственного развития – сельское хозяйство, туризм, транспортная инфраструктура и бизнес. Нам не нужна милитаризация.

– Во время недавнего блокирования дороги Гори – Цхинвали миротворческие батальоны (российский, грузинский), призванные служить единой цели, оказались по разные стороны «баррикад». Это результат несогласованности действий?

– Это нежелание исполнять подписанные соглашения. О чем мы все время твердим. Миротворческая операция фактически не выполняется. Недопустимо использовать миротворческие батальоны, которые подчиняются объединенному командованию, в собственных целях. После того, как командующего грузинским батальоном Паату Бедианашвили уже шесть месяцев не пускают в Цхинвали, у него нет возможности работать в штабе ССПМ (Смешанные силы по поддержанию мира. – «НИ»), там практически всем заправляет командующий – российский генерал-майор Марат Кулахметов, который зачастую действует самовольно, и мы это доказали. Чего стоит один только факт применения российских миротворцев для блокирования грузинских деревень без согласования с СКК. Поэтому мы и утверждаем, что миротворческая операция фактически провалилась.

– Но есть претензии и к грузинским миротворцам, например, по части их подчинения минобороны Грузии.

– Если внимательно ознакомиться с заявлениями, которые делают в прессе министр обороны России Иванов, генерал Евневич, являющийся куратором миротворческих операций с российской стороны, генерал Кулахметов, то можно легко убедиться в подчинении миротворцев непосредственно Министерству обороны России, а это в корне противоречит миротворческому принципу. Что же касается грузинских миротворцев – в тех условиях, когда их командующего не пускают в штаб и не дают возможности принимать участие в планировании миротворческой операции, я думаю, что их трудно обвинять в выходе из подчинения ССПМ.

– Продолжает ли грузинская сторона настаивать на необходимости получения российскими миротворцами грузинских въездных виз и насколько это требование юридически обоснованно?

– Решение уже принято. Визы выдаются. И ни в каких соглашениях не сказано о том, что иностранцы, будь то миротворцы или иные категории военнослужащих, могут находиться на территории страны без виз. Кстати, введение визового режима не наша инициатива, а России. Мы были против. И в Грузии, в отличие от России, действует упрощенный визовый режим для россиян.

– Но раньше российский миротворческий контингент обходился без виз.

– Это просто господин Шеварднадзе не обращал на это внимание.

– Ведет ли Грузия переговоры по поводу интернационализации миротворческого контингента с другими странами, помимо Украины?

– Мы работаем со всеми странами ОБСЕ. Интернационализация миротворческой операции является лучшей гарантией исполнения соглашений. Нейтральность России в этом процессе под большим вопросом. Наши оппоненты утверждают, что Украина, страны Балтии, Европы не имеют морального права участвовать в миротворческой операции, так как они «вооружают Грузию». Меня очень интересует – а кто вооружает Цхинвали? Если верить господину Кокойты, то именно Россия вооружает цхинвальский режим, а значит, и она не имеет права участвовать в миротворческой операции.

– Но разве без согласия осетинской стороны можно изменить миротворческий формат?

– Если участие стран ОБСЕ, Евросоюза возможно в экономической реабилитации региона, которая проходит успешно, то почему Цхинвали должен выступать против интернационализации военного компонента этого процесса? Там, где задействованы международные силы, удается достичь прогресса, а там, где все основано на двусторонних отношениях – проблемы. Я убежден, что интернационализация является гарантом развития миротворческого процесса, а закрытость негативно на него влияют. Присутствие международных сил неприемлемо для наших оппонентов потому, что под прикрытием миротворческой операции практически идет милитаризация региона. Молодежь, живущая в Цхинвальском регионе, достойна большего, нежели держать автоматы в руках. Я не устану говорить о том, что в нарушение мандата миротворческой операции, вопреки протоколам СКК в Цхинвальском регионе наращиваются нелегальные вооруженные формирования. Это недопустимо и мириться с этим мы не будем. К сожалению, наши коллеги очень часто забывают о подписанных документах, а мы их, как «Отче наш», помним и целенаправленно добиваемся их выполнения. Поэтому и идет такая яростная атака против нас в российских СМИ, меня там и «ястребом», и «Геббельсом» уже окрестили.

– Но вы назвали Россию фашистским государством…

– Я никогда не называл Россию фашистским государством. Если кто-то отождествляет то, что говорилось на телевизионном ток-шоу об Алкснисе, большевистском режиме, чекистах и о Советском Союзе, с Россией, это их проблема. Я хочу сказать господам «Жириновским», «Затулиным», «Алкснисам» и им подобным , что Россия для меня – вторая родина, родина моего деда и моей матери, где я вырос и воспитывался.