Глава комитета по международным делам парламента Грузии Тедо Джапаридзе

– После Мюнхенской конференции по безопасности, в работе которой вы участвовали в качестве почетного гостя, появилась информация о возможном возвращении в Грузию наблюдателей ОБСЕ. Насколько это реально?

– Позиция Грузии четкая в этом отношении: мы за открытие миссии, которая будет покрывать всю территорию Грузии, в границах, признанных международным сообществом, и будет иметь миротворческий и полицейский мандаты. Мы за то, чтобы наблюдатели ОБСЕ имели право на мониторинг оккупированных территорий, которые признаются международным сообществом нашей, грузинской территорией. Это однозначно, и у этой позиции не может быть иной интерпретации. Другой вопрос – насколько это реально? По тем разговорам, которые ведутся и формально, и в кулуарах, в частности на полях недавней Мюнхенской конференции, я могу судить о том, что международное сообщество и конкретно ОБСЕ готовы рассмотреть этот вопрос в уже практическом измерении.

– Есть информация о том, что Грузия может подписать соглашение об ассоциации с Евросоюзом до августа. Ранее речь шла о сентябре. Связана ли эта спешка с событиями на Украине?

– Давайте не будем связывать события на Украине и будущее подписание Грузией ассоциированного соглашения. Я думаю, что в этом вопросе все будет зависеть от самой Грузии. На данном этапе я могу сказать, что мы выполняем свое домашнее задание на отлично. То, что произошло в Вильнюсе (парафирование соглашения об ассоциации с ЕС. – «НИ»), – это был такой солидный первый шаг, но самое главное – решение конкретных вопросов до подписания. После этого начнется самый сложный процесс – ратификация этого договора в парламенте Европейского союза. Вступление в Европу – долгосрочный процесс. Процесс преобразования Грузии в нормальную демократическую страну, государство институциональной демократии, законности. То есть мы говорим о процессе совершенствования самой Грузии, и в этом заключается суть наших отношений с Европейским союзом, а не только в членстве в нем. Это дело не ближайшей перспективы. Мы должны стать ментально европейцами, но остаться и гражданами Грузии. Об этом, кстати, прекрасно сказал в свое время Зураб Жвания (премьер-министр Грузии в 2004–2005 годах. – «НИ»). Он сказал: «Я грузин. Значит, я европеец!»

– Как события на Украине сказываются на Грузии?

– События на Украине влияют не только на Грузию и на всю Европу, но, учитывая значение Украины и ее географическое расположение, это вопрос мировой политики и глобальной стабильности. Поэтому это очень сложный вопрос. Естественно, это внутренний вопрос Украины. И все-таки, как я думаю, Украина не отступит от выбранного пути, ведь страна и граждане уже сделали свой выбор в направлении евроинтеграции. Хотя, в отличие от Грузии, где за путь в Европу выступает подавляющее большинство граждан, в Украине мнения разделены почти напополам. Вся сложность Украины заключается именно в этой разделительной линии и, конечно, в «материальных интересах» различных политических группировок.

– При каких условиях и когда, с вашей точки зрения, могут восстановиться дипломатические отношения между Россией и Грузией?

– Это очень долгосрочная перспектива, несмотря на то что обе страны предприняли за последнее время шаги навстречу друг другу. Я много раз говорил и европейским, и российским коллегам о том, что и мы хотим видеть демократическую, стабильную Россию в качестве доброго соседа. Но России надо помнить, что Грузия как независимое государство никогда не отступит от своих стратегических интересов. Запад ожидает, что параллельно сближению с Европой наша страна будет сближаться и с Москвой. Однако не может быть двух Россий: одна, которая настроена на сотрудничество с Западом, другая – проводящая ту политику в отношении Грузии, которую она проводит сейчас. Пока же мы находимся в своеобразном режиме «отношения без дипломатических отношений». Сложно, своеобразно – таких примеров в мире немного... Но это все-таки шаг вперед по сравнению с тем, что было. Помните, что сказал немецкий политик Эгон Бар, когда Западная Германия восстановила дипотношения с СССР? «У нас не было никаких отношений, теперь у нас хоть плохие отношения. Это уже лучше». Политика и дипломатия – дело возможного. То, что происходит в российско-грузинском диалоге, – это предел возможного. Теперь главное, чтобы мы не пошли по замкнутому кругу этими «маленькими шагами»...

– Как вы восприняли заявление Владимира Путина о его готовности встретиться с президентом Грузии Георгием Маргвелашвили?

– Мы реагируем на это с осторожным оптимизмом. У нас есть разногласия по многим ключевым вопросам двусторонних отношений. Вроде бы все ясно и не о чем разговаривать. Но суть дипломатии в целом и внешней политики любого государства заключается в том, чтобы выстроить диалог с оппонентом, найти хоть маленький шанс продвинуть на шаг вперед решение своих проблем, какими бы сложными и жесткими ни были вызовы. Надо разговаривать и находить решения. Понятно, что разговор лучше риторических упражнений, которые еще больше раздражают оппонента, да и сужают поле действий тех, кто хочет помочь Грузии решить свои проблемы.