Охота к перемене имен

Когда корреспондент «НИ» поинтересовался у руководителя Центра африканских исследований Института всеобщей истории РАН профессора МГУ Аполлона Давидсона, как же все-таки проходит процесс изменения топонимики в ЮАР, ответ был ожидаем: «А как у нас?» Действительно, почему бы, прежде чем иронизировать над стремлением черных африканцев вернуться к собственной истории, не вспомнить отечественный опыт. С какой стати африканцы должны относиться к навязанным «белыми» историческим символам иначе, чем россияне к большевистским топонимическим экспериментам…

Во всяком случае, по мнению профессора Давидсона, удивление должно вызывать скорее то, что все это происходит в 2005-м, а не в 1994 году, когда Африканский национальный конгресс (АНК) пришел к власти и совершил свою мирную революцию. «Главным сдерживающим фактором был теперь уже экс-президент ЮАР Нельсон Мандела, для которого межрасовый мир оставался главным приоритетом. Но со временем процесс переименований стал набирать силу, особенно когда в стране объявили новое административное деление. Столь милого русскому сердцу по русской же литературе Трансвааля, например, больше нет. Вместе с Капской провинцией его разделили на семь новых провинций. Как нет прежних названий аэропортов – имени Яна Смэтса, героя Первой мировой, или имени генерала Герцога (премьера Южно-Африканского Союза, симпатизировавшего Гитлеру. – «НИ»)».

Наверное, если бы АНК решился инициировать этот процесс в 1994-м, то встретил бы массовую бурю протеста со стороны белых. А так – пара сотен разбушевавшихся африканеров, иногда англичан (или по-политкорректному – англо-южноафриканцев). Все эти протесты выглядят маргинально. В ЮАР, в отличие от многих других, в том числе европейских стран (вспомним, к примеру, Латвию, хотя это уже набило оскомину), все делают грамотно. Только немножко шокирует слово «тсване», обезьянка – по одному из местных наречий. Тсване должно стать новым именем для столицы с пригородами (около 2-х млн. жителей), само же название «Претория» сохранится для столичного исторического центра.

По этому поводу завсектором Юга Африки Института Африки РАН Лев Рытов довольно лаконично заявил «НИ»: «Если обезьянка служит тотемом для одного из местных племен, что ж тут удивляться. Тем более что Претория останется Преторией, а переименование грозит в целом всему городскому конгломерату». В общем-то, наверное, это действительно можно считать компромиссом.

Заметим, что один из вождей ндебеле носил именно такое имя – Тсване. Если в России человек может иметь фамилию Медведь, это не вызывает особых насмешек. Почему же африканская Обезьянка должна наводить на какие-то странные ассоциации?..

Сразу замечу насчет африканского восприятия обезьяны. В далекой провинции одной из стран Черного континента, Гвинейской Республики, приходилось слышать, что у обезьяны-то – кожа белая. Более того, такая характеристика,как «ту-бабу», вообще может повергнуть европейца в шок – в переводе с хауса (Нигерия)это означает «человек без кожи». Кожа-то ведь, по африканским представлениям, у нормального человека должна быть черной.

Но вернемся к топонимическим проблемам. По словам мэра Претории г-на Мкатшва, «приступая к процессу переименования и преобразования, мы проводим четкую границу между старым и новым, между прошлым и будущим».

Правда, эти переименования создают проблемы для географов всего мира. Но ведь как-то пережила мировая наука и статистика, что больше нет Бомбея (Мумбай), Мадраса (Ченнай), Калькутты (Кольката) или Рангуна (Янгон). Да и Россия доставила мировому географическому сообществу массу работы, начиная с возвращения Санкт-Петербурга вместо Ленинграда.

Оппозиционная южноафриканская партия, Демократический альянс (ДА), которую поддерживает довольно большая часть белого населения ЮАР, считает, что игра не стоит свеч. Лучше бы необходимые для топонимических перемен 1,5 млрд. рэндов (256 млн. долларов) потратить на социальные нужды. Дерек Флеминг, один из лидеров ДА, заявляет, что новое имя несет в себе «такое же значение, как и мифическая Атлантида». Но возникает вопрос: почему люди, которые всего 10 лет назад обрели свободу, не могут придумать себе некий исторический миф?

В ЮАР, конечно же, есть и радикалы, типа Панафриканского конгресса, требующего тотальной замены старых названий городов и улиц, вплоть до переименования самой ЮАР в Азанию (давнее зулусское название). Но правительство страны заверило, что Южно-Африканская Республика таковой и останется, так как это имя известно во всем мире и обозначает, помимо всего, географическое и политическое место страны на Африканском континенте.

В целом лингвистические инициативы «снизу» – о переименовании довольно большого числа географических пунктов – от речных плотин до целых провинций – в большинстве своем находят понимание у представителей черной расы. Обрыдло ведь расистское прошлое. К тому же новое имя провинции, как полагают самые деловые из новаторов, будет экзотически привлекательным для зарубежных туристов, а значит, пополнит местную казну, создаст дополнительные рабочие места. Однако не все так просто. Власти, скажем, новой, северной провинции Лимпопо, вернув историческое название своим местам, теперь ломают голову над тем, где взять 3,5 млн. долларов на замену дорожных указателей, вывесок, бланков, печатей и т.д. и т.п.




Дурь во власти